— Если только папе, — Илли сообразила, что она теперь, если сосредоточится, чувствует людей точнее, чем видела бы их глазами.
— У меня амулет, — отказался он, — с давних времен храню… Эли продавать не разрешила.
— Свет, — воскликнула Юниза и метнулась к зеркалу, — как там, сестра?
— Сейчас старух соберут, да покрывала найдут, — ответила из зеркала полуосвещенная фигура Элинсы, — пусть Апи вещи прикроет, потом заберем.
— Ясно, — Апраксия торопливо замахала руками, накладывая на багаж отвод глаз, — балахоны надевайте, нечего старушек в грех вводить. Способности им все равно не передадутся… хотя жаль.
Свет вспыхнул в зеркале минут через пятнадцать, когда Илли уже снова начала волноваться.
— Пять женщин и мужчина, — привычно сказала в зеркало Юниза, едва рассмотрев завернутые в тряпки фигуры, и почти в тот же миг их обдало запахом дома, похлебки и душноватым теплом.
— Чей это дом? — мельком нежно пожав руку жены, строго спросил граф, и хозяин по известным только ему признакам узнав знатного сеньора, облегченно выдохнул, успокаиваясь.
— Я староста, сеньор.
— А я граф Хингред ле Трайд, — представиться своим именем не скрываясь и не боясь, неожиданно оказалось так приятно, что граф не выдержал и легко улыбнулся, — мы случайно заметили отряд вооруженных людей, что идут сюда. Нужно собирать мужчин, мы поможем. А женщины пусть уводят и прячут детей, да не в погребах, и не в стогах. К пруду, в камыши, под мостки, с врагами могут оказаться маги.
— Дык… — староста, воспрявший было духом, резко сник, — супротив магов мы не выдюжим.
— У нас тоже есть маг, не бойся. Собирай народ.
— Дак уже, вон, во дворе галдят…
Через несколько минут все село пришло в движение. Мужчины вооружались вилами, ломами, цепами и кувалдами и подходили к девушкам в серых балахонах, которые одним прикосновением прохладных ручек добавляли им способности к самозаживлению, силы, ловкости и ночное зрение. Женщины и девушки будили капризничающих детей, совали им в ручки припрятанные к праздникам сласти, и уводили огородами к пруду. Старики выгоняли из хлевов коров и спускали с цепи злобных псов. Деревня готовилась отстоять свое право на жизнь.
Гости тоже готовились. Граф снял со спины длинный, тщательно упакованный сверток, развернул и достал из него двенадцать лет ждавшее этого часа оружие. Повесил на пояс ножны с тонким мечом, и пенал с дротиками. Элинса тут же добавила мужу всех качеств, что могла и столько, сколько могло выдержать человеческое тело. И не удержалась, чтоб не шепнуть:
— Береги себя.
— И ты, — в ответ он нежно коснулся губами ее волос, и поспешил за ожидавшим его парнем на окраину деревни.
Здесь было темно и тихо, селяне уже увели из крайних домов всех жителей, и заняли удобные для нападения местечки на крышах сараюшек, за кустами и поленницами. Апраксия уже давно была здесь, опутывала подступы к деревне сигналками и ставила на тропе ловушки.
Первая сигналка сработала немного не там, где ожидала магиня, а дальше к центру деревушки, и Апраксия сразу шепнула про это другу.
— Берут в кольцо, — сообразил он, и разозлился.
Значит, решили переловить всех, и намерены не позволить уйти никому. А вот он теперь намерен не позволить уйти им.
— Сколько людей ты сможешь посадить в свой стазис?
— Думаю, десяток еще войдет.
— А сколько сейчас сидит?
— Штук пять осталось, но все парни.
— Сбрось их в ближайший погреб и усыпи. И лови врагов столько, сколько сумеешь. Они намерены стереть эту деревню.
— Ясно, — магиня метнулась к покатой крыше погреба, распахнула дверцу и занялась освобождением своих закромов.
И в этот момент поймала жертву первая ловушка. Твердая, утоптанная почва под ногой неизвестного злоумышленника на секунду превратилась в болото и едва он провалился по колено, застыла в прежнем виде. Не осознав в чем дело, он рванулся, упал, ломая своим весом кость и не удержавшись взвыл от боли. Глухой молниеносный удар прервал его мучения, и сказал магине и следившим за приближающимися теплыми точками дриадам о характере ведущих этот отряд командиров много больше, чем подробный отчет. Тот, кто может так легко добить своего соратника, никогда не задержит меч и над головой ребенка или женщины.
— Юниза, Лира, Илли, сюда, — позвала Элинса голосом, который не расслышал больше никто, — быстро круг. Мы не можем причинить им вреда… но мы имеем право защищать слабых и останавливать зло. Есть метод, называется густая трава. Я сама все сделаю, вы просто держите руки и поддерживайте меня.
Встав в густой тени под стеной дома, четыре дриады сомкнули руки и приступили к своему извечному призванию, давать жизнь и силу растениям. Но не всем вокруг, а тем, что нужны были им в этот момент.
Чужаки, ощутимые более тусклыми комочками тепла из‑за надетого на них снаряжения, после внезапной гибели одного из сподвижников продвигались очень медленно и осторожно. И всё же еще один попался в ловушку и остался на тропе, торопливо выкапывая вокруг ноги кинжалом ямку и пригибая голову в невольном ожидании последнего удара. Однако командир прошел мимо, слишком поздно начиная догадываться, что деревеньку будет взять не так просто, как ему казалось. Кто‑то защищал этих никчемных людишек, а ведь у него были точные сведения, что кроме старухи травницы, поблизости нет никого достойного обычного пинка. Но старуху его арбалетчики подстрелили сутки назад… и она давно должна была сдохнуть. Или они ошиблись, те, кто проверял эти места, и просмотрели колдуна или лекаря?
А может староста не поскупился и приплатил за ловушки проезжему магу? Во всех случаях нужно торопиться, к рассвету от этой гнусной деревни не должно не остаться ничего, кроме пепелища и кучи изуродованных тел. Грязная работа… но кое‑кто хорошо за нее заплатил.
А кое‑кто уже знает, на что с наилучшей пользой истратить эти деньги.
Дьявол, какие густые и колючие сорняки, и чем дальше, тем гуще. Да они что, с тропы, что ли сбились, его проводники? Или это очередная ловушка?
— Господин полковник… трава! — Испуг в голосе впереди идущего воина поднял в душе командира бурю раздражения.
— Ты… падаль, травы не видел?
— Такой — нет, — от отчаяния солдат забыл про всякое почтение, — она же растет!
— Убью, — яростно пообещал полковник, и попытался шагнуть к этому паникеру… придавить своими руками, но тут собственными глазами, смазанными зельем кошачьего глаза, увидел такое, от чего его кровь застыла в жилах.
Трава действительно росла. Неумолимо, быстро и совершенно беззвучно.
