Она так сверкнула глазюками на Эмму, что той захотелось поскорее убраться отсюда подобру-поздорову. У дамочки в крестьянском наряде только росту было под метр восемьдесят и веса не менее центнера, впрочем, в глаза бросалась и широкая кость, и общая крепость тела, и налитые мышцы. Хоть бы где жирок колыхнулся!
Эмма украдкой распрямила спину, до хруста расправила плечи, чтобы казаться подтянутой и спортивной. Наверное, это выглядело жалко, так как хозяйка поморщилась и вопросительно посмотрела на мужа.
И хотя вопроса не прозвучало, но Эмма не сомневалась, что та как бы утверждает: ты видишь это ничтожество? Неужели ты думаешь, что она стоит наших хлопот?
Улыбка сползла с лица Эммы. Ситуация складывалась крайне неприятная. С одной стороны — эти люди нашли её, спасли от волков-мутантов и бешеного медведя, принесли сюда, дали прийти в себя; с другой — гостья явно им в тягость и хозяева ждут не дождутся, когда она освободит их от своего присутствия.
— И тебе здравствовать, коль нам от души этого желаешь, — витиевато ответил мужчина и присел к столу.
Хозяйка тем временем быстро расставляла глиняные миски, кувшин, тарелку с хлебом, огромный горшок с тушёным мясом и овощами.
— Садись, отведай наших угощений, — добавил он, с любовью поглядывая на суетящуюся женщину.
— Батя, я здесь! — в дом заскочил красавец-парень.
Боже, этот образец мужественности оказался пепельным блондином! И он смотрел на Эмму с откровенным мужским интересом! Она побледнела, бросилась поправлять съехавшую набок растрёпанную кичку, запихивать за уши выбившиеся волосы, но поняв, что всё тщетно, обречённо уставилась в миску.
Парень принял покровительно-снисходительный вид и, горделиво расправив плечи, сел рядом с отцом. Мать шлёпнула ему по лбу ложкой, но он лишь рассмеялся.
— Ма, ты так всю посуду об меня разобьёшь!
Эмма сидела, опустив глаза, отчаянно мечтая одновременно о нескольких вещах. Она хотела бы передать весточку товарищам, привести себя в порядок и выйти наконец из этого старорусского дома с заигравшимися в ролевые игры хозяевами.
Парень, безусловно, лапочка, но учитывая все обстоятельства, встречу с ним можно отнести к неудачным моментам.
Ели молча. Эмма мучилась с деревянной ложкой, но не решилась нарушить тишину просьбой о вилке. Хотела подобрать соус кусочком хлеба, но хозяйка так зыркнула, как будто хлеб можно есть только по праздникам, да и то не каждому. Хотя, кто знает, может, и так. Гостья смиренно играла вместе с хозяевами в старинный крестьянский быт.
Кто бы знал, чего ей стоило после чинной трапезы в тишине подойти к угрюмой хозяйке и узнать о том, где можно умыть лицо и сходить в туалет. Та несколько раз громко переспросила какой такой туалет ищет гостья, делая вид, что не понимает, и Эмме пришлось уточнять.
Судя по весёлым взглядам мужчин, хозяйка издевалась, хотя не исчезало ощущение, что женщина сама считает себя предметом насмешек. Будто бы гостья хвастает перед нею, намерено употребляя незнакомые слова.
На возникающие странноватые ощущения, похожие на домыслы и фантазии, полагаться не стоило, но от них было как-то не по себе. На работе она всегда чувствовала, когда покупатель раздражён, торопится или желает поболтать, выслушать рекомендации, изучить рекламу, но сейчас в этом доме Эмме казалось, что ей удаётся ещё полнее воспринимать эмоциональный фон хозяев. Об этом было бы забавно порассуждать с коллегами по работе за чашечкой кофе, но в данный момент разбушевавшаяся фантазия только мешала.
Выйдя во двор, Эмма кое-как обмылась в закутке, а причёсывалась уже под взглядами всей деревни. Бросая на любопытных косые взгляды, она украдкой проверяла, не появилась ли связь на телефоне.
«Вокруг одни сектанты! Куда власти смотрят? Рослые, довольно симпатичные — а мозги набекрень!»
Она вела внутренние монологи, всё больше паникуя и подозревая окружающих в какой-то глобальной подставе. Привычным движением скрутив хвост в кичку и закрепив шпильками, она обвела взглядом всех притащившихся бездельников, потом, будто бы прогуливаясь, приблизилась к забору и с равнодушным видом принялась любоваться деревней. Пастораль. Альпийская милота! При этих мыслях её бросило в пот:
— Святые помидоры! Какие Альпы под Санкт-Петербургом?
Вчера, бродя по густому лесу, она не могла оценить обстановку, потому что чаще под ноги смотрела, чтобы не наступить на гадюку, а стоило бы осмотреться!
— Красиво, да? — шепнул знакомый красавчик прямо в ухо, вызывая мурашки.
Она передёрнулась и почесала мочку из-за вызванной парнем щекотки.
«Эх, ядрёна кочерыжка! Как же жизнь несправедлива!»
Эмма была не прочь замутить легкий роман с этим представителем Спарты, но как отмахнёшься от маячивших перед глазами Альп? Где следы цивилизации в виде антенн, проводов, пролетающих самолётов… и к какой области отнести безумно-жадно-восторженные взгляды местных, когда она щёлкает молнией на куртке или кнопочками на рюкзаке?
«Неужели она попала в прошлое? Не-е», пришлось сразу отказаться от этой мысли, но не потому что взял верх здравый смысл.
Нет!
Просто по дороге спокойно шёл тот самый медведь, удивлённую «морду лица» которого она, как оказалось, очень хорошо запомнила.
Эмма обернулась к хозяйскому сыночку и, словно призвав его в свидетели, ткнула пальцем в топтыгина. Однако факт вальяжно разгуливающего по деревне медведя никого не смущал. Оставалась надежда, что зверюга дрессированный.
Все воодушевились, кто-то захихикал, а Эмма решила срочно вернуться в дом и поговорить с хозяевами о том, о сём. Она уже подошла к дверям, когда из них вышла хозяйка и, недобро на всех зыркнув (а больше всего на чужачку), плеснула грязной водой, молча развернулась и громко захлопнула за собой дверь. Эмма еле успела отскочить от разлетевшихся брызг.
Медведь решил не проходить мимо: толкнув калитку, он протиснулся во двор и двинулся прямо к Эмме. Она отступала, а зверь, недовольно оттопырив нижнюю губу и игнорируя смешки остальных, продолжал наступать.
Пепельный спартанец не препятствовал, наоборот, всем своим видом демонстрировал, что приготовился к развлечениям! А Эмма не знала, что делать. Сейчас этот бурый монстр откусит ей голову — и как жить дальше?
Она решила повторить свой трюк с «мёртвым человеком» и быстренько разлеглась, крепко зажмурив глаза. Деревенские в это время ржали над ней и каким-то Топалычем, производящим по всеобщему мнению убойное впечатление на самок, как вдруг всё враз переменилось.
Женщины завизжали, мужчины зарычали, медведь ломанулся куда-то бежать, только комья земли из-под его лап попали на Эмму. Она приоткрыла глаза, отплевалась, и приподнявшись увидела, что убегающие люди на ходу превращаются в зверей, а рядом с ней во дворе стоит матёрый волчище и настороженно прислушивается к разносящемуся вокруг вою.
Именно в этот момент часть вопросов отпала сама собою. Куда она попала, кто эти люди, почему связь не работает и самолёты не летают, а гора рядом? Голова Эммы работала со скоростью новейшего компьютера, а ответы были прямо перед нею: другой мир, оборотни, а остальное пока не так уж и важно. Уровень жизни налицо, отношение к людям — удовлетворительное. Плюсом можно считать, что дано знание местного языка, хотя, если мир магический, то эта опция может быть автоматической.
Эмма тяжело вздохнула. Малодушно захотелось, чтобы всё оказалось сном, но реальность не отступала. Всё так неожиданно и страшно, что боязно не верить и прятаться от того, что видишь и понимаешь. Девушка настороженно следила за происходящим.
Вокруг творился хаос: одни бежали к домам, другие выбегали навстречу, принимая на ходу звериный облик.
Эмма с удивлением и недоверием ощущала чужие эмоции — ужас, безумие и растерянность. Только от волчищи исходила уверенность и сила. Его образ слегка затуманился, и теперь вместо зверя перед ней стоял хозяин дома, всё так же прислушивающийся к вою и рыку.
— Что сидишь? — не глядя, бросил он гостье и, не дожидаясь ответа, с сожалением скользнул по ней взглядом: — Хватай вещи и беги со всеми. Пустынные чудовища вышли на охоту. Они никого не щадят, спасение только вон за той горой.
