— Не делай так!
Отрывистый требовательный крик. Возле самого большого чана стоял такой же мелкий, но старый и сморщенный заморыш. Он как-то уж слишком угрожающе тряс черпаком, пока я его разглядывала.
Я слегка покрутила свою клюшку, задевая похожую на траву зелень под ногами. Интересно, это куча камней за старым прохвостом, или здоровенный собрат мелких чумазиков? Старикашка шарахнул по тем камням, да так, что звук разлетелся по всей долине. Когда эхо, наконец, затихло, раздался ещё более громкий треск, и гряда, которая оказалась никакой не грядой, поднялась. Тёмное, угловатое существо, такое же неумолимое, как сама пещера. По сравнению с ним, холм позади казался крошечным, не говоря уже о кострах и старикашке.
— Это не скала, — лихорадочно, как обычно говорят люди, которые пытаются самих себя убедить в нереальности происходящего, проговорил Туату, — Это не скала! Это че… Тролль?
— Как знать, — сказала я. Хотя, вполне возможно и тролль.
Старикан возле чана махнул на нас своим половником и что-то чирикнул. Наверное, что-то типа: «Давай, вперёд!»
Позади грязнульки налегли и подтолкнули нас вперёд. Их так много, что хоть они и мелкие, а шагнуть пришлось.
Детектив Туату спросил:
— Они… Что они хотят? У них же даже оружия нет.
— Не знаю, — ответила я. Не хотелось бить тех, кто ничего плохого мне не делал. Но с другой стороны, пока что, пожалуй, только растения в Между не пытались меня прикончить и не охотились за моей кровью. Да и то, что оружия мы не видели, не значит, что у них его нет. Да и если на то пошло, может быть, оно им и не нужно.
Я сделала шажок назад в толпу и осторожно обвела вокруг себя клюшкой. Не хотела никого задеть, ведь они такие мелкие. Но и подходить к здоровяку тоже не было никакого желания, ведь не ясно, что он будет делать.
Детектив Туату беспокойно покосился на свою клюшку для гольфа, затем на бормочущую толпу. Явно думал так же.
— Не могу. Пока они не нападают, я не могу…
— Ага, знаю, — сказала я, — Но зуб даю, скоро нападут.
— Откуда ты знаешь?
— Это же Между. Здесь всё пытается убивать или калечить людей. Такая вот культурная особенность.
— О. А откуда… откуда клюшки?
— Не знаю, — повторила я, — Они всегда здесь были. Типа. И это не совсем клюшки. Обычно это не клюшки, а сталагмиты. Просто я убедила их стать клюшками, потому что нам нужны клюшки.
— А, ну логично, — сказал Туату. Ему, кажется, опять подурнело. — Чего они говорят?
— Не знаю языка, — возразила я. — Просто иногда как бы нечаянно сюда попадаю и стараюсь побыстрее свалить, пока меня не пришибли.
Но в их чирикании было что-то знакомое. Если не сильно прислушиваться, то в их гомоне был какой-то толк, как в книгах Зеро, названия на корешках которых складывались в слова только тогда, когда смотришь на них не вглядываясь.
И вот я перестала прислушиваться и сосредоточилась на шуршании клюшки по траве: мах, шур, мах, шур. Правда здоровяк уже шёл в нашу сторону, поводя плечами, и вряд ли эта зарядка нужна чтобы дружелюбно пожать нам руки, так что достичь концентрации оказалось не так просто.
— Пэт, — сказал детектив Туату. Кончик его клюшки коснулся земли.
— Ч-ч-ч! — отмахнулась я, — Не мешай слушать!
Собравшиеся вокруг чанов заморыши разговаривали, прищёлкивая языками: пожирнее бы; не, а я люблю нежное и молодое; о, человечинка!
Вот блин.
А угловатый здоровяк, широко шагая, всё приближался. Мелкие заморыши позади сгрудились плотнее и отрезали пути к отступлению.
Вот блин.
— Походу сожрать нас собираются, — сообщила я. У здоровяка никакого оружия тоже не было. Но если сравнить его с нами, оно ему и не нужно.
Где же Зеро?
Позвонить ему точно не получится. Да и в тот раз, если мои подозрения верны, говорила тоже не с ним. Да и кричать и звать его вряд ли поможет.
Хотя Атилас же говорил что-то о трекере. И всего пару дней назад я прокричала его имя, и он появился.
Совпадение? Может быть. А может и нет.
Туату судорожно сжал рукоятку клюшки:
— Они… нас сожрут?
Верзила остановился в нескольких ярдах от нас и нагнулся за камнем, размером с мою голову.
Со всех сторон крикуны завопили: «отбей!», «Размозжи!», «Хотим помягче!»
— О да, — сказала я, — Собираются. Всё ещё не хочешь драться?
— Ну нет, — ответил Туату и поднял клюшку. На его лице застыло выражение обречённого ужаса, — Ещё как хочу.
— Круто, — сказала я, — И, если будет казаться, что нам крышка, ори Зеро.
Не помню, как всё началось. Помню затянувшееся мгновение, когда я подумала, что вот-вот обмочусь, затем стало жарко и колюче, как воздух знойным днём. А потом я с криком махала клюшкой, немножечко помирала. Кровь заливала глаза, и что-то жидкое обжигало лёгкие.
Здоровенный костолом ударил и промахнулся, потому что меня уже там не было. И ведь обычный человек не может двигаться так быстро, да и…
Да, блин!
Вампирские рефлексы всё ещё при мне!
Долгая история: чуть не превратилась в людоволка, не по своей воле наглоталась вампирских слюней — не переживайте. Самое главное в том, что вампирские рефлексы ещё со мной!
Кругом всё немного замедлилось, хотя лёгкие ещё горели. Туату. Где Туату?
Вон он. Ругается и размахивает клюшкой. Но только я его увидела, как его смахнула здоровенная ручища, и он отлетел в стену.
Снова ускорение, и вот я уже ору и изо всех сил фигачу костолома по уху. Как я, чёрт возьми, сюда вообще попала? А затем мир перевернулся и лавиной боли обрушился на меня.
Кто-то стонал, как при смерти — наверное я. Потолок пещеры разлетелся на тысячу кусочков. Или может при падении я так стукнулась башкой, что глаза испортились, не знаю. Надо мной зависла огромная угловатая рожа.
Рожа. Рука.
Ручища с камнем, размером с мою голову, зависла надо мной.
Блин. И где моя клюшка для крикета?
Повернула голову, проморгалась. Она лежала в утоптанной грязной траве. Не дотянуться.
Вот блин.
Чего-то ещё не хватало. Где Туату?
Попыталась его найти, но видела только клюшку для крикета в красных разводах вперемешку с грязью. Каждое пятнышко, каждую деталь клюшки я видела очень чётко, и почему-то клюшка казалась куда более важной, чем булыжник, которым мне вот-вот размозжат голову.
— Пэт? — глухим шёпотом спросил кто-то, реальность вновь ворвалась в мой мозг и принесла с собой боль.
— Зеро! — заорала я, — Зеро!
Что-то странное звякнуло, воздух дрогнул, костолом занёс камень и замер. Большая, вонючая, человеческая рука зажала мне рот и кто-то пробормотал на ухо:
— ч-ч-ч, ч-ч-ч, дамочкам здесь лучше не шуметь.
Я задрала голову, чтобы рассмотреть обладателя руки. Меня поприветствовала знакомая ухмылка в спутанной бороде.
Старый бородатый мужик. Тот самый, который остался в живых и сбежал от фейри из дома через дорогу, которого теперь уже не было. Сколько себя помню, этот сбрендивший грязный бомж всегда ошивался рядом, но пропадал, когда его чересчур настойчиво пытались убить. Так и не знала кто он и почему он преследует меня.
И тем более не понятно, что он делает здесь, и почему грозит грязным пальцем здоровенному костолому, который одним ударом может запустить его в стратосферу.
Но ничего подобного.
Он застыл, внимательно и опасливо глядел на старого сумасшедшего.
Я гоготнула в ладонь старого мужика и попыталась сдвинуть упавшие на глаза волосы. Поди окажется, что он их король, или типа того!
Старикашка, который стоял у котла, опять что-то крикнул, и ручища здоровяка с камнем дрогнула. Старый бездомный ещё раз погрозил ему пальцем, убрал руку с моего рта и за шиворот потянул меня вверх.
— Погодь, — сказала я, — Надо забрать друга.
— Мёртв, — ответил он, — Кости торчат.
Послышался полный боли голос:
— Живой, но рука сломана.
С помощью старого сумасшедшего чувака я поднялась на ноги. Меня мутило, всё болело. Детектив Туату сидел, прислонившись к каменной стене, его клюшка разлетелась на куски. Почему-то меня это рассмешило.
