Мой наряд выглядит нелепо. По мидрийским меркам это возмутительно, такое носят только наложницы или проститутки.
Когда-то мне было бы стыдно за это.
Теперь мне все равно. Это соответствует моей цели.
Одежда отвлекает. Я могу скрывать кое-что среди замысловатых узлов, ослепительных безделушек и мелькании голой плоти.
Я открываю глаза и смотрю на Хоргуса.
Его глаза сузились. Его губы сжаты в тонкую линию. Выражение его лица сфокусировано, как у ястреба.
Он подсел. И не может перестать пялиться на мое тело.
Я получила его именно так, как и хотела.
Я приближаюсь все ближе и ближе, пока не прижимаюсь к нему. Теперь понимаю, почему он носит такую широкую одежду. Она заставляет его казаться больше, чем он есть на самом деле. Под ней его тело очень слабое.
Тонкие руки, костлявые плечи, тощие ноги. Мощный, мускулистый мужчина из портретов угас.
Я смотрю вверх. И вижу его отвисшую кожу и крошечные белые щетинки на подбородке. Замечаю пульсирующую вену на шее, укрытой складками мягкой плоти и тонкой пергаментной кожи.
Я улыбаюсь.
Моя рука летит назад, туда, где я спрятала её.
Она замотана в длинных прядях моих волос.
Десертная вилка, заточенная при свете луны, медленно томилась в холодной каменной стене, когда я лежала в своей кровати, жаждая холодных рук Лока. Днем она лежала под плиткой пола, и я думала об этом, пока учителя гарема готовили меня, наказывали и превратили мое тело в свою собственность.
И когда меня вернули в мою каменно-шелковую тюрьму, я ждала, пока погаснет последний свет в коридоре. Тогда мои руки искали её в темноте, всегда в легкой панике…
Что, если бы они нашли?
Но они никогда не находили. Теперь она заточена в общей сложности за триста семь ночей.
Вилка очень острая.
Моя рука дергает её, вырывая волосы с корнем. Я едва замечаю боль за неистовым биением моего сердца и пульсацией адреналина, бьющегося в венах.
Галака — чувственный танец, но в древние времена это был боевой танец.
Эрегированный член Хоргуса прижимается к моему животу. Его несвежий запах окутывает меня. А руки сжимают мой зад.
Просто не может удержаться.
Я вращаю вилку, мои пальцы скользят по заостренным зубцам, проверяя их остроту в тысячный раз.
Последний раз.
Я наклоняюсь и мягко целую Хоргуса в щеку. На вкус он кислый, как испорченное молоко.
В то же время я высоко поднимаю руку. Время замедляется. Вдали кто-то кричит. Мне все равно. Я стремлюсь к пульсирующей вене в его шее.
Вилка входит вовнутрь.
Я на верном пути.
Он задыхается.
Начинается хаос.
Люди кричат.
— Ох… охра… — булькает Хоргус.
Наверное, он пытается позвать охранников
Позади меня развивается бурная деятельность: стук ботинок по полу, яростный крик, звук скрипа мебели об твердый пол, когда стулья перевернулись.
Я прокручиваю свое оружие, проталкивая все глубже и глубже…
Это за Венасе, деревню, которую ты разрушил.
Теплая кровь течет по моей руке, её медный запах заполняет ноздри.
Это за мою мать и отца, которых ты убил на моих глазах.
Мне было четыре года, когда императорская армия пришла в нашу деревню и завоевала её во имя Всемогущего Элара.
Этот человек был во главе. Я никогда не могла забыть его лицо.
Его кровь хлещет. И падает прямо на мое лицо, и когда я ощущаю её медный запах, меня словно охватывает безумие.
Я жажду крови.
Жизнь этого человека моя.
Я толкаю свое крошечное оружие глубже и упираюсь во что-то твердое. Глаза Хоргуса закатываются, и он падает на пол.
Он умер? Не могу сказать. Я никогда не убивала человека раньше.
Вокруг меня эхом разносится быстрое стаккато из стука множества жестких сапог по полу. Имперская гвардия здесь. Что-то задержало их достаточно долго. Грубая рука хватает меня за волосы и тянет назад, а кто-то вырывает оружие.
Мощная рука обхватывает мою шею, перекрывая воздух. Я кашляю, но не пытаюсь бороться. Зачем? Я все равно умру.
— Тигландерская сука, — шипит солдат. — Мы собираемся оставить тебя в живых. Я бы убил тебя сам, прямо здесь, прямо сейчас, но твоя голова принадлежит новому императору Мидрии. Ты думаешь, Хоргус был чертовым ублюдком? Подожди, пока Кроген не доберется до тебя. Он истинный сын своего отца.
Охранник практически дрожит. Его товарищи падают на колени рядом с Хоргусом, отчаянно пытаясь спасти своего императора. Один из них прижимает руку к шее императора. Кровь льется сквозь пальцы. Другой призывает целителей.
Это не имеет значения
Слишком поздно.
Император Мидрии умирает.
А я труп.
Я знаю, что сделала.
Пусть они меня мучают. Пусть меня повесят на Большой площади перед кровожадной толпой. Пусть все в Мидрии знают, что Хоргус был убит милым тигландером.
Моя жизнь закончилась, когда мидрийские солдаты забрали меня против моей воли.
Моя жизнь закончилась в тот момент, когда моих родителей убили прямо на моих глазах.
Я не боюсь смерти.
Рано или поздно Лок придет за каждым из нас.
Глава 2
Кайм
Со своего места на крыше я смотрю в окно на полный и абсолютный хаос. Ледяной ветер обвивает меня, сбивает капюшон, но я едва замечаю это.
Странная и незнакомая эмоция охватывает меня.
Сюрприз.
Ничто не может застать меня врасплох в эти дни, но когда императору Мидрии наносит удар в шею его новая девушка из гарема…
Ну, это сюрприз. Старого ублюдка очень трудно убить.
Поверьте мне, я пытался. Это только моя третья попытка. Следует отдать должное Дантефу. Мастер имперской безопасности знает, что делает.
Я был в Даймаре в течение шести лун, собирая разведданные, осматривая дворец, ожидая подходящей возможности. Я снял комнату над борделем в Джентльменском Ряду, в самой отвратительной, зараженной паразитами дыре в городе. Мадам не было дела до того, как я оказался здесь глубокой ночью с закрытым лицом, похожим на воина Иншади. Её заботил лишь блеск моей монеты.
В следующие нескольких лун я стал невидимым, лазая по крышам и скользя в тени.
Я слушал сплетни в пивных и следил за имперскими солдатами, когда они приходили в Ряд за дешевым сексом и обжигающим ликером. Узнал интимные подробности о Серебряном дворце и его печально известном Арахене — сети шпионов и информаторов, которая является стержнем власти Хоргуса.
У солдат и шлюх есть свои секреты. Некоторые солдаты — предатели, даже высокопоставленные. Некоторые шлюхи — шпионы. И когда полны дешевого ликера, они все разговаривают.
Я узнал, когда происходит смена караула. Следовал за дорогими шлюхами, когда они ехали по грязным улицам в позолоченных вагонах, дошел до скрытого туннеля, который проходит под рвом около дворца. Узнал, что императора редко видели. Никто никогда не знал, когда он собирался появиться. Он следовал свободному графику и всегда был в сопровождении элитной охраны.
Он — уже был — старый параноидальный ублюдок.
Это не помешало мне добраться до него.
И теперь я наблюдаю, как кровь льется из его шеи
Это первый раз, когда у меня имелась возможность сделать четкий выстрел в Хоргуса. Я как раз собирался послать в левый глаз императора заряд твердой иншадской стали…
Но она добралась до него первой.
Этот маленький огненнорыжий тигландер, босая и безоружная, одетая только в шелка и нижнее белье…
Каким-то образом она нанесла удар императору Мидрии в шею.
Гребаной вилкой?
Это смешно.
Развернувшаяся сцена внизу похожа на диковинную годрианскую живопись. Идиоты императорского двора, одетые в яркоокрашенные шелка и наряды, разбегаются во всех направлениях. Банкетный стол перевернут, под ногами раздавлены редкие и экзотические фрукты.
Некоторые стоят и поглядывают с циничным ликованием.
Не все в мидрианском дворе друзья императора. Для некоторых его убийство это исполнившаяся мечта.
