Гейдж ничего не ответил, и я подняла на него глаза. Закрыв ладонями лицо, он наклонился вперёд, опираясь на дверь. Он как будто постарел лет на двадцать.
— Прости, — прошептала я, жалея, что сказала, не подумав.
Гейдж винил в случившемся себя. Говорил, если бы только он поехал с Бритоном…
Но мы никогда не узнаем, что было бы тогда. Может, наша семья хоронила бы двоих, а не одного.
После долгой паузы Гейдж провёл ладонью по лицу и поднял глаза, вновь скрывая душевные страдания.
— Твой отец просил тебя позвать.
Мягко перекладывая котёнка на сено, я встала. Эмбер зашевелилась, просыпаясь, подняла голову. Глаза у неё оставались ещё сонные и она зевнула.
— Завидую твоей собаке, — признался Гейдж, наблюдая за ней. — Мне который день не спится.
Я кивнула, слишком хорошо его понимая.
— Зачем меня зовёт отец? — спросила я, когда мы вышли из конюшни и направились к чёрному ходу, чтобы войти в замок через западное крыло. Я накинула капюшон, укрываясь от моросящего дождика.
— Он не сказал, — Гейдж бросил взгляд на меня, в его глазах отражалась тревога. — Но его люди разыскивают тебя весь день.
— Как давно ты знаешь, что я была в конюшне?
Он тихо выдохнул, это прозвучало почти как смешок.
— Весь день.
— Спасибо, — едва слышно пробормотала я.
При родителях и младшем брате я должна была оставаться сильной, ради них самих. Это тяжёлое бремя.
Гейдж проводил меня к покоям нашей семьи, но внезапно задержался в зале, не доходя до дверей. Понизив голос до шепота, он сказал:
— Амалия, меня беспокоит кое-что, связанное с…
— Амалия, — отец неожиданно распахнул дверь. Его голос звучал так же устало, как и я себя чувствовала. — Хорошо, что Гейдж нашёл тебя.
Я оглянулась на кузена, который резко замолчал при появлении отца, отмечая, как он напряжён, и вновь повернулась к отцу, медленно кивая.
— Заходи, — отец держал открытую дверь. — И ты, Гейдж, тоже.
Я старалась идти спокойно, но под плащом сжала кулаки, сминая ткань пальцами.
Матушка сидела на скамеечке у огня. Её тёмные волосы были безупречно уложены, платье тоже в идеальном порядке, но глаза покраснели от слёз, и кожа вокруг них слегка посинела от многих бессонных ночей.
Кир стоял у камина, опираясь одной рукой о стену, с каменным лицом. Он часто ходил угрюмым, но сейчас всё по-другому. Он злился на весь мир, и его эмоции как ветер — неуправляемые, непредсказуемые.
Он даже не смотрел в мою сторону.
— Сядь, — устало приказал отец, и я опустилась на скамейку рядом с матушкой.
Он же остался на ногах, меряя шагами комнату. Отец глубоко погрузился в свои мысли и не спешил начинать разговор.
Я сложила руки на коленях и ждала, понимая, что новости, чего бы они ни касались, приятными не будут. Мы отправляли людей, чтобы разыскать напавших на Бритона, но всё безуспешно. Может, нам наконец-то удалось их найти?
Гейдж встал в дальнем углу комнаты. Я чувствовала его присутствие за своей спиной, и оно придало мне сил.
В конце концов, отец развернулся к нам.
— Есть дела, которые требуют обсуждения, как бы нам ни хотелось этого избежать. Теперь, когда Бритона нет…
Мама проглотила всхлип. А я почувствовала, как невидимая рука сжимает моё сердце.
Отец умел контролировать свои эмоции, но его лицо исказила боль, известная только тем, кто терял своих детей. Он прочистил горло, его выражение стало жёстким:
— Теперь, когда его нет, королевство осталось без будущего короля.
Из горла Кира вырывался какой-то звук… Рык или смешок, сложно было разобрать.
Я оглянулась через плечо на младшего брата. Он был привлекателен той самой красотой, какой у Бритона не было. Высокий и эффектный. Его любовь к тренировкам, которую Бритон не разделял, сделала его сильным. Мне оказалось сложно удержаться от сравнения своих братьев.
Но при всех их различиях, у них есть… были… и сходства тоже. Форма глаз, характерные жесты и мимика. И от этого я смотрела на Кира с болью.
Я бы скорбела вместе с ним, если бы он подпустил меня к себе, но мы никогда не были близки.
Я отвела взгляд, проглатывая ком в горле.
— Мы должны думать о благе своего народа, Амалия. Даже в такие тяжёлые для нашей семьи времена, у нас остаётся долг перед ним.
Отец продолжал говорить, а я кивала, соглашаясь с ним. Но я как-то упустила, почему он обратился именно ко мне?
— Мы будем сильными. Мы будем двигаться дальше.
Я изучала отцовское лицо в поисках подсказки, какого-нибудь намёка, к чему он клонит?
Он расправил плечи, его лицо стало мертвенно-бледным.
— Но факт остаётся фактом: огненные лилии расцвели, и моё время подходит к концу.
Матушка сжала мою ладонь, крепко, до боли. Я повернулась к ней, а в груди раскинуло щупальца хорошо знакомое чувство тревоги. Матушка зажмурила глаза, и по её щекам ручьями потекли слёзы.
— Долг моего наследника — отправиться в путешествие по королевству…
Нет.
Я помотала головой, переполненная смесью ужаса и гнева.
— Киру всего семнадцать! Ты не можешь послать его сейчас… — я захлебнулась словами, плечи вздрагивали от всхлипов. Слёзы застилали глаза, грозя пролиться, при мысли, что я могу потерять и второго брата тоже.
Может быть, теперь я смогу наконец-то заплакать.
Усердно стараясь не обращать внимания на мою вспышку, отец предпринял новую попытку:
— Долг моего наследника, — с нажимом повторил он, — узнать, чем живёт его народ. А наследница, согласно традициям, должна выбрать того, кто станет нашим следующим королём.
Наследница?
Молчание, ледяное и острое, воцарилось в комнате. Я почувствовала головокружение, как будто закончился весь воздух. Окружающее пространство начало вращаться, я зажмурилась, пытаясь вернуть равновесие.
Спустя несколько мгновений открыла глаза, когда мне, наконец, удалось взять себя в руки, с трудом вспоминая, как дышать.
— Понимаешь, что это значит? — спросил отец мягким тоном, глядя на меня, будто я ребёнок, резко проснувшийся от страшного сна.
Я покачала головой, отказываясь воспринимать его слова.
— Ты наша следующая королева, Амалия. Корона перейдёт к тебе. Твой долг — объехать королевство… и найти человека, достойного занять трон рядом с тобой.
Человека, который займёт место Бритона.
Я запустила пальцы в волосы, нервно потеребила косу, потянула за растрепавшиеся прядки. Матушка обняла меня, но я едва чувствовала её руки. Она упрашивала отца передумать, подождать… отправить Кира, когда он станет старше. Она умоляла его оставить меня. Даже Гейдж попросил дядю пересмотреть своё решение, или хотя бы отложить.
Кир хранил молчание, но я знала, о чём он думает. Его мысли — отражение моих собственных.
Почему я?
Но я же знала почему. Так принято в нашем королевстве… испокон веков. Первенец, будь то мальчик или девочка, занимал трон. Престолонаследник становился королём после Реквимара, то есть после того, как проживёт год среди своих будущих подданных и найдёт себе достойную невесту.
На принцессу, наследующую трон, возлагалась ещё более ответственная миссия, потому что её муж станет не просто принцем-консортом, помогающим ей править на троне её отца. Вся власть перейдёт его роду.
Отец только что вручил мне в руки корону и судьбу всего королевства. За несколько секунд я из принцессы превратилась в царетворца.
Это ответственность, которую я не могла на себя взять.
— Если Амалия всё же должна… Если ты не передумаешь… Пусть это хотя бы останется в тайне, — умоляла матушка. — Позволь ей жить под прикрытием, не раскрывая личности. Не посылай её с фанфарами, как Бритона. Не делай из неё ходячую мишень.
Отец, шагавший из стороны в сторону, замер на месте.
— Но люди знают наши резиденции… Знают, как мы живём. Как она сможет скрываться, если будет использовать всё это? Отказаться? И как тогда ей жить без привычных удобств?
