Очутившись в своей комнате, я тут же плюхнулась на кровать. Сквозь разросшийся плющ, который служил живыми занавесками в моей персиково розовой девичьей комнате пробивался разреженный свет. Пес, следовавший за мной недовольно фыркнул.
— Не нравится дизайн, иди к черту, — сказала я ему, понимая, что это подает голос та темная половина меня, которая всегда скрыта за фасадом. Пес лег на пол у кровати, а я спохватилась, что животину нужно кормить, поить и выгуливать. А для начала выложить в сеть информацию о найденной потеряшке. С живым интересом собака смотрела, как я ее фотографирую и выкладываю в интернет. Вот только на этапе размещения объявления три раза отключился свет, так что у меня ничего не вышло. После третьей попытки я готова была кричать и рвать все на части, но, успокоившись, заглянула к маме и отцу с одинаковым вопросом:
— Кто хочет чаю?
Иногда у меня такое ощущение, что во мне живет два разных человека. Одна — это пробивная карьериста, готовая идти по головам, какой-то затаенной яростью ненавидящая всех мужчин. Другая, — идеальная домохозяйка с пристрастием к розовому цвету и желанием угодить всем и вся. Одна из них сильная и злая, другая доброжелательна, но очень пассивна. Я никогда не знаю, какая часть одержит верх в той или иной ситуации, но отдаю предпочтение второй, потому что вторая больше всем нравится.
Все собрались на кухне, где я разливала фруктовый чай из замороженных лесных ягод и свежей мяты, выросшей у меня на балконе. Папе после инфаркта было противопоказано кофе и крепкие чаи, мама просто не любила ничего темного, горького, крепкого. Псу я налила в миску воды и поставила ее на пол, но он проигнорировал питье, расположившись у моих ног. В какой-то момент размеренная беседа о ногтях, учебе и знаках зодиака и влиянии их на жизнь сильных мира сего вышла из под контроля. Что этому было виной я так и не поняла, но вдруг раздалась фраза, которая отозвалась болью в моем сердце.
— Мы должны признаться тебе, — мама встала из-за стола. Отец тяжело вздохнул.
Они переглянулись, так, словно пытались перекинуть друг на друга ответственность в сообщении мне какой-то жуткой новости.
— Ты удочеренная. — взял на себя эту ответственность отец.
Самым страшным в этой новости было то, что новостью она для меня не являлась. Мои черные глаза не могли достаться мне ни от одного из родителей. А когда после всплеска подростковой агрессии, вылившийся в избиение одного из одноклассников до потери сознания, я оказалась на приеме у психолога, он помог мне выяснить причину плохо скрываемой злости. Дело в том, что я давно знала, что родители, или по крайней мере один из них мне не родные.
— Я рада, что вы сообщили мне эту новость. В конце концов я давно догадывалась. Ведь, мам, у вас с папой голубые глаза, а у меня они темные. Да и ни на кого из соседей я тоже не похожа.
Мама открыла рот, я улыбнулась ей ободряюще, загоняя злобную темную часть себя, которая съязвила насчет соседей, подальше. Сейчас не время быть гадиной.
— Но вы мои родители, и я люблю вас несмотря ни на что.
Я по очереди обняла в начале маму, потом отца. Они оба разрыдались от нахлынувших чувств. А мне вдруг стало противно от этого их проявления слабости. Пес все это время смотрел на меня испытующим взглядом зеленых глаз.
— Его надо выгулять, — сообщила я безапелляционно, радуясь внезапному порыву забрать с улицы животное. Когда мы вышли в подъезд я не смогла совладать с эмоциями и несколько раз ударила кулаком по стене. Как и полагается, на костяшках выступила кровь, рука моментально заболела и распухла. Значит, я им не родная. Значит, они меня удочерили. Почему они признались именно сегодня?
Ничего знать о своих настоящих родителях мне не хотелось. Скорее всего моя мать какой-нибудь трудный подросток или алкоголичка. Только они бросают своих детей. А отец, да без разницы, кто мой отец. Собака последовала со мной до закусочной, где я купила для нее бургеров. Надо было раньше завести что-нибудь настолько устрашающее, потому что впервые никто не лез ко мне, предлагая свой номерок телефона. Гуляла я до позднего вечера, а вернувшись домой проскочила в свою комнату, переоделась в пижаму с мишками под внимательный взгляд зеленый глаз, свернулась на кровати и уснула. Пес приятной тяжестью придавил мне ноги.
Всю ночь мне снились сны, в которых преобладал звон мечей, слова на непонятном языке и запах, чистый запах пламени, зовущий меня.
Утром просыпаться не хотелось, а собака, которая улеглась мне в ноги оказалась невообразимо тяжелой. Я несколько раз дернула ногами в попытке столкнуть тяжелую тушу с кровати, вот только туша не только не пошевелилась, а сонно пробормотала:
— Детка, будешь так двигаться, начну двигаться уже я.
Закричать мне не позволила мужская рука, молниеносно зажавшая мне рот. Абсолютно голый, смуглый мужчина навалился на меня всем телом, глядя бешенными зелеными глазами. Неизвестно как взявшийся в комнате потенциальный насильник выглядел растерянным и недовольным. Фраза, которую он сказал следующей адресовалась скорее ему самому, чем мне «как я мог уснуть…», а затем он сказал уже мне.
— Если ты не хочешь, чтобы дело кончилось двумя трупами, то закроешь рот и будешь слушать то, что я говорю.
Ничего не оставалось, кроме как кивнуть.
Глава 2. Законы магии.
Асмодеус глядел в черные глаза Мелании и злился. Он злился на себя за странную ночную трансформацию в человека, злился на то, что позволил себе расслабиться и уснуть, злился на свое поведение и больше всего злился на реакцию своего тела на девушку, которая смотрела на него с ужасом и отвращением. Что бы там кто-то не говорил, темные не насильники. Это прерогатива светлых.
Секунда понадобилась темному для принятия решения. Вернуться в собачью форму и дать ей убедить себя в том, что увиденное было сном. Бежать, позволив ей решить, что кто-то прокрался в ее комнату ночью. Или же сказать ей правду. Асмодеус был вынужден признаться себе, что этот ужасный мир технологий и металла влиял на него сильнее, чем он рассчитывал. Любое использование магии отбрасывало время его возвращения домой. А вернуться нужно было в первую очередь ей.
— Если ты не хочешь, чтобы дело кончилось двумя трупами, то закроешь рот и будешь слушать то, что я говорю.
Она кивнула. Во взгляде была видна очень знакомая Асмодею обреченность. Он медленно отпустил ее рот, слез с кровати и отошел на почтительное расстояние. Затем материализовал на себе одежду и поклонился.
— Асмодеус, я здесь чтобы служить вам, хранительница Черного пламени.
С тихим писком Мелания свалилась в обморок.
Просыпаться не хотелось, но голос мамы:
— Милая, завтракать! Опоздаешь в институт, — заставил открыть глаза. Никогда в жизни мне не снились настолько реалистичные кошмары. Да еще и по Фрейду, голый, очень красивый мужчина с волчьими глазами. Эх, вернуться в тот сон и …
— Очнулась? — вкрадчивый голос раздался у самого уха. Это был не сон. Он сказал, что убьет моих родителей, а потом сказал, что здесь, чтобы служить мне. А потом на нем появилась одежда. Асмодеус, так он себя назвал, стоял по одаль от кровати, около моих растений. Я кивнула, в свете весеннего солнца его глаза казались почти бирюзовыми.
— Это ты был собакой, — сказала я, узнав этот взгляд и гордую осанку, которую я вчера приняла за показатель породы.
— Это я был собакой. — повторил он за мной. Мужчина изучал меня, двигаясь нарочито медленно, но я уже знала, каким быстрым он может быть. Его черные как вороново крыло волосы были длинными и разбросанными по плечам и спине, от солнечных бликов в них виднелись всполохи красного. — Я понимаю, как дико это для тебя звучит, но ты не являешься созданием этого мира. Я должен забрать тебя в наш, иначе ты умрешь в день своего двадцать первого дня рождения. — он не дал мне задать уточняющий вопрос, объяснив, — этот мир технологии и металла, человеческого превосходства и науки разорвет на части твою магическую суть в день ее пробуждения. Именно поэтому твоя мать Марьяна спрятала тебя здесь, никто бы никогда не подумал, что последняя хранительница Черного Огня чья суть и есть магия будет скрываться в мире без нее.
