наткнулся на кровавое пятно, окрасившее алым девственно белый снег.
Собственный вскрик застрял в горле, превратившись в жуткий всхлип. Словно это я захлебывалась.
Скрип снега под подошвами ботинок. Гул ветра в ветках голых деревьев. И даже позвать на помощь некого. И кровь. Кровь, которая казалось была всюду.
– Боги, как же так?! – простонал я уже на ходу.
И действовать я начала куда раньше, чем вспомнила о том, что не имею лицензии и являюсь по сути всего лишь адепткой. Все, что могут адепты – призвать на помощь стражу и целителей. Но плохой бы я была ученицей, если бы не смогла определить сходу – по приезду целителей этому человеку понадобятся гробовщики.
– Себлима, – все же уведомила я стражей и целителей, роняя пакет с булками в снег. – Естрет кват, – уже на ходу запустила я магическое заклинание, чтобы остановить кровь и замедлить жизненные процессы. Заклинание было не самое затратное, но у меня чуть закружилась голова от нервов и неправильно рассчитанного вложенного резерва. Все же подобная ситуация со мной впервые и… мне было страшно. Страшно до дрожи и крика сделать что-то не так и вместо помощи – навредить. И следующим запустила заклинание сканирования, – Естрет пуэра, – жива. Но ненадолго.
Заклятье заодно передало мне практически все необходимые сведения для продолжения лечения. В первую очередь то, что все, что в моих силах я по сути уже сделала и дальнейшее лечение стоило оставить более сильным магам. Тем более, что голова пошла кругом, а ноги подкосились, стоило приблизиться. Она все ещё пыталась вдохнуть, все ещё искала за что зацепиться взглядом, и я добавила ещё одно обезболивающее заклинание.
Горло девушки было разорвано. По всей видимости на нее напали дикие звери. Вот только… на моей памяти в этом городе не случалось ранее ни единого нападения диких зверей на человека.
Девушка была явно из богатой семьи, судя по одежде, украшениям, тонким, не видавшим тяжелой работы рукам, казавшейся фарфоровой кожи. И тем ужаснее выглядела рана на шее, слипшиеся от крови светлые волосы и недоумение во взгляде. Какого темного она вообще здесь делала тогда?
Я запустила еще одно заклинание, поддерживая в ней жизнь. Не будь я так испугана и шокирована, заметила бы это сразу. При первом же сканировании. Но только теперь я с ужасом прикрыла рот рукой, чтобы сдержать крик ужаса. Жизни в этом теле – две. И одна оборвется совершенно точно. Здесь уже ничего нельзя сделать, как бы не разрывалось мое сердце от боли, как бы не звенела в ушах магия, требуя действовать…
И я сдалась, прикрыла глаза, намереваясь призвать ту силу, которую мы тщательно скрывали с тетей Роуз, отыскала в кармане маленькую острую шпильку и одним точным движением вспорола кожу на запястье. Темная, почти черная капля крови упала точно на губы девушки. И я напитала ее силой, магией, жизнью.
– Эссеш тарим, эссеш ссамархай. Саамах!
Дословно с моего родного языка это переводилось: “Даю кровь. даю жизнь. Живи!”. Вспышка. Боль чуть ниже сердца. Оно остановилось, замерло, заледенело. Голова стала легкой, а собственное тело чужим, перед глазами поплыли цветные круги… Моя жизненная сила алыми энергетическими каплями утекала в тело умирающей незнакомки.
Я даже испугалась на какое-то мгновение. А что если в ней слишком мало жизненных сил? Что если моих собственных не хватит? Но сердце нехотя сделало натужный удар, потом еще… еще… и забилось, набирая обороты для своего обычного ритма.
А я вздохнула с облегчением, едва не свалившись сверху на умирающую девушку. и лишь в последнее мгновение спохватилась, уперевшись кулаками с снег. Во рту неприятно горчило, в голове бил храмовой колокол. И меня начинал бить озноб. И я все равно прошептала заживляющее заклинание. Оставляю улики совсем нельзя.
Но оно того стоило. Если она выживет конечно. Уверенности я не чувствовала никакой.
Где же стража? Где целители? Уже должны быть здесь…
За спиной послышалось глухое рычание. И меня словно молнией ударило, вынуждая замереть в оцепенении.
Проклятье, с чего я решила, что звери уже покинули это место?
Дальше я действовала исключительно на инстинктах. Резко обернулась, вскинув, как последнюю надежду руку и выпустив слабенький щит, который и от комаров меня не защищал, не то что… и вместе с тем уходя инстинктивным рывком в сторону.
Зверь не вцепился в меня, но отчетливо лязгнул зубами совсем рядом с лицом. Как железным капканом, честное слово. И не намеренно, но все же задел лапой щеку. Только холод и страх спасли меня от боли.
Я перевернулась, встав на четвереньки и посмотрев на нападающую животину.
Это была очень страшная порода псов. Драги Мертвых ущелий.
Жуткие порождения Мертвой земли. Похожи на псов лишь формой тела, брюхо и шея была полностью защищена черной непробиваемой чешуей. Мощные челюсти перекусывали не то что человеческую кость, а даже кость взрослого быка. Жути добавляли глаза с кроваво-красным зрачком.
Они были смертельным бесконтрольным оружием. Не поддавались дрессировке, мстили тем, кто пытался назваться их хозяинов, и… убивали. Убивали все, что попадалось им на пути. Естественными регуляторами их количества в природе были только гигантские кошки, с которыми мне тоже не хотелось бы встречаться в принципе никогда.
На моей памяти был только один человек, способный обуздать этих животных. И его давно нет в живых.
Я осознала очевидное – моя магия этому существу была, как великану иголка… И тут же отчетливо поняла, что разделю участь этой девушки. Даже увернувшись от первого прыжка и запустив сырой магией в морду оскалившейся псины, из-за чего в голове словно разорвалась магическая бомба, я не успевала увернуться от второго, а уж тем более собрать еще хоть крохи магии… это был конец.
– Тхар, – громом пронеслось темное заклинание от чего меня затошнило, и я рефлекторно, но слишком поздно, зажала уши. Все равно стало плохо так, что на какое-то мгновение в глазах потемнело.
Уже летевшая на меня в прыжке псина вспыхнула черным пламенем и осыпалась пеплом на белый снег, на бледное лицо едва живой девушки, в лужу алой крови…
Все это казалось дурным сном, нужно было просто проснуться, но даже моргнуть я себя заставить была не в силах.
Сильные пальцы сомкнулись на моей руке, чуть выше локтя, и рывком заставили меня подняться на ноги. А мне совершенно не к месту подумалось, что ещё несколько таких рывков и мой бедный полушубок окончательно облысеет.
Я перевела полный недоумения немного расфокусированный взгляд
