Она затараторила слова на смеси прекси и хинди, знакомой Ревику. Он знал, что схожие диалекты использовались в большинстве азиатских лагерей беженцев и рабов, главным образом для того, чтобы люди не могли их понять.
— Выходите, — сказала она. — Это он. Призрак. Тот, что со стеклянными глазами. Он пришёл за нами. Он заберёт нас от людей…
Териан усмехнулся.
Побелев, она повернулась, посмотрев сначала на Териана, затем на Ревика. Её глаза и выражение лица выдавали стыд.
— Сэр. Простите, сэр… — снова залепетала она.
Ревик перебил её взмахом руки.
— Всё в порядке, ilya. Можешь говорить им что угодно, если это выманит их из этой бл*дской дыры.
Пока он произносил эти слова, ещё больше голов и глаз показалось из дыры в полу.
Четверо почти одновременно поднялись по лестнице, и все они были видящими подросткового возраста, насколько Ревик мог судить по их глазам. Человеку они показались бы детьми 5–6 лет из-за разницы в том, как видящие развивались по сравнению с людьми.
Для его глаз видящего они всё равно выглядели душераздирающе юными.
Девушка была права. Это дети.
На сей раз его голос прозвучал хрипло.
— Ну же, — сказал он, показывая жест рукой и головой и говоря на прекси. — Выходите. Идите сюда, чтобы ваши братья и сестры тоже смогли выбраться.
— Там только девочки, — сказала девушка, Пилея. — Мальчиков нет.
Ревик почувствовал, как его челюсти сжались ещё сильнее.
Ему не нужно было спрашивать, почему лучшее вознаграждение причиталось за девочек-видящих.
Мудаки.
— Ладно, — только и сказал он, сохраняя нейтральный тон. — Веди их сюда, маленькая сестра.
Ревик обернулся через плечо, когда комнату озарила вспышка света. Сощурившись при виде Гревлина и его человеческих наёмников, Ревик показал ему жест рукой и головой.
— Выйди на радиосвязь, — сказал он. — Скажи им послать грузовик. Их тут вдвое больше, чем ожидалось. И позвони на базу. Скажи, что им надо подготовить место хотя бы на одну ночь, пока мы не найдём способ транспортировать их в обучающие заведения.
Гревлин один раз кивнул. Посмотрев на стоявшего рядом человеческого наёмника, он кивком показал мужчине следовать за ним наружу.
Когда Ревик повернулся обратно к люку в полу, оттуда выбралось ещё больше юных видящих. Он уже насчитал тринадцать. Они пошли к нему и к видящей-подростку, Пилее. И на его глазах продолжало выбираться ещё больше девочек.
Они вылезали, видели мёртвого человека на полу, затем оглядывались по сторонам, пока не находили взглядом Пилею, затем его.
Ревик заметил, что они почти не смотрели на Териана.
Они таращились на него.
«Призрак».
Териан усмехнулся, приподняв бровь и глянув в его сторону. «Мне кажется интересным, брат, насколько ты приметен, ведь ты так стараешься быть невидимым. Ты здесь уже мифическая фигура. Ещё и мёртвая к тому же».
Ревик мрачно покосился в его сторону.
Видящий с янтарными глазами пожал плечами и беззастенчиво добавил: «По меркам прозвищ это ещё неплохое. Оно наверняка пугает людей до усрачки».
В ответ на слова мужчины Ревик нахмурился.
Его взгляд вернулся к людям, стоявшим перед люком.
Почему-то он сомневался, что единственными обязанностями Пилеи было построение конструкционных щитов и уход за малышками-видящими до того, как они попадут на аукционы рабов.
Глянув на молодую девушку, он на сей раз подметил её физическое состояние. Он также увидел следы на её шее, где она, наверное, обычно носила ошейник сдерживания видящих. Должно быть, они сняли ошейник, чтобы она могла работать со щитами конструкции и скрывать их товар.
— Ты здесь единственная видящая? — прямо спросил Ревик, снова обратившись к ней на прекси. — Имею в виду, из тех, кто работает на них? Есть какие-то подрядчики? Наёмники?
Она посмотрела на него, покраснев.
По её свету он понимал, что один лишь разговор с ним пугал её.
Они явно знали, кто он такой.
Во всяком случае, думали, что знают.
— Есть ещё один, — сказала она, и её нервозность отразилась в голосе. — Хурек.
— Наёмный или…
— Наёмный, — выпалила она, кивнув. — Он работает на ЦРУ…
— Заткнись, дура тупая, — рявкнул старший вьетнамец, заговорив на английском.
Ревик не колебался.
Повернувшись, он навёл винтовку на цель и сразу нажал на курок. Выстрелив мужчине в горло, Ревик посмотрел в его сторону ровно настолько, чтобы убедиться, что выстрел был смертельным.
Несколько девочек-видящих завизжали, отреагировав и на громкий звук, и на его источник. Однако большинство застыло, замерев абсолютно неподвижно.
Это Ревик тоже проигнорировал.
Мужчина ещё даже не успел упасть на деревянный пол до того, как взгляд Ревика вернулся к Пилее.
— Он здесь? — ворчливо спросил он. — Сейчас? В деревне? Этот Хурек.
Она посмотрела через плечо на человека, которого Ревик только что убил.
Поначалу он задался вопросом, не расстроил ли он её.
Однако пока она смотрела туда, он ощутил от её света завиток изумления… за которым последовало облегчение… а потом почти осязаемая радость. Когда она посмотрела на него в следующий раз, в её глазах стояло чистое обожание. Она смотрела на него так, будто он реально был каким-то ангелом мести.
— Он здесь, — сказала она.
На сей раз в её голосе не осталось дрожи.
Она казалась уверенной.
Даже лучше того, подумал про себя Ревик — она казалась рассерженной.
Она также казалась почти ликующей.
«Да, маленькая сестра, — подумал Ревик, глядя на неё. — Иногда карма справляется быстрее, если ей немножко помочь… и я рад стать этой помощью для тебя».
«… более чем рад», — мрачно добавил его разум.
— Я отведу вас к ним, — сказала девушка, пока он продолжал смотреть на неё.
Вновь сосредоточившись на её лице, Ревик лишь кивнул.
Он всё ещё смотрел на неё, когда что-то стукнуло его по ноге.
Он вздрогнул, глянув вниз.
Там стояла маленькая видящая.
Он даже не услышал её приближение. Она была такой маленькой, что его свет, до сих пор находившийся в режиме боевой готовности, почти не отследил её присутствие в комнате.
Не обращая внимания на винтовку и на тот факт, что оружие всё ещё дымилось от убийства того человека, малышка протянула к нему ручку, совершая хватающее движение пухлыми пальчиками. Она смотрела ему в лицо, тянущиеся ручки и поджатые губы выражали настойчивость.
Ей не могло быть больше восьми лет.
Для человека она выглядела года на три.
Ревик уставился на неё, поражённый её бесстрашием — она не боялась его, не боялась того, что он только что сделал.
Светлые эфемерные глаза смотрели на него в ответ.
Её радужки были завораживающего резко-зелёного оттенка чистого нефрита.
Ревик всё ещё смотрел на неё, когда эта маленькая ладошка нашла его руку и обхватила три его пальца. Она взглянула на него снизу вверх, словно ожидая.
Он видел в её глазах лишь доверие.
Боль пронеслась по свету Ревика, оборвав его дыхание.
Несколько секунд он мог лишь стоять там, смотря в это округлое личико и светло-зелёные глаза, которые глядели на него так, будто она его знала.
Ощущалось это так, будто кто-то взял нож для колки льда и вонзил прямо в его сердце.
Глава 2. Сайгон, 1974
Он плыл.
Потерявшись в ясном, сине-золотистом, покрытом бриллиантами океане, он плыл.
Его руки с силой гребли по волнам. Ноги активно работали, мышцы и лёгкие напрягались, грудь и сердце напрягались, глаза напрягались, пытаясь найти…
Он не знал, что он пытался найти.
Над головой светило сине-белое солнце.
Здесь был настоящий рай.
Рай.
Ему здесь не место. Он вообще не должен здесь находиться.
Он видел дельфинов, рыб…
Зелёные глаза сверкнули солнечным светом; широкая, смеющаяся улыбка.
