высоком происхождении дамы. И то изящество, с которым она держит себя, у меня такого никогда не было, сколько бы мама не билась над моими манерами.
– Простите, не хотела вам помешать, – лепечу растерянно, – не ожидала, что здесь кто–то есть. Если откровенно, я считала, дракон один живет. Но вижу вас, и знаете, это радует! А то мне было не по себе оставаться один на один с этой пиявкой, – шагаю к девушке. – Я подойду, ничего?
Ой, зря я его холодное величество пиявкой назвала, вдруг, он дорог девушке, оскорбится еще, не захочет разговаривать.
И впрямь, она так и стоит, молчит. Обидела ее? Настолько не рада меня видеть, привыкнув быть единственной девушкой в замке? Раздражена болтовней? Или попросту предпочитает находиться в одиночестве и не обращать внимание на работниц по дому?
Хотя о чем это я, какие тут работницы, одна я.
Да и ответить–то можно. Или там вежливо послать. Или невежливо, но игнорирование – совсем ни в какие ворота. В конце концов, я не простолюдинка какая–то, даже если в силу жизненных обстоятельств нахожусь в бедственном положении.
– Послушайте, нам точно придется сталкиваться в дальнейшем! Даже если вы предпочитаете сидеть в своей комнате, давайте не будем начинать знакомство с конфликта. Я Жанин, – протягиваю руку девушке, подойдя к ней вплотную, но снова ноль реакции. Она стоит и не двигается, как будто даже не дышит. – С вами все в порядке? – не выдерживаю, машу ладонью перед лицом незнакомки, но и тут ноль реакции.
Растерянно осматриваюсь, думая, как реагировать. Вроде больше никого в комнате нет. Кстати, помещение очень пыльное и запах затхлый, как будто здесь давно не проветривалось. И платье девицы вблизи на самом деле не бежевое, а белое. Было когда–то.
– Нет, – ошарашенно произношу, – ты статуя? Иначе почему ты вся в пыли, – отвечаю сама себе.
Дотрагиваюсь до одежды девушки, а она настоящая, из привычной ткани. Хотя бы тут мне не показалось. Затем я совсем смелею и подношу палец к ее запястью. Зажмуриваюсь и быстро тыкаю.
– Холодный мрамор, – озвучиваю свои ощущения и второй раз дотрагиваюсь уже с открытыми глазами.
Провожу ладонью по руке девушки – под пальцами холод и неживой камень. Но, о свет, как же искусно выполнена работа! На расстоянии я бы не отличила ее от живой. Собственно, что я и сделала. Правда, появляется новый вопрос.
Дракон – настоящий извращенец. Зачем ему эта статуя? Что он делает с девицами, посетившими его жилище?
Ой, а вдруг она здесь не одна такая, а есть и другие? И как только я приведу в порядок помещения замка, тоже стану одной из них?
Вздрагиваю, слишком натурально представив себя недвижимой и холодной. Но зато какой прекрасной я буду, у серебряного явно талант.
Ох, хватит о глупостях рассуждать, нашла чему восхищаться. Фактически я на краю мира во власти могущественного существа. Мне бы мозгами пользовать и не злить хозяина замка, и не рассматривать его статую. Мало ли, может, это та самая девушка, которую он обидел. Перед превращением в статую успела проклясть серебряного.
Черт, тогда я ею восхищаюсь.
Снова подбегаю к статуе и, не в силах сопротивляться любопытству, продолжаю ощупывать девушку. У нее даже волосы настоящие! И такие шелковистые, словно она только что отложила гребень, приведя их в порядок.
Такая сильная магия, или все же это живой человек?
– И что ты здесь забыла? – раздается над моим ухом вкрадчивый голос.
– Т–ты все же разговариваешь? – произношу ошарашенно. – Прости, наверное, трогать твои волосы было не очень вежливо.
– Конечно, невежливо, – отвечает тот же голос, – особенно, учитывая, что никто не разрешал тебе прикасаться к моей сестре.
И только сейчас до меня начинает доходить, кто на самом деле со мной разговаривает. Медленно оборачиваюсь.
– Эм, сестра? – переспрашиваю, заикаясь.
Кажется, у меня все же есть шанс стать мраморной статуей.
– Да, проблемы? – обманчиво вкрадчивым голосом спрашивает дракон. – Ты зашла в комнату моей сестры, логично, что она находится внутри.
– Совсем нелогично, – горячо возражаю. Хотя с сумасшедшими рекомендуют ласково разговаривать, но у меня не получается. – Вы мне не говорили, что есть места в доме, где мне не рады.
– Я рад тебе везде. Скучно ни с кем не разговаривать, – он пожимает плечами. – Сестра, правда, едва ли была бы рада, у нее характер еще хуже, чем у меня. Но сейчас она все равно не сможет возмутиться. Хотя, возможно, слышит нас, – дракон склоняет голову на бок, изучающе глядя на застывшую девушку.
– С–слышит? – спрашиваю, заикаясь. – Она живая?
– Естественно! – фыркает дракон. – Я по–твоему извращенец, держать в доме неживую статую сестры?
– Кхм, – маскирую смущение за кашлем, ведь именно так я и думала, – как вам сказать.
– Можешь не говорить, – он кивает, – я догадался.
А потом неожиданно смеется.
– Что? Вы полагаете, я глупая? – выгибаю бровь и отступаю на шаг назад.
Почему–то такая реакция пугает больше, чем если бы дракон рвал и метал.
– Нет, отнюдь, – отсмеявшись, отвечает он. – Просто зашоренная, как и все, ненужными общепринятыми клише, – он снисходительно ведет плечом. – Таких большинство в нижнем мире. Что с вами поделаешь, привыкли к своей мышиной возне.
– Попрошу без оскорблений! – тут же возмущаюсь. – Вы ничего обо мне не знаете! То, что я посчитала вас не совсем нормальным, вполне закономерно. Я не знаю никого, кто бы дома имел живую статую родственника!
– И, конечно, я сам причинил вред сестер, ты думаешь так, – дракон усмехается. – Хотя косвенно я виноват. Она жертва моего проклятия, – тут он замолкает, и его взгляд тускнеет.
– А что случилось? – осмеливаюсь спросить. – Толком ничего не понятно. Почему–то внизу мне никто не сказал, что у вас такая проблема. Хотя о Слезе я узнала.
– Я не говорил. Еще я буду рассказывать о своих делах, кому попало, – брезгливо фыркает дракон, и сочувствие, что только что появлялось во мне, стремительно исчезает. Кошусь на сестру серебряноволосого, и мне видится та же высокомерная усмешка, что и у брата. – Да и как будто кто–то из твоего мира мог бы мне помочь, – продолжает он уже более нейтральным тоном. – Я решил, что это знак удалиться в свой замок и выполнять обязанности, приписанные мне по рождению. Раз уж мне пришлось перебраться сюда, я выполняю долг, от которого отклонялся годами.
– Что за долг? – тут же спрашиваю, жадно впитывая услышанное.
Должно быть, я единственная из ныне живущих, кому открываются подробности жизни серебряноволосого. Это ж безумно интересно! Даже увлекательнее, чем путь сюда.
– Много будешь знать, скоро состаришься, – отвечает
