дочь покойной графини придется и вам, мисс Крокфорд. Вы к этому готовы?
– Конечно! – отвечаю, не колеблясь, и только потом думаю.
Черт. Я ведь своих родных детей или хотя бы племянниц не имею, а тут чужой ребенок. Колоссальная ответственность.
Видимо, сомнения начинают вырисовываться на моем лице, потому что снова вмешивается Оскар.
– Мэри сама предлагала, с того дня, как моей дорогой сестры не стало, – он делает трагическую паузу, а я сжимаю руку графа в ободряющем порыве. Хотя сдается мне, что он едва ли так сильно расстроился от потери ненавистной сестры, как показывает сейчас. – Но я побоялся травмировать девочку новой женщиной в доме. Пришлось нам и дальше скрытничать во благо ребенка.
– Хм, – Сандерс хмурится, –это ж сколько времени вы с виконтессой вместе, если не секрет? Вы вроде не так давно вернулись.
Очередной вопрос с подвохом.
Мы с Оскаром невольно переглядываемся, и я произношу первое, что приходит на ум.
– Всю жизнь, – отвечаю пылко и только потом осознаю, что это перебор.
Сандерс не поверит в нашу актерскую игру.
– Верно, – Уильямсон внезапно подхватывает мою версию, – иногда кажется, что мы всю жизнь вместе, – он нежно проводит пальцем по моей скуле, а я одариваю его максимально влюбленным взглядом, на который только способна, не имея отношений. – Судьба была жестока с нами, постоянно разлучала. То моя учеба и служба, то сестра. Но я благодарен Мэри, что все те годы, пока я был на острове, она не потеряла надежду, верила в то, что однажды я заявлюсь к ней на порог и скажу: «Привет. Это я».
Он наконец договаривает, а я думаю о том, что я еще не слишком сильно перегибаю.
– Как интересно, – тянет Сандерс, – по вам можно целую книгу написать. Никогда бы не поверил, что бывает столько драмы. Хотя нет, постойте, – его тон снова становится сухим и уверенным.– Чего ж вы тогда, ваша милость, задержались в Ардории, раз дома ждала возлюбленная?!
Его глаза победно блестят, а губы начинают растягиваться в самодовольной ухмылке.
– Да разве ж это не очевидно?! – чуть ли не кричит Оскар, от чего Сандерс снова озадачивается. – Сразу видно, вы никогда не любили, мне жаль вас, –граф качает головой.
– Позвольте! Я бы попросил1 – возмущается Сандерс. – Мы с супругой счастливы в браке.
– Ааа, – Уильямсон машет рукой, – у вас все стабильно. А я вернулся из пятилетнего заточения. Как считаете, что я решил?
– Не знаю.
– Что моя дорогая Мэри давно похоронила меня и счастлива в браке с другим. Разве я мог помешать чужому счастью? – выдает проникновенно граф. – Вот вы, Сандерс, мешали бы счастью своей супруги в подобной ситуации?
– Позвольте, – проверяющий качает головой, – вы снова не в свое дело лезете.
– Ах да, это же ваша работа лезть не в свое дело, простите. Но я бы не мешал.
– А что мешало мисс Крокфорд сообщить, что она одна и до сих пор ждет возлюбленного? – осведомляется язвительно Сандерс, проглатывая шпильку.– Все газеты трубили о вашем чудесном спасении. Ваше счастливое лицо не сходило с первых полос месяц точно! Еще бы, такая история.
– По той же причине, что Оскар, – отвечаю строго, – считала, что раз мой дорогой граф задержался в Ардории, значит, встретил достойную избранницу. У меня хватает гордости, чтобы не навязываться мужчине.
Договариваю и вздергиваю подбородок. Уильямсон вторит моему жесту. А Сандерсу остается только переводить взгляд с одного на другого.
–Знаете что, – начинает он, – знаете что, – снова повторяет.
– Что? – не выдерживаю я.
– А то! – огрызается мужчина. – Приду на неделе с проверкой вашей семейности и готовности к опеке над ребенком! А сейчас я ухожу. Провожать не надо!
Сандерс пулей вылетает из кабинета, я считаю про себя до десяти и разворачиваюсь к Уильямсону, уперев руки в бока.
– Я вас внимательно слушаю, граф, – произношу строго и буравлю того нетерпеливым взглядом.
– А что меня слушать? – его брови взлетают наверх. – Вы сами все слышали. Зачатками сообразительности явно обладаете, раз умудрились как–то устроить свой бизнес на моей территории, –договаривает Оскар и присаживается с невозмутимым видом за стол.
Стою с минуту в ожидании продолжения, но оно не наступает.
– Ваша милость, – нависаю над графом, опираясь руками на его стол и нагло закрывая лежащие там бумаги, – вы, кажется, не расслышали. Я. Требую. Объяснений.
Оскар смотрит несколько секунд на мои руки, а потом медленно поднимает глаза, задерживаясь на округлостях фигуры.
На мне надето простое платье, но с глубоким вырезом, и только сейчас я понимаю, какой вид, должно быть, открывается, когда я вот так сжимаю руки. Но менять позицию поздно. Я не доставлю Уильямсону наслаждения посмеяться.
–Ладно, – тяжело вздыхает он, – объясню. Хотя все же я надеялся на то, что вы более умны, Мэри.
– Давайте без оскорблений, граф! – тут же взвинчиваюсь. Появляется дикое желание положить ладони на его плечи и хорошенько встряхнуть. Я даже немного пугаюсь таких эмоций, не замечала за собой подобного раньше. – О том, что у вас проблемы с приватизацией я прекрасно поняла. Хочу знать, что дальше?! И почему я ввязалась?!
– Хм, я рад, что суть вы уловили, – он кивает. – И уберите уже, пожалуйста, руки. Вы можете что–то помять, а я не люблю беспорядок.
Награждаю графа еще одним яростным взглядом, но его просьбу выполняю. Скрещиваю руки под грудью, чтобы не поддаться искушению что–то кинуть в эту невозмутимо самоуверенную ледышку.
– Благодарю, – Оскар чинно кивает. – Так вот, о чем мы? Ах да, почему вы согласились. Очевидно, чтобы спасти себя от разорения. Правда, мне придется терпеть ваше убожество на своей земле. Н–да, вопрос.
– Земля не ваша, как оказалось, – парирую, изогнув бровь.
– Она моя по праву рождения! – тут же вскидывается Уильямсон.
Так вот, что его способно вывести из себя. Надо запомнить.
– Была, – жестко отрезаю. – Сейчас она принадлежит маленькой девочке. А вы никто. Просто родственник, проживающий здесь, – поднимаю запястья к потолку, – с позволения законных хозяев.
Оскар натурально багровеет, его ладони сжимаются в кулаки, на шее с усиленно бьется жилка. Не знаю толком, почему я продолжаю его злить, зачем намеренно довожу, но не могу ничего с собой поделать. Всю жизнь была покладистой со всеми, а на этом грубияне что–то во мне сломалось.
– Вы, – произносит он и замолкает, – вы! – еще раз. – Следите за языком! Я сегодня же разрушу вашу таверну и разгоню овец. А еще выкачу судебную претензию. Будьте уверены, ее примут даже от проживающего у хозяев родственника!
– Зато у меня есть дом, – говорю весело, – и он мой.
– Пока
