опустил на ее бедро.
— Горе и вино — плохие советчики.
— Слишком молода. Слишком несчастна. Слишком пьяна. — Она оттолкнула его и встала. — Если ответ «нет», Мирча, то так и скажи. Прекрати смотреть на меня, словно хочешь раздеть меня и съесть. Не охоться со мной. Скажи мне нет, и я уеду. Клянусь, уеду и никогда тебя больше не побеспокою.
Он вскочил и схватил ее за запястье, и вот оно — его глаза снова загорелись жарким огнем.
— Прекрати, — сказала она, упираясь руками ему в грудь. — Не надо на меня так смотреть, если ты меня не хочешь.
— Я никогда не говорил, что тебя не хочу.
Что? Алина от удивления раскрыла рот.
— Тогда почему, черт возьми, ты мне отказываешь?
— Потому что ты все еще живешь прошлым. Ты способна увидеть лишь то, что злой дреки убил твоих родителей. Все, чего ты хочешь — убить его…
— Если бы это были твои родители, ты бы не хотел того же?
Он крепко стиснул зубы.
— Возможно. Но ты не знаешь, что именно произошло в тот день. Тебе неизвестна правда об их смерти. Ты потеряла сознание раньше, чем до них добралась.
— И что я должна делать? Спросить у самого дракона?
— Дреки, — прорычал он.
Алина всплеснула руками и отошла от него.
— Дреки. Драконы. Все одно и то же.
— Это вовсе не одно и то же!
— Значит, это всего лишь предлог, чтобы не касаться меня! — воскликнула она.
Мирча пристально посмотрел на нее.
Она с вызовом уставилась на него в ответ. Ее грудь вздымалась, а дыхание стало прерывистым. Желание сжигало ее изнутри. И не просто желание, чтобы он касался ее, но и острая тоска, разрывающая ее пополам. Она хотела его. Жаждала его прикосновений. Его поцелуев. Но больше всего ей хотелось заполучить его сердце.
— Может, я не хочу быть плохим выбором, сделанным от смешения одиночества и горя, — наконец сказал он. — Ты когда-нибудь об этом думала? Может, я хочу быть бóльшим, чем просто ошибка на одну ночь. Или причина для сожалений.
Алина резко отшатнулась.
— Ошибка?
— И, может быть, однажды ты меня простишь, — закончил он.
— Прощу? За что?
— За это.
Мирча обхватил ладонью ее затылок и притянул ее к себе.
Требовательное прикосновение его губ заставило ее задохнуться, а потом Мирча начал целовать ее, словно хотел заявить на нее права. Алина вцепилась руками в его рубашку, тая в его объятиях. Все ее фантазии об этом моменте не шли ни в какое сравнение с реальностью.
Его язык ворвался в ее рот, и она едва могла дышать. Едва могла думать. Он целовал ее так, словно это был его последний и единственный шанс. Словно он годами мечтал об этом моменте, накапливая страсть, которая сейчас на них выплеснулась…
Алина ударилась спиной об стену. Мирча подхватил ее под бедра, приподняв выше. Шокирующее ощущение его тела, прижимавшегося к ней, застало Алину врасплох. Она всегда знала, что он крупнее ее, весь состоит из горячих мускулов и обладает недюжинной силой. Но каждое движение Мирчи было отточенным, и она понимала, что даже во время тренировок он был с ней сдержан.
Сейчас не было ни нежности, ни сдержанности.
Только жадная требовательность его рта, когда его зубы скользнули по ее подбородку, и он проложил дорожку из поцелуев по ее горлу. От ощущения его шершавой щетины по ее телу прошла дрожь, но именно из-за крепкой хватки его рук, сжимавших ее ягодицы, между ее бедер появилась горячая влага.
Это было больше, чем она когда-либо мечтала, а она провела множество ночей, лелея порочные мысли об этом моменте.
— Мирча! — выдохнула она, и ее глаза расширились, когда она ощутила между бедер тупую головку его эрегированного члена. Вонзившись ногтями в его бицепсы, она запрокинула голову и приглушенно чертыхнулась, когда он сильнее прижался к ней.
Его горячие губы проследовали по ее горлу, а затем он прикусил там кожу, небольно, но достаточно сильно, чтобы оставить синяк.
Выругавшись, Мирча, тяжело дыша, от нее оторвался.
«Подожди». Она вцепилась рукой в его рубашку, но Мирча высвободился, бросив на Алину сердитый взгляд, словно во всем этом была ее вина. Едва ноги Алины коснулись пола, она шагнула назад и уперлась спиной в стену.
— Я же не сказала «нет»! — воскликнула она.
— А может, следовало бы. — Он остановился у двери, положив на нее ладонь.
— Куда ты идешь? — выпалила Алина.
Он дернул дверную ручку.
— Я буду внизу. Думаю, лучше я останусь сегодня на ночь там.
Что?
— Почему?
Широкая линия его плеч напряглась, и Алина мельком увидела его профиль, когда он наполовину повернул голову к ней. Однако затем Мирча замер, явно передумав.
— Ты хочешь, чтобы я был в твоей постели, Алина? Что ж, я с радостью там окажусь, но только после завершения этого дела. Только после того, как ты узнаешь правду. Потому что в ту секунду, когда ты окажешься подо мной, ты станешь моей. — Его голос стал хриплым. — Назад дороги не будет. Не будет сожалений. И больше не будет поглощающих тебя поисков.
Дверь за ним с громким стуком захлопнулась, и Алина прерывисто выдохнула.
Утро принесло с собой просвет в грозе. Алина молча седлала лошадь, искоса бросая взгляды на Мирчу, успокаивавшего своего огромного черного жеребца.
Ее голова адски болела после ночных возлияний, но именно шок от его поцелуя она ощущала всю ночь и именно он заставил ее ворочаться в постели всю ночь.
И тот факт, что он не вернулся в их общую комнату ночью.
— Я думал, ты торопишься! — окликнул он ее, вскакивая в седло.
Алина вставила ногу в стремя. Ей следовало думать о лежавшей перед ней задаче, а не о вкусе его поцелуя.
— Я действительно тороплюсь. Я хочу, чтобы все закончилось.
Мирча посмотрел на нее таки жарким и собственническим взглядом, что у нее перехватило дыхание.
— Я тоже этого хочу, — сказал он.
Она снова почувствовала, как бурлящий водоворот эмоций угрожает затянуть ее с головой. «Ты станешь моей», — сказал он, и она не знала, как это расценивать.
«Ты на охоте, — напомнила она себе. — Если будешь отвлекаться, умрешь».
Потому что он ошибался.
Мысли Алины занимала вовсе не ее миссия. Ей нужно было сосредоточиться на дреки, за которым они охотились, а не на том, каковы на вкус губы Мирчи.
Они легкой рысцой поехали в раннем утреннем тумане сквозь густые буковые насаждения по направлению к озеру. Алина усилием воли заставила себя думать только
