Ивановна, по сравнению с ней Джеймс Бонд – просто неумелый школьник, любопытный нос активной старушки вынюхивал все перипетии нашей дворовой жизни.
Я приветственно кивнула ей и заспешила на автобус. Вот и моя остановка, сложённая из тяжёлых бетонных блоков, словно в ней готовились выдержать осаду.
Скоро подкатил жёлтый автобус, лязгнул дверьми и выпустил пассажиров. Внутри пахло бензином и женскими духами. Так, теперь бы вспомнить какая моя остановка по счёту, вроде третья. Ладно, буду смотреть, где больше школьников сойдёт.
Вот и знакомая аллея, голые ветки слегка покачивались на ветру, словно зазывая быстрее весеннее тепло, чтобы одеться в свои зелёные одежды и прикрыть зимнюю наготу.
По дорожке семенили дети с мамами за руку, неподалёку от школы был детский сад. Кто топал сам, а кто хныкал и протягивал к матери ручонки. Галдели, как стаи сорок, мальчишки. Десятиклассники степенно шагали, не маленькие, чтобы орать на всю улицу. Кто-то нёс портфель за понравившейся одноклассницей, ловя на себе завистливые или насмешливые взгляды одноклассников. Девчонки поправляли друг другу банты, или делились первыми в нашей жизни тенями и тушью-самоплюйкой «Ленинградской», красясь на лавках втайне от родителей.
Я вдыхала горьковатый весенний запах, медленно брела по аллее, наслаждаясь такими новыми и одновременно знакомыми ощущениями. В молодом теле бурлила жизнь, не ломило спину и суставы. До чего же хорошо!
– Ирка, – окликнул меня сзади девчачий голос, да это же Светка! Закадычная подруга, живущая в соседнем подъезде, – ты почему ушла без меня? – Светка поправила крупные локоны, что вились от рождения и были её гордостью и завистью всех девчонок в классе.
– Прости, боялась опоздать и совсем забыла, – я виновато развела руками.
– До уроков ещё пятнадцать минут, – Светка неодобрительно покачала головой, – опять книжку до утра читала?
– Каюсь, – что ещё ответить, сразу и не придумала.
– Ну, ты даёшь, подруга, – Светка взяла меня под руку и потащила к школе, – пошли быстрее, первым английский.
– Ты не учила? – я вспомнила, как подтягивала подружку в школе по-иностранному, который никак не хотел задерживаться в её прекраснокудрой голове.
– Ирка, ты же знаешь, не дано это мне, и на что мне тот дурацкий инглиш, я на переводчика идти не собираюсь. Дай списать, – так было каждый раз, в той, прошлой моей жизни.
– А я вот взяла и не сделала домашку.
Светка замерла на дорожке:
– Да ладно! Не-е-е… Шутишь, что ли?
Я и сама не знала, шучу или нет. И вообще, хотелось свернуть дальше по аллее, где призывно блестело стёклами маленькое кафе-мороженое. Это всё же мой сон, пусть и невероятно реалистичный, так что могу и прогулять! Хотя нет, хочется увидеть всех одноклассников снова и учителей, посидеть за партой.
– Пошли, подруга, – подтолкнула я Светку, – разберёмся с английским.
Родная и давно забытая школа встретила нас весёлым гомоном голосов и толкучкой возле гардероба. В последний раз я была здесь на вечере встречи выпускников, который спонтанно организовал наш внезапно разбогатевший однокашник Юрка Сорокин. Через несколько лет старенькую школу отправили под снос и сейчас на её месте сверкал глянцевыми боками очередной торговый центр.
В коридорах, разрисованных нашим учителем ИЗО, царила суета, все торопились по классам, а кто-то списывал уроки, сидя на подоконнике. Вот и наш кабинет, набрав в грудь воздуха и зажмурившись, я переступила порог большой классной комнаты. Замерла. Огляделась.
За партами уже рассаживались девчонки и мальчишки, в ласковых лучах солнца игриво плясали еле заметные глазу пылинки. Через большие окна потоки света заливали класс, заставляя невольно жмуриться.
Кто-то толкнул в спину:
– Иванова, чего встала на пороге? – это Витька Басов, наш хулиган, который еле-еле тянул из класса в класс, списывая отобранные домашки у субтильных «ботаников».
Светка дёрнула за рукав:
– Ну, Ирка, инглиш же, – и жестом указала на нашу парту.
– Да, иду, – я всё ещё осматривалась, разглядывая молодые, не испорченные жизнью, лица ребят.
Достала учебники, Фух, английский сделан:
– Пиши, – протянула я тетрадь Светке.
Подруга засопела, выводя иностранные буквы. Смешно закусив губу и нахмурив лоб. Так хотелось сгрести её сейчас в охапку и крепко обнять.
Радостные впечатления переполняли меня – я была полна любви ко всем сразу.
Наши пути с подругой разошлись после школы: её отца перевели работать в иную страну нашей некогда огромной державы. Первое время мы обменивались письмами, но потом сообщений стало всё меньше, взрослая жизнь расставила свои приоритеты, и в итоге связь пропала насовсем.
Раздался звонок и в помещение вошла Галина Николаевна, преподаватель иностранных языков. Класс поднялся, я пихнула Светку в бок. Та, оторвала взгляд от моей тетрадки:
– Ой, – тихонько пискнула подруга, – не успела.
Поздоровавшись и рассевшись по местам, в классе началось обычное перешёптывание.
– Разговаривать здесь можно только с моего разрешения, – сердито оборвала нас учительница. Наступила тишина.
– Сдаём тетради. Готовимся к пересказу диалога.
Про диалог я не знала. Может, повезёт и она не вызовет меня? Суровый взгляд Галины Николаевны скользил вниз по журнальному списку.
– К доске пойдёт, – ручка неумолимо опускалась к моей фамилии, – Зорина!
Глаза Светки стали круглыми от страха. Она вся сжалась под взглядом учителя:
– Я не готова, – тихо прошелестел её голос.
– Следовало ожидать, – поджала губы иностранка, – Иванова, выходи, покажи своей подруге, как надо выполнять домашнее задание.
Я судорожно сглотнула, хоть бы примерно представлять, что там за диалог! Английский я знала неплохо, училась в эпоху перестройки, хотела устроиться в элитный бутик, прошла многомесячные курсы. Вообще, языки всегда хорошо мне удавались. Не все знания сохранились за давностью лет, но худо-бедно объясниться я могла. Молча прошла к доске, встала за спиной Галины Николаевны. Она держала учебник в руках, где была открыта необходимая страница. Бегло прочитав нужные мне реплики, я уже представляла, как можно ответить. Начала рассказывать.
– Иванова, ты немного путаешь текст, – поправила меня иностранка в конце моего монолога, – а так, неплохо. Заслуженная четвёрка, хотя ты можешь гораздо лучше, садись, – взглянув на меня поверх больших очков, иностранка указала головой на моё место.
Ура, прорвалась! Адреналин продолжал бурлить в крови, постепенно стихая. Ощущения были точь-в-точь как в детстве. Сердце взволнованно билось в груди, руки слегка подрагивали от волнения, но счастье переполняло. Я готова провести остаток дней в этом сне, хоть бы это была кома, где меня посетило чудесное видение! Возвращаться в убогую реальность не хотелось. Проснись сейчас в своей жалкой халупе, единственным желанием будет пойти и свести счёты с жизнью. Но я даже для этого не гожусь, увы, слишком трусливая.
Тряхнула головой, отгоняя от себя горькие
