По запаху какой-то травяной чай.
— Уже поняла, что ты не в своём мире? — спрашивает князь и, дождавшись моего кивка, продолжает. — Догадываешься, что здесь у тебя нет знакомых и друзей, которые могли бы помочь? Славно. У меня уже были прецеденты, когда наложница соблазняла стражу и пыталась убежать, — на этом моменте стражник красноречиво сглатывает. — Учти, я тебя всё равно найду, верну и тогда не надейся на восстановление. Размотаю до предела.
Я невольно кошусь на ледяную крысу.
— Всё верно, — угадывает он мои мысли. — Будешь послушной, проживёшь дольше.
— Зачем ты это делаешь? — едва нахожу в себе силы, чтобы возразить. — Почему? Я же ничего тебе не сделала.
— На то есть причина, — хмыкает блондин и просовывает между прутьями свёрток. — Мой плащ оставь себе, ночью здесь бывает прохладно. Это твой ужин, — стражник, дождавшись кивка, поднимает клош и ставит тарелку на специальную полочку, чтобы я могла втащить её в камеру.
Смысл его слов постепенно устраивается в моей голове и меня накрывает паникой. С первой смертью я могу смириться, но ожидание второй убивает уже сейчас!
— Кто ты такой? — в ужасе спрашиваю я. — Какой-то вампир? Или кто?
— Вампир? Не знаю таких. Я Кристер, сын Ингвара. Князь северного предела. Идёт война, и только я могу сдержать напор вечной зимы.
Я ещё раз посмотрела на крысу. Ага, сдержит он. За счёт моей жизни! Наложницы таким не занимаются вообще-то!
На глаза наворачиваются слёзы от осознания того, что меня ждёт.
— И что? Как долго я здесь пробуду пока ты меня тоже вот так, — я киваю на тельце мышки. — «Не размотаешь».
— Зависит от того, насколько твоя энергия эффективна и сильна, — невозмутимо сообщает этот… как там его Кристер. — Некоторых иномирок не хватало даже на одного врага, а были, которые держались и больше шести месяцев.
— Господи, ты и правда чудовище… Скольких уже сгубил? Но даже их имена не посчитал нужным запомнить, — я сжимаю кулаки так сильно, что ногти впиваются в ладонь, и передразниваю. — «Некоторые», «иномирки» мы все для тебя одинаковы, как серая галька, да?
— Я помню их имена, — льдисто-голубые глаза князя становятся ещё холоднее. — Но не считаю нужным сообщать их тебе. Крайне советую усмирить свой нрав. Моё терпение не безгранично.
— Кто бы сомневался, — я не сдерживаю иронии. — Разве может иметь границы то, чего не существует?
Лицо Кристера остаётся безучастным, только губы кривятся в подобии усмешки.
— То, что ты всё ещё способна говорить, и невредима — уже доказательство моей выдержки.
Звучит пугающе, поэтому я замолкаю. Этот мужик провернул убийственную магическую штуку. Злить его, очевидно, худшая идея из возможных.
Пытаюсь держаться, но из груди сам по себе вырывается плач:
— За что? — Князь вскидывает бровь, а я продолжаю. — Я ничего плохого не делала. Волонтёром была в детских приютах, лечила больных животных с улицы. Даже шампанское пить не стала, хотя там чего только не творилось! Почему я здесь?
— Твоя сущность откликнулась на призыв, — очень толково, а главное «эмоционально» пояснил Кристер. — И если считаешь, что я заинтересован в постоянном поиске нового источника энергии, то ошибаешься. Мне удобнее, чтобы ты прожила как можно дольше.
— Удобнее, — фыркаю я. — Ну, тогда да. Весомый аргумент для сохранения чужой жизни. А если станет чуть менее удобно, то пустишь меня в расход, как и крысу, надо полагать?
Князь раздражённо цокнул языком.
— Определись уже женщина. Плачешь, что вот-вот умрёшь, но злишься, когда я рассказываю, как прожить дольше. Просишь убрать крысу, а потом этим же и попрекаешь.
— Я не просила её убивать! — я возмущённо вскидываю руки. — Тем более так мучительно!
— Этот разговор не имеет смысла, — Кристер ведёт плечом. — Завтра отправляемся к горам. Дозорные докладывают, что на нас идёт новая волна, нужно перехватить их в ущелье и устранить. Советую тебе выспаться.
Я замираю.
— Волна чего?
— Я же сказал — вечной зимы. Набирайся сил.
И видимо посчитав, что слов достаточно, он разворачивается и уходит. Я перевожу взгляд на оставшегося охранника, но тот поспешно отступает. Видимо опасается, что я немедленно начну его соблазнять.
Ага, только этим мне сейчас и осталось заниматься.
Есть не хотелось, как и спать, но я всё же и забралась на подобие кровати, куда меня выгрузил дурацкий князь-маньяк. Все мысли сводились к одному — раз поход, то, значит, завтра меня и будут разматывать. Сколько я продержусь? И продержусь ли вообще? Как же страшно. От ужаса и отчаяния я утыкаюсь лбом в колени и плачу, хоть и понимаю, что это совсем не поможет. Потом заставляю себя поесть уже остывающее нечто, что я окрестила пюре с овощами и мясом. Очень старалась не угадывать, чьё оно.
Незаметно я заснула, но спала очень тревожно. Чудились шорохи, писк, визги. Я боюсь мышей, но сейчас предпочитаю их игнорировать. Вдруг Кристер и их заморозит? Я, как никто другой, теперь понимаю важность жизни.
Мне снится кролик из сказки про Алису. Он стоит на фоне огромной ёлки и показывает мне цилиндр, в который я пытаюсь забросить самолётик, наспех сделанный из мятого клочка бумаги. Я написала на нём новое желание — вернуться домой. Хочу обратно в мир, где нет Кристера и «разматывающей» магии!
— Он нуждается в твоих чувствах больше, чем кто-либо ещё, — говорит кролик каждый раз, когда я промахиваюсь.
Кто «он»? Этот ледяной монстр, сгубивший бессчётное число попаданок?
Проснулась вымотанная, будто и не спала от стука двери.
— Утро доброе, иномирка, — у прутьев стояла какая-то женщина.
Довольно плотного телосложения с слишком крупными, даже отталкивающими чертами лица, которые лишь подчёркивала неудачная причёска — коса, обёрнутая вокруг макушки.
— Меня звать Бригитта. Князь Кристер, — имя она произнесла с каким-то почти одержимым трепетом. — Поручил тебя подготовить…
— К казни? — прошептала я.
— К завтраку, — фыркнула Бригитта. И добавила со злостью: — С ним. Он решил дозволить тебе разделить с ним трапезу.
Это не порадовало от слова совсем. Помнится, приговорённым к смерти тоже дают возможность заказать блюдо.
Впрочем, дело даже не в этом, а в Кристере. Я боюсь его и не представляю, как смогу проглотить хоть кусочек в его присутствии.
С другой стороны, выбора у меня всё равно нет.
— Идём, — Бригитта кивает стражнику, и тот отпирает дверь.
Мы выходим из коридора с комнатами-клетками. Я втайне радуюсь, что не вижу женских ледяных скульптур.
Долго поднимаемся по винтовой лестнице, пока наконец не сворачиваем в один из коридоров, и входим в просторную комнату.
Посередине находится поистине гигантская ванна или, скорее, купель
