держать рот на замке, — добавил ректор. — Ни одна душа не должна узнать — ни о том, кто она такая, ни то, что именно вы сделали на том острове, ни о причинах, которые вас на это подтолкнули. Заодно вы поклянетесь, что наш разговор останется исключительно между нами, после чего я наложу на вас магические узы молчания…
— Не стоит обращаться со мной, как с малым дитем, — возразил ему Кайден. — Я способен принимать разумные решения!
Архимаг склонил голову. В его глазах читалось сомнение.
— Клянусь, я стану молчать! — добавил Кайден. — Главное, вернуть Эйвери в Академию, а потом уже я…
— Драконья связь не зарастет, — предупредил его ректор. — Как раньше уже никогда не будет, лорд Ритчер!
— Значит, будет еще лучше! — рявкнул он. — Во всем, что случилось на том острове, виноват только я один, и я все исправлю. Завоюю ее еще раз! Эйвери снова меня полюбит, а Зигурт заполучит свою Лойрин.
— Хотел бы я пожелать вам удачи, лорд Ритчер, но боюсь, вас ждут серьезные трудности! Подобные вещи не забываются, я могу сказать вам это по собственному опыту…
Но архимаг так и не сказал, потому что Кайден Ритчер не горел желанием выслушивать чужие любовные истории. Стоило ему получить разрешение, как он тотчас же выбежал из кабинета.
Ректор нисколько не сомневался в том, что Кайден решил явиться на тот остров раньше него. И еще в том, что там его не будут рады видеть.
Следовательно, ему тоже не мешает призвать Наргуса и сделать это как можно скорее!
* * *
Уния, Туманный Предел. Королевский дворец, 18 лет назад
— Власт, ты в этом уверен? — едва не плача, спросила у мужа Эйлин. — Она ведь совсем малышка, ей только что исполнилось два месяца!
Затем, понизив голос, добавила в полнейшем отчаянии, потому что на лице короля читалась решимость:
— Ты прекрасно знаешь, она не имеет никакого отношения к Туманному Пределу и ко всем этим непонятным… штукам! В ней нет ни капли вашей крови!
Эйлин опасалась, что ее ненаглядной Эйвери — светловолосой и синеглазой — хорошо, пусть вокруг твердили, что у всех младенцев одинаковый цвет глаз, который потом может измениться…
Так вот, Эйлин до ужаса боялась, что ее драгоценной дочурке навредят странные традиции Туманного Предела. Или же ей просто навредят, поэтому она не отпускала дочь ни на секунду — постоянно была с ней, следила за няньками, отказалась от кормилицы, лишь усмехнувшись на чужие слова о том, что у королевы недостаточно молока и оно не слишком жирное, чтобы вскормить наследницу престола.
— Мое молоко отлично подойдет для моей дочери, и чужого ей не нужно! И вот еще, не стоит ее настолько туго пеленать и так сильно кутать!
— Но, ваше величество, мы всегда так делали! — терялись лучшие няньки, нанятые мужем.
— Пусть моя Эйвери растет свободной и счастливой, — отвечала им на это Эйлин.
Такой же счастливой, как и она, молодая королева Туманного Предела, порядком напуганная его чудесами, но пытавшаяся к ним привыкнуть.
Да, Эйлин была счастлива в браке, окруженная любовью и заботой своего мужа, но то, что происходило в Туманном Пределе, слишком часто было за гранью ее понимания.
Здесь все оказалось другим! Не таким, как в Нерлинге, и иногда это пугало ее до дрожи.
Все, кроме любви Теодора Власта, которого здесь называли Властом, и Эйлин тоже привыкла к этому имени. Именно его любовь давала Эйлин надежду на счастливое будущее для нее и ее дочери, отец которой — Аргейл Кхан.
Она знала об этом, и Власт тоже.
Возможно, приближенные короля тоже догадывались о причинах поспешной королевской свадьбы и того, что «семимесячная» принцесса Эйвери Циресса нисколько не выглядела недоношенной.
Наоборот, у нее были пухлые щечки, она отличалась завидным аппетитом, здоровым сном и звонким голосом, если чем-то была недовольна, и уже тянула ручки в младенческих перевязочках к разноцветным игрушкам в своей колыбельке.
Именно поэтому Власт решил, что время пришло, хотя Эйлин все еще боялась.
— Она моя дочь, — спокойно произнес Власт, уставившись на младенца. — Какие тут могут быть сомнения?
— Я рада, Власт, что ты принял и полюбил Эйвери как свою, но в ней нет твоей крови! — все так же шепотом произнесла Эйлин. — Прошу тебя, дай ей еще немного времени! Пусть она подрастет и окрепнет!
Он покачал головой.
— Нет, Эйлин! То, что я отдам Эйвери часть своего симбионта, ни в коем случае ей не навредит. Наоборот, он ее защитит и будет охранять всю свою жизнь. Заодно в Эйвери появится еще частица меня, и она станет моей полнокровной дочерью.
Эйлин промолчала — не нашла, что ему ответить. Не знала, как возразить, поэтому ей пришлось смириться и довериться.
Замирая от страха за свою дочь, она смотрела на то, как уже скоро Власт держал в ладони белесое существо, с шевелящимися щупальцами по краям бесформенного тела. Существо было похожее на маленькую лепешку, которую ее муж достал откуда-то со своей спины.
Королеве Туманного Предела было страшно.
Но стало еще хуже, когда Власт положил это существо на голую спинку ее дочери. Эйвери тотчас же заплакала, Эйлин дернулась к ней, но Власт, покачав головой, ее удержал.
— Пусть все идет своим чередом! — произнес король. — Гаррешш, даже несколько секунд от роду, знает, что ему нужно делать.
Уже скоро существо выпустило полупрозрачные щупальца, и на спинке Эйвери аккурат под лопатками появились отметины, похожие на два сомкнутых бутона роз.
Малышка продолжала плакать, и Эйлин изводилась от тревоги, едва слыша то, что говорили вокруг.
— Места первого контакта около недели могут быть довольно чувствительными. Их стоит обрабатывать обеззараживающим раствором, — откуда-то сбоку, вынырнув, забормотал королевский целитель. — Но скоро они заживут, и у принцессы не будет возникать неприятного чувства при контакте со своим симбионтом.
— Но он…
— Поздравляю, теперь у вашей дочери есть свой гаррешш! Принцесса его приняла, он принял ее, и теперь они будут вместе навсегда.
— Ее гаррешш пока еще такой же малыш, как и наша дочь, — добавил Власт. — Но они будут взрослеть вместе, и их связь уже невозможно разорвать. Эйвери даст ему свою жизненную энергию, он — защиту, умение летать и удивительные возможности своего рода. И еще — он всегда будет ее верным другом.
— Хорошо! —
