меня внезапно коснулась божественная благодать, и с этой самой секунды я перестала быть одна.
Передо мной словно распахнулись двери в дивный мир Лойрин, который тотчас же принялся смешиваться с моим, а мой — с ее.
Так мы и стояли — я и моя драконица; я держала руку на ее груди и смотрела в зеленые, с вертикальными зрачками глаза, а она глядела в мои.
С каждой секундой наша Связь лишь набирала силу — внезапно я стала чувствовать ее эмоции. Лойрин тоже была заинтригована тем, что обрела своего человека, и теперь она могла смотреть на мир частично и моими глазами, познавать мое прошлое, тогда как я узнавала ее.
Но тоже частично, хотя я все-таки увидела то, как она росла, — на одном из островов необитаемого архипелага. Какого именно — Лойрин не знала, поэтому мне тоже было невдомек.
Ее родители были из проявленных, у отца и у матери имелась Связь с человеком, что оказалось довольно большой редкостью для драконов. Поэтому Лойрин с детства проявляла куда большую осознанность, чем остальные Дикие драконы.
Родители заботились о ней до определенного возраста, после чего они ее покинули. Либо Лойрин улетела сама, этого я тоже до конца не поняла. Но ее время пришло, и она отправилась туда, где жили Дикие, — наслаждаться молодостью и свободой, дожидаясь своей пары и своего Зова.
Из-за того, что она была дитем проявленных, вокруг нее собралась целая стая — если переложить на людской язык ее статус, то Лойрин считалась кем-то вроде принцессы. Но это нисколько ее не тяготило — наоборот, подобное внимание пришлось по душе.
А потом она услышала…
Мой призыв, после чего появилось странное, зудящее чувство в груди, которое длилось и длилось, и ей никак не удавалось от него избавиться.
— У меня было то же самое почти месяц, — сказала ей, на что получила недоуменное подтверждение.
До нашего контакта Лойрин не умела определять время так, как это делали люди, но зуд в груди продолжался довольно долго. До тех пор, пока она не откликнулась на Зов и не прилетела посмотреть на его источник.
Но все прошло не так, как бы ей хотелось. Дикие инстинкты взяли над ней верх, а заодно и собравшаяся вокруг свита твердила, что это небезопасно, поэтому она решила улететь.
Во второй раз Лойрин рискнула и появилась уже среди людей — но познала боль магического удара и тоже улетела. Хотела было огрызнуться, но отец и мать учили ее, что людей обижать нельзя.
Зато в третий…
В третий раз она пересилила свою природу, твердившую, что драконы живут только на Летающих Островах и спускаться на Сушу опасно.
Она сделала это, и здесь, на этом острове, обрела меня, а я — ее, и уже навсегда.
Эйвери и Лойрин. Лойрин и Эйвери.
Теперь мы с ней были вместе.
Просмотрела она и мои воспоминания — время от времени ужасалась, спрашивая, не нужно ли нам вернуться на тот остров, где я росла, и отомстить — потому что теперь у нее был свой человек и она переживала за меня.
Заодно Лойрин захотела узнать, почему она не видит моего детства и не знает, кто мои родители, на что я ответила, что тоже не вижу и не знаю.
Спрашивала Лойрин и о моем самочувствии, на что я мысленно пожала плечами.
Слишком многое произошло, сказала ей, но со мной все будет в полном порядке. С ней, уверена, тоже, только вот истинной драконьей пары мы, похоже, уже никогда не создадим, потому что мой истинный рассудил иначе.
Лойрин задумалась, но так как она ничего об этом не знала, то всего лишь поинтересовалась, почему у меня так сильно болит в груди после ухода того мужчины и когда это заживет.
В отличие от меня, у нее ничего не болело.
Меня это несказанно порадовало — раз уж Лойрин не почувствовала боли от разрыва, то ее связь с Зигуртом не успела установиться.
Поэтому я снова сказала ей, что у нас все будет хорошо.
Мы свободны — от мужчин и драконов — что может быть лучше⁈ И нет, я больше не собиралась ни в кого влюбляться — никогда! — мне и одного раза хватило!
Что же касается ее, то…
«Охота», — внезапно произнесла Лойрин, и я согласилась, что это очень даже неплохой вариант.
Но я пока не чувствовала в себе сил. Да и кокосы, говорят, довольно питательны.
По крайней мере, для человека.
«Я принесу тебе еду. Скоро вернусь», — добавила Лойрин.
Мне пришлось ее отпустить, хотя и не хотелось. Но я понимала, что одними кокосами, несмотря на мои заверения, сыта я не буду, а Лойрин тем более, а силы нам понадобятся.
Идти в джунгли в поисках пропитания, имея с собой только острую палку, разрушительную магию и новообретенного дракона, мне тоже не хотелось. Подозревала, что вместо охоты у меня получится какая-то ерунда.
Но если Лойрин принесет часть своей добычи, то я разведу огонь с помощью магии или же используя палочки для трения — читала о таких в книгах, — после чего мы переночуем на этом острове, а завтра утром я попробую уговорить ее взлететь.
Вместе со мной.
Лойрин, уже собиравшаяся отправляться на охоту, внезапно повернула голову и уставилась мне в глаза. Оказывается, у нас с ней был постоянный ментальный канал.
«Взлететь с тобой? Но как⁈ У тебя ведь нет крыльев!»
«Крыльев у меня нет, — согласилась с ней, решив пока не обсуждать вопрос с гаррешшем. — Зато они есть у тебя. Я могу сесть тебе на спину, и ты попытаешься подняться со мной в воздух. Мне нужно убраться с этого острова, здесь никого нет».
«Но я видела людей, когда подлетала. И их огонь», — сообщила она.
Попробовала показать мне то, что предстало перед ее глазами, выловив из головы воспоминания, но все было слишком смазанным, и я ничего не разглядела.
Хотя меня эта попытка несказанно порадовала.
Как и то, что на острове жили люди. Быть может, мне удастся их разыскать и выяснить, где именно я нахожусь? А потом раздобыть транспорт и вернуться в цивилизацию?
Куда именно и что я буду делать дальше, я пока еще не знала, но решила разбираться с этими вопросами по мере их появления.
Наконец, Лойрин улетела охотиться — мы решили, что ни ей, ни мне не стоит оставаться голодными, — а я принялась ждать ее
