на берегу.
Сидела и наслаждалась произошедшими со мной переменами, а заодно и чувствовала — хотя это было едва уловимое ощущение, — как Лойрин поднималась все выше и выше, ловя сильными крыльями ветер.
Она направлялась в сторону заходящего солнца, потому что именно там видела Летающий остров, а охотиться ей было привычнее на высоте.
И все вокруг оставалось спокойным ровно до тех пор, пока в темнеющем вечернем лесу не раздался шорох.
Сперва я услышала треск ветки, за ним последовал другой — словно кто-то, приближаясь, осторожно раздвигал кусты подходивших к пляжу зарослей.
Я подскочила на ноги, моментально ощетиниваясь магической защитой.
Это были невысокого роста темнокожие мужчины — все ниже меня. Одетые лишь в набедренные повязки, с разукрашенными белой и красной краской телами и черными кучерявыми волосами, они появились из зарослей, заставив меня непроизвольно попятиться.
Целый отряд — около дюжины охотников. Почти все вооружены копьями, острия которых они тотчас же направили в мою сторону. Не только копья — у нескольких в руках оказались длинные трубки, внутри которых — я читала о таком, — наверное, были ядовитые дротики.
И дротики, на мой взгляд, были пострашнее всех копий вместе взятых.
— Стойте! — произнесла я, постаравшись, чтобы мой голос прозвучал как можно спокойнее, потому что намерения охотников показались мне самыми что ни на есть кровожадными.
Местные надвигались, я же пятилась от них по песку к морю.
— Подождите!
Медленно подняла руки, раскрывая ладони — показывала, что у меня нет оружия.
Ну да, за исключением магии, к которой я мысленно воззвала, нисколько не желая получить тем самым ядовитым дротиком.
К удивлению, после контакта с Лойрин она стала намного послушнее — податливая, словно мягкая глина, магия ластилась к рукам, и я принялась с ее помощью осторожно лепить вокруг себя защитный кокон. Кажется, никто из охотников не имел дара, поэтому они могли и не заметить…
С другой стороны, можно было рискнуть и отбросить туземцев от себя заклинанием, после чего попытаться от них улизнуть.
Но, во-первых, я не знала, сколько их скрывается в темной чаще джунглей. Быть может, я отпугну этих, а за мной уже скоро явится целое племя? После этого мне придется бегать по острову, уворачиваясь от ядовитых дротиков, стрел и летящих копий…
Не самое полезное для здоровья занятие!
Еще можно было позвать Лойрин — она почувствовала мою тревогу и теперь мысленно спрашивала, стоит ли ей бросить охоту и поспешить мне на помощь.
Но она была довольно далеко, а я не знала, как все пойдет дальше.
«Может, еще обойдется, — ответила ей также мысленно. — Погоди, пока не возвращайся! Я попробую с ними договориться».
— Эйвери, — сказала им. — Мое имя Эйвери. И у меня нет оружия.
Ответом мне стала тишина.
Я смотрела на туземцев, а они разглядывали меня, словно размышляя, что со мной делать. Внезапно один вышел вперед.
— Ны-дже-джы! — произнес он с гордым видом.
Остальные покивали, тогда как я уставилась на него с удивлением.
Не понимала.
— Мисс Ый-лин! Ны-дже-джы! — добавил второй.
— О да, мисс Эйлин! — воскликнула я, внезапно догадавшись.
Вспомнила о двух словах, выложенных на пляже, и подумала, что, возможно, язык местного племени именно так исковеркал их произношение.
— Да-да, надежда! — сказала я охотникам. — Помогите! Мисс Эйлин!
Еще один из туземцев что-то произнес — похоже, командир этого отряда, потому что рисунки на его теле и лице были самыми устрашающими. Остальные тотчас же опустили копья и трубки с дротиками, после чего он поманил меня за собой.
Снова что-то сказал на своем отрывистом языке, которого, конечно же, я не понимала, но в конце добавил про мисс Эйлин и надежду.
Я покивала.
— Да! — заявила ему. — Отведите меня к мисс Эйлин!
Заодно мысленно сообщила Лойрин, что той пока не стоит возвращаться — пусть охотится на здоровье! Что бы ни значило происходящее, местные убивать меня явно не собирались.
Вместо этого они вели куда-то вглубь джунглей, но при этом заботились — раздвигали передо мной ветки и показывали куда ступать, когда мы пересекали стремительные ручьи.
По дороге охотники не забывали и о своих делах — вытащили из силков пару крупных грызунов и забили копьями мелкую полосатую свинью, угодившую в ловчую яму.
На это я втайне порадовалась, что не полезла в джунгли, — ловушки были настолько искусно упрятаны, что я бы вряд ли их заметила.
Наконец показалась деревня — она стояла на возвышении, вокруг темнели отвоеванные у джунглей поля, а за частоколом я заметила треугольные крыши хижин — и их было довольно много.
За оградой горели костры, и стоило нам войти, как нас тотчас же окружила полуголая детвора. Затараторили на своем языке, а под ногами закрутились рыжие, небольшого размера собаки и гулявшие по деревне куры.
Женщины в набедренных повязках смотрели на меня открыв рот.
Тут ко мне подошла девчушка лет десяти — подвижная и любознательная. Дернула за руку, после чего, к изумлению, заговорила со мной на языке Нерлинга — и произносила слова на удивление четко и понятно.
Сказала, что ее зовут Ижени.
— Мисс Эйлин будет рада! — добавила девочка. — Побегу поскорее позвать мисс Эйлин!
На это я замерла, окруженная детьми, собаками и курами, дожидаясь, когда придет та самая мисс Эйлин. Сердце взволнованно застучало, и меня затопило странное предчувствие…
Мне казалось, что очень скоро моя жизнь радикально изменится. Это было тревожное, но одновременно волнующее ощущение.
Заодно я понимала, что здешняя мисс Эйлин тоже угодила на этот самый остров — похоже, довольно давно, раз сумела обучить языку Нерлинга местных, — но так и не смогла отсюда выбраться.
Меня бы это порядком встревожило, если бы не связь с Лойрин, которая давала мне надежду улететь отсюда на драконьей спине.
…А потом я ее увидела, и надежда превратилась совсем в другое чувство.
Она шла ко мне и выглядела, совсем как из моих снов — только одета была в грубое шерстяное платье, но всяко привычнее, чем в обрывки шкур, которые носили местные.
Светловолосая и при свете факелов удивительно юная — моя мама.
В этот момент со мной что-то произошло — мне показалось, будто бы внутри у меня зашатались невидимые глазу барьеры, охранявшие мое прошлое.
А потом они стали рушиться.
Упали — пусть не все до единого, но многие, и я
