в этом.
Никто не знал, что у меня сегодня день рождения, кроме Сью из отдела кадров, и то только потому, что дата рождения указана в моём личном деле. Я не из тех, кто рекламирует подобные вещи. Несмотря на то, что моя работа заставляла меня весь день находиться среди людей, я наслаждалась уединением.
— Почему бы нам сегодня вечером не пойти в бар? — позвала Бабблз из другой комнаты.
Конечно, с тех пор, как я нашла Бабблз, у меня было гораздо меньше возможностей уединиться.
Я ещё раз провела полотенцем по волосам, затем повесила его на вешалку у душа.
— Что мы будем делать в баре? — спросила я.
— Ну не знаю. Выпьем?
Я помолчала, склонив голову набок.
— А ты можешь пить?
— Ну, типа, могу. Могу ли я опьянеть от вашего земного алкоголя или нет — это уже другая история. Алкоголь фейри — это мощная штука. Я слышала, что в Зимнем Королевстве есть вино «Клэр де Люн». От него пьянеешь так, что язык синеет.
— Да, ясно, — сказала я, может быть, немного резко. — Извини, ты же знаешь, я становлюсь раздражительной, когда ты говоришь о… о другом месте, — последнюю часть я произнесла почти шёпотом.
— Верно, потому что твой мозг мягкий и не может с этим справиться. Я забыла.
Я вышла из маленькой душевой и посмотрела через каюту на место, где устроилась Бабблз. Моя каюта была крошечной — всего лишь односпальная кровать, маленький столик и стул. По сути, эта комната напоминала скорее кладовку, и мне повезло, что у меня имелась собственная ванная.
Бабблз держалась вертикально, высунувшись из-за стенки аквариума, в котором я чуть раньше грозилась её оставить. Прошло несколько месяцев с тех пор, как она появилась в моей жизни, но при виде её у меня по спине до сих пор пробегали мурашки.
Если не считать того факта, что она была всего 15 см ростом (хотя я иногда говорила, что десять, просто чтобы позлить её), выше пояса она выглядела почти как человек. Я думала, что она немного похожа на меня своими резкими, угловатыми чертами лица, высокими скулами и этими большими, любопытными глазами.
Но на этом наше сходство заканчивалось. Для начала, у неё имелись длинные заострённые уши, волосы цвета позднего заката и крылья — четыре полупрозрачных крыла бабочки, которые торчали у неё из спины. Но что самое странное? Ниже пояса она представляла собой нечто среднее между осьминогом и медузой.
Её человеческий живот переходил в красивый перламутровый купол, который выглядел как платье, когда она плыла в воде, мерцал и переливался при движении. Из-под платья свисали длинные усики, каждый из которых был покрыт присосками, с помощью которых она могла держаться за предметы. Иногда кончики этих усиков излучали внутренний свет, похожий на биение сердца.
Она была совершенно иномирным существом, и этот факт до сих пор пугал меня до чёртиков.
Я содрогнулась.
— До того, как мы нашли друг друга, — сказала я, — я была обычной девушкой, живущей в мире, в котором имелся смысл. Теперь я не знаю, что к чему.
Бабблз опустила голову.
— Я знаю, — сказала она. — Я не хочу всё время шутить по этому поводу, просто… Наверное, именно так я и справляюсь.
Я склонила голову набок.
— Справляешься?
Она снова посмотрела на меня.
— Я выпала из своего мира, Кара. Я приземлилась здесь. До встречи с тобой всё для меня имело смысл. Это было отстойно, но имело смысл. Этот мир чужд мне… И ты ясно дала понять, что если бы кто-нибудь нашёл меня, он бы захотел вскрыть меня, чтобы узнать, как я вообще устроена.
— Извини… наверное, с моей стороны было неправильно так говорить.
— Нет, всё в порядке. Приятно осознавать, что люди — придурки по обе стороны баррикад. Хотя ты могла бы быть немного деликатнее, — добавила она с лёгкой усмешкой.
— Я запаниковала, — сказала я, присаживаясь на край кровати и глядя на её странную фигурку. — Я совершаю странные поступки, когда паникую и нервничаю.
— И когда ты не нервничаешь, тоже.
— Наверное.
Бабблз опустила крылышки под воду, снова вытащила их и встряхнула.
— Итак, хорошо… ты не хочешь идти в бар. Как насчёт того, чтобы посмотреть ещё один документальный фильм о преступлениях и погрузиться в ночь ужасных убийств и последовавших за ними расследований? Я до сих пор не видела фильм о Теде Банди.
— Не знаю… может, ты и права, — сказала я.
— Насчёт чего?
— Пойти куда-нибудь, заняться чем-нибудь необычным. Может, мне стоит принарядиться, пойдём в бар и выпьем чего-нибудь. В конце концов, мне скоро исполнится двадцать четыре.
— Двадцать четыре, — усмехнулась Бабблз. — Миленько.
Я покачала головой.
— Да, я знаю, что для таких, как ты, это миленько, но для меня это важно. Я не чувствую, что многого добилась в своей жизни. Я устроилась работать на круизный лайнер, потому что хотела приключений, но все, что я делаю по вечерам — это сижу здесь, и это то же самое, что я делала в Англии, только с более дерьмовым Wi-Fi.
— Приключения — это не единственный смысл в жизни, поверь мне. Но сегодня твой день рождения, и, судя по тому, что ты мне рассказала, это означает, что ты можешь выбирать… все вещи.
— Все вещи? — переспросила я, приподняв бровь.
— Вы, люди, так говорите, верно?
— Так и есть, я удивлена, что ты это заметила.
— Эй, когда ты листаешь мемы, я обращаю на это внимание. Мне нравится маленький человечек с метлой, который говорит «все вещи». А ещё мне нравятся видео с котиками.
— Я уверена, ты бы им понравилась.
(Если вам интересно, это тот мем из шести кадров, где один человечек кричит «Кто мы? Чего мы хотим?», а со второй стороны ему отвечают три таких же человечка. В англоязычном интернете он часто ходит в формате одного кадра этого человечка с метлой, и подпись обязательно включает фразу «все вещи». Например, «Я в книжном магазине — скупить все вещи!», — прим)
Я оглядела четыре стены своей каюты, вздохнула и впервые за долгое время почувствовала лёгкую клаустрофобию. Я провела на Жемчужине Морей немало времени, почти год с перерывами. Эта каюта стала моим домом, и по большей части меня это устраивало. Мне даже было уютно.
Но бывали моменты, подобные этому, когда мне начинало казаться, что стены стали немного теснее, чем были несколько часов назад. Я встала, сделала глубокий вдох, выдохнула и тут же осознала… Мне нечего надеть, даже чтобы пойти в корабельный бар.
— О, чёрт возьми, — сказала я.
— Что
