сообщения с нескольких номеров, которые я не узнаю.
Неизвестный: Я и не подозревал, какая ты грязная шлюха. Но теперь весь кампус знает.
Неизвестный: Черт возьми, я бы с удовольствием посмотрел, как ты вот так скачешь на моем члене.
Неизвестный: Значит, тебе нравится давиться членом?
Неизвестный: Я всегда знал, что ты шлюха.
Я больше не могу читать. О чем, черт возьми, они говорят? Дрожащими пальцами я нажимаю на видео, и то, что я вижу, шокирует меня до глубины души. Это я, лежащая лицом вниз, задравшая задницу, которую оттрахали сзади, в то время как Карсон шлепает меня по ней и называет нуждающейся сукой.
Мои щеки краснеют от смущения, а грудь сжимается. Я делаю быстрые вдохи, пытаясь успокоиться, прежде чем отбросить телефон и уставиться на стену гостиной нашей квартиры. Видео продолжает проигрываться, и я слышу, как я говорю ему трахать меня сильнее. Боже мой, этого не может быть.
Я не знаю, что еще сделать, кроме как взять телефон и досмотреть оставшуюся часть видео, которое, я предполагаю, сотни других людей также смотрят в этот самый момент. Карсон давит мне на затылок, удерживая меня на месте одной рукой, а другой шлепает по заднице.
Гребаное секс-видео, правда? Это не мог быть просто невинный, зернистый пятисекундный клип. Это ясно как день, полноценное порнопроизводство, с моей раздвинутой киской, выставленной на всеобщее обозрение несколько раз. Такое ощущение, что мир рушится на меня. Я просто хочу быть невидимой.
Я не стыжусь того, как мне нравится трахаться. Мне нравится, когда это грязно, и в этом нет абсолютно ничего плохого. С чем я борюсь, так это с насмешками, которые будут исходить из этого. Люди жестоки. Они не могут сопротивляться желанию быть дерьмовыми людьми, и это огромная возможность для них. Я уже знаю, что буду в центре всеобщего внимания, черт знает сколько времени. От одной этой мысли меня передергивает.
У меня все шло так хорошо. Я два года не позволяла себе прикасаться к лезвию, но вот это — уже слишком. Непрекращающиеся комментарии, которые, я знаю, последуют из-за этого ДВАДЦАТИМИНУТНОГО видео, выводят меня из себя.
Подсознательно я встаю, как зомби, и иду в ванную. Каждый шаг кажется легким, как перышко. Мой разум ведет меня, а тело слепо следует. Он позволил всем увидеть меня обнаженной и уязвимой. Я думала, то, что у нас было, было особенным. Я ничто. Я ни для кого ничего не стою. Мрачные мысли снова поглощают меня.
Я моргаю и смотрю на себя в зеркало, изучая свое отражение. Я не знаю, как я здесь оказалась. Я уверена, что остаток пути прошел пешком, но не помню, как проделала это. Мой разум действовал на автопилоте.
Я опускаю взгляд на свои трясущиеся руки. Мне нужно взять себя в руки. Я сказала себе, что это больше не повторится. Я подношу руку к лицу и смотрю на свои дрожащие пальцы, прежде чем снова взглянуть на знакомую пустую тень от своих глаз в зеркале. Ярко-коричневый оттенок, который они носили раньше, уже снова начал исчезать. Тусклый и пустой. Ноющий и испытывающий боль. Боли всегда так много. Всегда есть еще одна дверь, которую захлопывают перед моим носом, или другой человек, доказывающий, что он не тот, кем кажется. Оцепенение. Все это бесконечно.
Я хватаюсь за край раковины, желая, чтобы потекли слезы, но их нет. Если бы я могла просто поплакать, возможно, я смогла бы выпустить все это наружу и двигаться дальше. Я оглядываюсь через плечо, и мой взгляд останавливается на бритве в углу. Я зациклена на ней. Я не могу заставить себя пошевелиться. Я должна выбраться из этой ванной. Слабый звук открывающейся и закрывающейся двери заставляет меня моргнуть, возвращая некоторую осознанность.
Надень это. Снова надень маску. Никому не показывай, что ты борешься. Не позволяй им видеть твои слабости. Я подхожу к унитазу, в котором ничего нет, чтобы спустить воду, прежде чем встать перед раковиной и вымыть руки. Мне не нужно их мыть, но я все равно это делаю. Это идеальное прикрытие для моего пребывания здесь.
— Лена? — Карсон зовет, направляясь в нашу ванную. Мы снимаем эту квартиру вместе с начала учебного года. Год, который должен был быть веселым и беззаботным, но вот я здесь, возвращаюсь по нисходящей спирали.
— Сюда! — Зову я.
Мои руки все еще дрожат, когда я смываю остатки мыла. Надень маску обратно, Лена. Говорю я себе, снимая декоративное полотенце с вешалки, чтобы вытереть руки.
— Привет, я все думал, где ты была. — Он подходит ко мне и целует в щеку.
Он позволил всем увидеть выражение твоего лица, когда ты кончила. Я задвигаю эту мысль на задворки своего сознания.
— Просто была в ванной. Почему ты так рано вернулся домой? Ты пропустил дневные занятия?
— Профессор отменила встречу. Что-то насчет ее ребенка. У нас был выходной, так что я решил заехать домой, чтобы повидать мою красотку.
Мои разбитые глаза встречаются с его. Он знает, что я знаю. Я не могу не заметить, как он смотрит на меня дольше обычного.
— Не хочешь пообедать где-нибудь за пределами кампуса? — спрашивает он, обнимая меня за талию.
Мне приходится бороться со всеми своими порывами, чтобы не отпрянуть. Не давай ему повода думать, что ты не в порядке. Не думай о бритве в углу, которая зовет тебя. Я кладу руку ему на грудь, чтобы взглянуть на него снизу вверх, и лгу.
— Извини, я не могу сегодня. Мне нужно пройтись по городу с несколькими поручениями. — У меня нет никаких поручений, но он не может уличить меня во лжи, не признавшись открыто в том, что он сделал.
Я могла бы встретиться с Лекси, но пока не хочу ни с кем об этом говорить. Лекси — моя лучшая подруга. По крайней мере, для всего мира она такая. Для меня она просто первый человек, который был добр ко мне в кампусе. Мне удалось открыться ей чуть больше, чем обычно, но на самом деле она меня не знает. Никто не знает. Никто после Дэни. Я больше никогда не позволю себе пройти через что-то подобное.
Мой телефон издает звук, и я изо всех сил стараюсь не смотреть на него.
Даже Карсон, мой парень уже почти год, не знает меня. Он видит только ту Лену, которую я хочу, чтобы он
