видел. Настоящая я — темная, ущербная и непривлекательная. Все думают, что он тот, кого я должна желать. — Он хранитель. Ты процветаешь с ним. Вы двое — такая милая пара. Представь, как будут выглядеть твои дети». Вот что они все говорят.
Карсон — хранитель только потому, что он идеальное прикрытие. Мои родители думают, что я счастлива. Друзья, которых я принимаю, думают, что он уравновешивает меня. Это всегда будет фальшивкой, потому что никто, как он, никогда не поймет, кто я на самом деле.
Может быть, я тоже его не знаю. Я даже не знала, что он записывал, как мы занимаемся сексом. Сколько у него еще видео? Мне нужно выбраться отсюда и найти тихое местечко, чтобы взять себя в руки.
— Поужинаем сегодня в «Маунт-Челлос»? — спрашивает меня Карсон, напоминая, что я все еще с ним в комнате.
Я отхожу от него и, подняв голову, обнаруживаю, что он смотрит на меня сверху вниз тем же усталым взглядом, который был у него с тех пор, как он вернулся домой. На мой телефон приходят новые сообщения. Как, черт возьми, у всех этих людей вообще оказался номер моего телефона? Я не хочу идти на ужин. Я не хочу быть рядом с ним прямо сейчас, пока пытаюсь переварить это. Он не успокоится, пока я на что-нибудь не соглашусь.
— Не знаю, в настроении ли я для чего-то настолько необычного, — признаюсь я.
— Лена, твой телефон звенит с тех пор, как я вошёл в квартиру. Я знаю, что ты видела видео. — Моя челюсть сжимается, и я отвожу от него взгляд, отказываясь признавать, что он прав. — Позволь мне загладить свою вину, — говорит он, пытаясь погладить меня по щеке.
— На самом деле все в порядке. — Я не думаю, что в порядке.
— Ты не расстроена из-за меня? — спрашивает он, обнимая меня за талию и притягивая к себе.
— Нет, Карсон. Я также не хочу говорить об этом прямо сейчас. Я на взводе. Ты знаешь, мне нужно убедиться, что мое беспокойство не возьмет верх надо мной. Будет лучше, если я просто забуду об этом.
— Я не знал, что она собирается разослать это всем. Она пыталась заставить меня порвать с тобой. Она не смирится с тем, что я хочу тебя.
Она? Кто, черт возьми, она такая? Он и сейчас мне изменяет? Я должна была это предвидеть. Я изо всех сил стараюсь дышать ровно, а лицо сохранять бесстрастным. Мне нужно выбираться отсюда.
Я беру ключи с держателя у двери и подхожу к нему, чтобы целомудренно чмокнуть в губы.
— Я скоро вернусь. Мы могли бы поужинать где-нибудь поблизости.
— Ладно. Если ты этого хочешь. Я просто хочу загладить свою вину.
— Тут нечего выдумывать. Все в порядке.
С этими словами я открываю дверь и иду к своей машине. Я уже знаю, куда иду. Я не могу быть с ним в этой квартире. Если бы ад существовал, это был бы он. Это почти больная шутка, что никто в моей жизни не настоящий. Они все такие же фальшивые, как и я, когда говорю им, что со мной все в порядке. Как, черт возьми, я должна продолжать в том же духе? В какой-то момент что-то должно дать результат, верно?
Глава 2
Келлан
Сегодня она, кажется, на взводе, как будто что-то произошло между ней и этим дерьмовым парнем, с которым она проводит время. Я не совсем понимаю, почему она продолжает его терпеть. Он никоим образом не приносит ей пользы. На самом деле это любопытно.
Вот уже некоторое время я пристально наблюдаю за ней на расстоянии. Дистанция — это все, что я могу себе позволить, потому что, как бы сильно я ее ни хотел, я не могу ее заполучить.
Моя работа проста: дождаться подходящего времени и вести их по их пути. Нельзя вмешиваться. У меня никогда не возникало соблазна вмешаться, пока я не увидел эту черноволосую красавицу. Она такое странное, обольстительное создание.
Ангел смерти, Мрачный Жнец, Санта Муэрте и Азарель — это лишь некоторые из имен, которые я использую. Я уже давно не мог позволить себе роскошь, чтобы кто-то называл меня моим настоящим именем. Если бы у меня был выбор, люди называли бы меня просто Келлан. Все мои псевдонимы кажутся такими ... окончательными.
В некотором смысле, все, что я делаю, является окончательным. Я трачу все свое существование на то, чтобы те, кто пересекает мой путь, в конечном итоге встали на правильный. Кроме даты, времени их смерти и имени, я ничего о них не знаю. Мне не нужно знать ничего другого. Я всего лишь нейтральный наблюдатель, который ведет их и наблюдает, пока они выполняют свою цель в моем царстве.
Не все остаются со мной. Большинство автоматически находят свой путь либо в Рай, либо в ад, в зависимости от того, как они проживают свою человеческую жизнь. Мне поручено руководить теми, у кого либо есть незаконченные дела, либо они нуждаются в испытании. Эти души приходят в мое царство, чтобы найти свое предназначение.
Я никогда не представляюсь им. Когда души видят меня, они уже знают, кто я — олицетворение смерти. Я не должен устанавливать никаких связей с теми, чьи пути пересекаются с моими. Это не входит в число моих задач, потому что это потенциально может помешать их цели. Это величайшее правило: Не вмешивайся в предназначение души.
Единственный раз, когда мне удается взглянуть на души, которыми я должен руководить, помимо моей обычной работы, — это если они ускользают от меня. Когда я в этом участвую, не все так однозначно. Хотя никто никогда полностью не избегает смерти, иногда они не попадают в мои непосредственные руки. Даты и время их смерти меняются, обычно из-за действий других. Они временно освобождены от своей прогулки со мной. Если это произойдет, и я раскроюсь, не претендуя на их душу, между нами возникнет связь. Эти связи становятся невидимыми нитями, которые связывают нас вместе. У меня есть полный доступ ко всему, что они делают в своей человеческой жизни, пока мы, в конце концов, не встретимся снова.
Если бы я захотел, я мог бы наблюдать за ними из теней человеческого мира, пока не наступит их истинное время смерти. Я никогда этого не хотел. Человеческая жизнь — это не то,
