на ухо:
— У тебя, очевидно, недостаточно эмоционального диапазона, чтобы понять, что значит для человека высыпаться по ночам.
— Мы можем поговорить об этом, — воскликнула она.
— Ха, я пытался, но ты отказалась со мной разговаривать, теперь мы сделаем по-моему. — Без особого труда я отнес ее на кровать, раздраженный тем, что она не переставала кричать. Если я не заставлю ее заткнуться, кто-нибудь возьмет мою комнату штурмом, и тогда я точно не смогу уснуть.
Закрыв ей рот, я пригрозил:
— Замолчи, или я тебя вырублю.
Но ее приглушенные крики стали еще громче. В отчаянии я свободной рукой стянул с себя футболку и заткнул ей рот этим самодельным кляпом.
Глаза Афины метали в меня кинжалы, но осуждение и ненависть, исходившие от нее, сводили меня с ума. Именно из-за таких женщин, как она, мы, мужчины Севера, жили в изоляции от остального мира.
После Токсичной войны четыреста лет назад женщин было больше, чем мужчин, и у моих предков оставалось только два варианта: отступить на север или подчиниться женщинам. Мы, современные мужчины Севера, все еще расплачивались за это и жили своей жизнью, лишенные роскоши увидеть другие части света или насладиться мягкостью женского тела.
— Поскольку ты сказала, что предпочла бы спать голой, нежели в одной из моих футболок, позволь мне тебе помочь. — Несмотря на то, что Афина извивалась всем телом, оказывая мне сопротивление, я снял с нее рубашку и бросил ее на пол. На Афине осталась белая сорочка и мой внутренний голос подсказывал мне не трогать ее, но потом она высвободила руку из моей хватки и оцарапала меня ногтями.
Глаза заволокло красной пеленой, и я поднял руку, чтобы ударить ее, но, несмотря на охвативший меня гнев, я не смог.
Минуту спустя Афина лежала голая и связанная на моей кровати, а я стоял, сотрясаемый легкой дрожью, у изножья. В моей профессии мне выпадала честь лечить немногих проживающих в Северных Землях женщин, но ни одна из них никогда не раздевалась догола.
Она была красивой и аппетитной во всех нужных местах. Ее бедра, более широкие, чем талия, обладали той женской мягкостью, которой пытались подражать секс-боты, но в действительности значительно уступали.
Проигнорировав свою совесть, я пристально посмотрел ей в глаза, намереваясь подчинить себе эту женщину — словно моя победа в этой борьбе за власть каким-то образом могла исправить многовековое угнетение мужского пола.
Даже в своем унизительном и беспомощном положении Афина смотрела на меня так, будто я был насекомым, которое нужно раздавить.
Этого должно было быть достаточно, чтобы раздеть ее и связать, но она все еще не дала мне то, что я искал. Одетый лишь в трусы, я провел пальцем по кровати и медленно подошел сбоку, чтобы встать рядом с ней.
Из-за моей футболки, затыкающей ей рот, у нее нескончаемо раздувались ноздри, и я наклонился, зашептав ей прямо в лицо.
— Ты хочешь, чтобы я вынул кляп?
Она кивнула.
Матрас прогнулся под тяжестью моего тела, когда я сел на край кровати, склонившись над ней и балансируя на одной руке рядом с ее плечом.
— А ты будешь тихо себя вести?
Она снова кивнула.
— Хорошая девочка. — Я медленно вытащил часть своей футболки, которой заткнул ей рот.
Афина сделала глубокий вдох и слегка закашлялась.
— Держу пари, ты жалеешь, сказав о том, что предпочла бы спать голой, — пробормотал я и позволил своему взгляду пройтись по ее обнаженному телу.
— Не прикасайся ко мне. — Это была не мольба, а приказ.
Я поджал губы:
— С чего ты взяла, что меня заинтересует такая бесчувственная рыба? — Я думал, что близость обнаженной женщины меня возбудит, но, чтобы она ни думала, я не был насильником, а ее отвращение ко мне не будоражило кровь.
— Твой народ — это чудовища, насильники и убийцы, — выдала она. Мне даже показалось, что она плюнет в меня, но она этого не сделала.
— Неужели? — произнес я и погладил ее по руке. — Или ты просто пытаешься разозлить меня, чтобы я занялся с тобой сексом? Должен признать, это вроде как работает, — солгал я.
Будучи привязанной ко всем четырем столбикам кровати, она мало что могла сделать, когда я поднял руку и провел пальцем от ее ключицы до ложбинки между грудей, пупку и ниже — от бедра к колену.
Афина затаила дыхание и, наконец, взмолилась:
— Пожалуйста, не надо.
— Я в замешательстве — ты имеешь в виду «пожалуйста, не прикасайся ко мне» или «пожалуйста, не останавливайся»?
Продолжая говорить, правой рукой я ухватился за покрывало и натянул его, чтобы ее прикрыть:
— Подозреваю, что из-за того, как ты последние полчаса пыталась вывести меня из себя, ты умоляешь меня не останавливаться. Мне жаль тебя разочаровывать, но я уже говорил, что устал и просто хочу поспать. — Я откатился от нее с театральным зевком и встал. — Может завтра, как следует выспавшись, я смогу поиграть в твои маленькие игры и заняться с тобой сексом.
Ее губы были плотно сжаты, но глаза будто кричали, что я монстр, и у меня возникло жуткое чувство, что ей стали известны все мои грехи.
Воспоминания, которые я подавлял больше десяти лет, теперь атаковали мой разум, и мне захотелось избавиться от всех отвратительных вещей, похороненных в моем прошлом.
Это была ее вина! Любой, кто меня знал, сказал бы, что я был забавным, веселым и дружелюбным, но по какой-то причине эта Мамаша вытащила наружу мою коварную сторону.
Как будто кто-то завладел моим телом, я ухмыльнулся ей и вонзил «лезвие» поглубже.
— Не волнуйся, крошка, я позабочусь о том, чтобы секс был приятным. По крайней мере, со своей стороны.
Сквозь стиснутые зубы Афина заговорила на незнакомом мне языке. У меня мурашки по коже побежали от огня в ее глазах, шипения и звучания слов, таких чужих и в то же время угрожающих по своей природе.
— Что ты сказала? — потребовал я ответа, но она продолжала говорить на этом мертвом языке, повторяя одни и те же слова во враждебном заклинании.
Как врач, я считал себя человеком науки, но в моей жизни произошло столько необъяснимых вещей, что я мог позволить себе непредвзятость.
— Что ты сказала? — повторил я и со злостью потряс ее за плечи. — Ты, блин, что, накладываешь на меня проклятие, да?
Самодовольно поджав губы, она перестала бормотать и зловеще прошептала:
— Дело сделано. Я позаботилась о том, чтобы ты никогда не нашел удовлетворения с женщиной. Никогда!
Глава 1
В рамках приличий
Пять месяцев спустя —
