Он нахмурился и огляделся. Маленькая комната была чистой, даже по углам не было никакой плесени. Но запах не исчезал.
И тут Дамон вспомнил.
В памяти явственно всплыла вся картина – тесные коридоры, крохотные окна и запах плесени от старых книг. Лет пятьдесят назад, будучи в Бельгии, он был удивлен, что англоязычная книга по такому предмету все еще физически существует. Но она там была. Обложка покрылась плотным слоем отполированной ржавчины; если на ней и были когда-то какие-то надписи, от них ничего не осталось. Некоторых страниц не было, так что никто никогда не узнал бы ни автора, ни названия, если они и были там указаны. Каждый содержащийся в ней «рецепт» – заговор, заклинание, заклятие – содержал запретное знание.
Дамон без труда вспомнил это заклинание – самое простое из всех. «Кровь самфира, или вампира, есть довольное снадобье для исцеления от всякого недуга или злодеяния, причиненного теми, кто танцует в лесах в Лунный пик».
Эти малахи определенно творили злодеяние в лесу, а сейчас шел месяц Лунного пика – так на Древнем языке назывался месяц летнего солнцестояния. Дамон не хотел оставлять Бонни, и уж точно не хотел, чтобы Елена видела, что он собирается сделать. Продолжая поддерживать голову Бонни над поверхностью теплой розоватой воды, он расстегнул рубашку. На бедре в ножнах висел кинжал из железного дерева. Дамон вытащил его и быстрым движением надрезал себе кожу у основания горла.
Теперь крови много. Непонятно только, как заставить ее пить. Засунув кинжал обратно в ножны, он приподнял Бонни и попытался приложить губами к ране.
Нет, это глупость, подумал он с непривычным для себя самоуничижением. Так она опять замерзнет, а глотать ее ты все равно не заставишь. Он снова опустил Бонни в воду и задумался. Потом опять вытащил нож и сделал еще один надрез – на этот раз на руке, на запястье. Он вел ножом по вене, пока кровь стала не просто капать, а полилась солидной струей. Потом он приложил запястье к повернутому вверх рту Бонни, а второй рукой повернул ее голову под нужным углом. Ее губы были полуоткрыты, и в них красиво струилась темно-красная кровь. Время от времени девушка сглатывала. В ней еще теплилась жизнь.
Как будто я кормлю птенца, подумал он, восхищаясь своей памятью, своей находчивостью и – чего уж там, вообще самим собой.
Он улыбнулся ослепительной улыбкой в никуда.
Теперь только бы сработало.
Дамон чуть подвинулся, чтобы сесть поудобнее, и снова открыл кран с горячей водой, не переставая придерживать Бонни и кормить ее. Он понимал, что проделывает все это элегантно и без единого лишнего движения. Ему нравилось происходящее, оно тешило его чувство юмора. Вот сидит вампир, который не обедает человеческим существом, а поит его собственной кровью, чтобы спасти от верной смерти.
Мало того. Постаравшись раздеть Бонни так, чтобы не оскорбить ее девичью невинность, он безупречно следовал всем человеческим обычаям и предрассудкам. Это было потрясающе. Естественно, он увидел ее тело, избежать этого было невозможно. Но его завораживало то, что он пытался следовать правилам. Раньше он никогда так не делал.
Может, именно от этого кайфует Стефан? Да нет, у Стефана есть Елена, которая сначала была человеком, потом вампиром, потом невидимым духом, а теперь стала ангелом во плоти, если такое вообще бывает. От Елены можно кайфовать и так. И, тем не менее, он не думал о ней несколько минут. Кажется, я установил рекорд не-думания о Елене.
Наверное, лучше позвать ее, объяснить, что он делает, и что нет причины проламывать ему череп. Пожалуй, так будет правильнее.
И вдруг Дамон понял, что не чувствует в спальне Стефана ауру Елены. Но не успел он выяснить, в чем дело, как раздался грохот, потом громкие шаги, потом снова грохот, намного ближе. А потом дверь в ванную комнату пинком открыл Мерзкий Эгоистичный Тупой…
Мэтт шел на него с угрожающим видом, за что-то зацепился, посмотрел под ноги. На его загорелых щеках словно лежал отсвет заходящего солнца. В руках он держал маленький розовый лифчик Бонни, потом бросил его, словно тот его ужалил, потом опять поднял и покрутил в руках только для того, чтобы швырнуть во входящего Стефана. Дамон с любопытством наблюдал за происходящим.
– Как его убить, Стефан? Осинового кола хватит? Можешь подержать его, пока я… Кровь! Он кормит ее кровью! – прервал сам себя Мэтт и так посмотрел на Дамона, словно вот-вот нападет на него.
Плохая идея, подумал Дамон.
Мэтт встретился с ним взглядом. Считает себя борцом с чудовищами, подумал Дамон, которому становилось все интереснее и интереснее.
– Отпусти. Ее, – медленно отчеканил Мэтт.
Кажется, он хотел, чтобы звучало угрожающе, подумал Дамон, но получилось так, как будто он разговаривает с умственно отсталым.
Мерзкий ушлепок – сообразил Дамон. Значит, его зовут…
– Мудд, – вслух сказал он, слегка кивнув головой. Может, теперь запомню.
– Му… Ты назвал меня… Господи, Стефан, помоги мне убить его! Он убил Бонни! – Эти слова излились из уст Мэтта одним отчаянным вскриком, одним выдохом. Дамон с грустью понял, что его последняя аббревиатура горит ярким пламенем.
Стефан был на удивление спокоен. Он отодвинул Мэтта так, чтоб тот оказался у него за спиной, и сказал:
– Выйди и посиди с Еленой и Мередит.
Это не было просьбой. Затем он обернулся к Дамону:
– Ты не пил ее кровь.
Это не было вопросом.
– Полакать яду? Нет, братишка, я не по этому делу.
Один уголок рта Стефана вздернулся. Он ничего не ответил, просто посмотрел на Дамона взглядом, в котором было… знание. Дамон возмущенно вскинул голову.
– Я сказал правду!
– Сделаешь это своим новым хобби?
Дамон начал отпускать Бонни, рассудив, что, перед тем как выбираться из этой помойной ямы, будет логично окунуть ее в кровавую воду, но…
Нет. Она была его птенцом. Она выпила уже достаточно его крови – чуть больше, и она могла начать меняться по-настоящему. А если количества крови, которое он отдал ей, недостаточно, значит, кровь вампиров просто-напросто не является лекарством. Кроме того, чудотворица находится здесь.
Он закрыл порез на руке, чтобы остановить кровотечение, и приготовился ответить…
Но тут дверь снова распахнулась.
На этот раз это была Мередит, державшая в руках лифчик Бонни. Стефан и Дамон в ужасе поежились. Дамон подумал, что Мередит выглядит очень грозно. Но она, по крайней мере, сделала паузу и оглядела одежду, сваленную на полу ванной комнаты. Потом спросила у Стефана: «Как она?» Мудд не сделал ни того ни другого.
– С ней все будет в порядке, – ответил Стефан, и Дамон, к собственному удивлению, понял, что чувствует… нет, не облегчение, конечно, скорее удовольствие от проделанной работы. Кроме того, Стефан явно не собирался избить его до полусмерти.
