Ричард пожал плечами:
— Откуда мне знать? Твоя мать мертва. Отец пропал без вести. До тех пор пока ты считала себя человеком, ты не представляла для них опасности. Они только не упускали тебя из виду.
Пальцы Ричарда нежно коснулись ее волос, заправили выбившуюся прядь за ухо, затем он приподнял ее голову за подбородок и опять посмотрел в глаза.
— Поедем со мной в Лондон, Санни. Думаю, мы будем счастливы вместе.
В спальной стало тихо-тихо, слышалось только глубокое взволнованное дыхание Санни. В первый момент ей очень понравилось его предложение.
Они вместе с Ричардом были похожими созданиями: их сближали не только моменты из личной жизни, их объединяла биологическая общность, история культуры их вида, уходившая корнями в тысячелетнее прошлое. Ричард помог бы раскрыться ее способностям, научил бы ее любить, принимая ее такой, какая она есть.
Санни отвернулась. Если все сказанное было правдой, в чем она уже не сомневалась, значит, в равной мере это относилось и к Джейкобу. Как бы странно он ни вел себя по отношению к ней, она не могла так легко забыть его. Санни влекло к Ричарду, однако ее чувство к Джейкобу было намного глубже и сильнее.
— Прости, но в это как-то не верится.
Настроение Ричарда изменилось в мгновение ока, словно ураганный ветер вздыбил спокойную гладь океана. Темно-карие глаза потемнели так, что почти нельзя было разглядеть зрачков. Холод и жестокость блестели в глазах, напоминавших полированный гранит. Ричард нагнулся к Санни, сейчас он походил на хищную птицу, увидевшую кролика.
— Ты смеешь мне возражать? — Голос его звучал тихо, но им можно было резать стекло.
Санни молча натянула одеяло до подбородка.
Он опять схватил ее за подбородок и повернул лицом к себе. Губы его подрагивали, он скалился, словно злой пес, обнажая выступившие длинные клыки.
— Я мог бы убить тебя, выпить кровь и взять себе всю твою силу.
Ричард прикоснулся острыми клыками к ее шее, слегка оцарапав кожу, и тут же облизал капельки крови. Санни зажмурилась от страха. Она не была верующей, но в этот миг начала горячо молиться про себя, как умела. К ее радости, вдруг скрипнули пружины кровати, и Ричард встал с ее постели. Приоткрыв глаза, она увидела, как он застегивает на все пуговицы пиджак. Злость уже покинула его, хладнокровие и сдержанность вернулись, он опять полностью владел собственными чувствами.
— Нет, я не буду убивать тебя. Это идет вразрез с моими целями. Я просто перейду к плану Б.
— Плану Б? — спросила Санни. Ее волнение понемногу уменьшалось, ведь он находился от нее на некотором расстоянии.
— Не выводи меня из себя. Это хорошо всем знакомое выражение.
— Конечно, я его знаю. И в чем состоит твой план Б?
— Со временем узнаешь. А теперь, моя дорогая, ты, наверное, устала. Наша беседа утомила тебя. Тебе надо поспать.
— Но я так и не узнала…
Послышался шорох, по спальне пронесся легкий ветерок, и Ричард исчез. Через несколько минут в комнате стало прохладно, Санни поняла, что, уходя, он оставил окно открытым.
Проснувшись на следующий день рано утром — хотя спала она плохо, проворочавшись почти всю ночь, — Санни присела на постели и оглядела комнату. Неужели то, что случилось ночью, ей не приснилось? Она стала искать доказательства ночного визита. Однако все осталось на своих местах, от стакана воды на тумбочке до брошенной на пол одежды. Ключ от ящика стола лежал в тумбочке на прежнем месте. Санни вскочила и подбежала к столу. Журнал лежал в запертом ящике, похороненный под кипой старых налоговых деклараций, финансовых отчетов и кредитных платежей. Уронив голову на скрещенные руки, Санни несколько раз глубоко и ровно вдохнула, пытаясь рассуждать спокойно и логично.
Итак, Ричард и Джейкоб вампиры. Одного этого утверждения было достаточно, чтобы отправить ее обратно в институт Эшвуда. Нет, она не сошла с ума. Ведь мифам о вампирах почти столько же лет, сколько самой человеческой цивилизации. Разве в основе этих мифов не могут лежать подлинные события? А если могут? А вдруг это правда?! От подобных мыслей Санни вдруг охватила приятная уверенность: итак, остро ощущаемый иногда психологический дискомфорт или когнитивный диссонанс, мешавший ей в течение всей жизни, имеет под собой реальное основание.
Она подняла голову и задумалась. Что еще ей удалось узнать? Ричард и Джейкоб живут уже очень долго, настолько долго, что не боятся солнечного света. Они пьют человеческую кровь. Убивают ли они людей? На этот вопрос она не получила ответа. Опасен ли для нее Ричард? По всей видимости, да. Но в таком случае он, вероятно, опасен и для Изабель? В тревоге за подругу она схватила телефон и нажала клавишу быстрого набора.
— Резиденция Лафоржей. — Это был Эрл, управляющий в доме Денниса Лафоржа.
— Привет, Эрл, это Санни. Можно поговорить с Изабель?
— Она спит. Вчера она вернулась очень поздно. Ей что-нибудь передать?
Вздох облегчения вырвался из груди Санни.
— Нет, ничего срочного. Передайте, что я позвоню позже.
Пройдя на кухню, она заварила кофе и с дымящейся чашкой прошла в гостиную. Усевшись на диване и сделав глоток кофе, она раскрыла ноутбук. Немного подумав, набрала в поисковике слово — дампир. В поисковой строке выскочила услужливая подсказка: «Может, вы имеете в виду дхампир?» Санни кликнула клавишу ввода. На экране высыпались названия файлов, в первой строке виднелся сайт Википедия, а на втором месте сайт Монстерпедия.
Санни предпочла не углубляться и выбрала Википедию. На экране возник текст:
«Дхампир в фольклоре балканских народов, а также в художественной литературе о вампирах — это плод брака вампира и человека. Дхампиры очень могущественные создания, они обладают силой вампиров и в то же время лишены их слабостей. Считается, что дхампир, будучи необыкновенным существом, способен убивать вампиров».
— Чудесно, — пробормотала Санни. — Оказывается, я сказочный персонаж. Обо мне теперь можно снимать кино.
Прихлебывая кофе, она смотрела в окно на бетонную громаду конференц-зала «Москон-конвеншн-сентер» и вспоминала маму, то недолгое, но счастливое время, когда они были вместе. Мама ни разу не говорила, кем был ее отец. А даже если и знала, имело ли смысл говорить об этом семилетней девочке? Поняла бы Санни, о чем толкует мать? Конечно, нет. Скорее всего это известие вызвало бы у нее тяжкое повреждение рассудка, тем более что ее и так уже считали не совсем нормальной. Должно быть, это стало тяжкой ношей для мамы. Возможно, именно поэтому она принимала лекарства против депрессии.
