— Тихо, или я наполню клетку железом так, что ты сгоришь за миг.
Я схватил лук и меч, а потом быстрее, чтобы не отговорить себя, рассекла воздух и прошла в брешь, пока Верекс шипел на меня.
Я ожидала, что выйду в мир смертных, но чуть не подавилась, когда мир остался спутанным.
Я в ужасе опустила повязку одной рукой. Я не знала, что меч мог переносить меня в другое место в одном мире.
Где я была? Место было пустым, с толстым слоем пыли на всем.
Верекс засмеялся в клетке.
— У нас нет крыльев, смертная. Ужасно ты выбрала место.
Мы были на платформе над большим кратером. Туман поднимался снизу, и тучи окружили нас во тьме сверху, закрывая Кровавую Луну. Лестница не вела к платформе. Никакие строения не поддерживали ее. Была только платформа, где удобно уместились бы около четырех человек. На краях не было перил, можно было сорваться. В центре платформы были вещи. Потрепанное одеяло, слишком маленькое для взрослого. Я подняла его, из-под него выкатилась вырезанная лягушка размером с мой большой палец. Она была такой настоящей на вид, что я коснулась ее.
Я отдернула руку, когда резьба ожила, язык устремился к моему пальцу. Как только моя ладонь пропала, он упал на землю, снова застыл. Я склонилась и схватила его снова.
— Говорящая лягушка, — сказал Верекс. — Это ценное. Я заключу сделку за это.
— Что это? — спросила я, разглядывая странное существо. — И где мы?
— Это Двор Крыльев, — сказал Верекс скучающим тоном. — Как иначе добираются на эту платформу? Это Бесконечная брешь, судя по всему. И мы в ловушке. Если тот меч не откроет воздух снова. Неплохая побрякушка.
Я посмотрела на лягушку. Она не двигалась.
— Говори, Говорящая лягушка, — сказала я, ощущая себя глупо.
— Не забывай, — зашептал странно знакомый голос юноши. — Не забывай, кто ты, в этом ужасном месте. Ты — Финмарк Торн. Твой отец убирает пни с полей для фермеров. Твоя мать делает малиновое варенье. Они тебя любят. У тебя три старших брата, Маверен, Тристарх и Гриммен. И они тоже тебя любят. Не позволяй им забрать эту память. Не отдавай им это.
Лягушка замолчала и застыла.
Я поежилась.
— Она назвала имя? — спросил Верекс.
— Ты это слышал? — я сунула лягушку в карман.
— Она говорит одно имя. И только тот, кто ее держит, слышит имя. Я заключу сделку за это. Я хочу это имя. Может, оно есть у лягушки.
Рычание зазвучало в его голосе под конец фразы.
— Ты хочешь имя, которое она мне дала?
Он ухмыльнулся.
— Это было бы интересно, смертная. Я заключил бы сделку и за это. Но я просто заинтересован именем, которое она мне даст.
— И чье же имя? — я готовила меч. Лучше бы не уронить его, или я умру на этой платформе.
— Лягушка дает имя того, кто связан с твоими интересами. Удобно знать истинное имя своего союзника. Это сохраняет их честными. Даже удобнее знать, связаны ли они на самом деле с твоими интересами, да?
Кем был Финмарк Торн? Я еще не слышала это имя. Но дыхание дрогнуло, я старалась не думать об этом, но была уверена, что знала, чье оно.
Печальный одинокий мальчик мог быть Скуврелем?
— Попробуем еще раз? — я подняла повязку и рассекла мечом воздух.
Глава тридцать первая
Я прошла в брешь в воздухе, едва смогла протащить сумку и остальное с собой.
Меня ударило стеной звука.
Крики, визг, боевые кличи смешались с топотом ног и копыт, звоном металла.
Все уже началось.
Сердце колотилось от шума.
Я убрала меч в ножны, склонилась в защитной позе, медленно повернулась, чтобы оценить опасность. Верекс что-то кричал, но я не могла разобрать из-за шума. Я игнорировала его. Я посадила его в клетку не для его мнений.
Я была в небольшой, но густой роще, сквозь ветки было сложно видеть. Они окружали меня полностью. Пока что это было хорошо. Я подвинулась, и деревья давили на тело, мешая даже выглянуть из-за веток.
Я сунула голову в сплетение веток и выглянула. Я ожидала увидеть сражение.
Я не понимала, что с таким шумом разъяренная армия просто двигалась.
Я была на краю горной долины, где начинался лес. Мне отчасти было видно круг камней. Из него фейри лились как вино из графина — фейри на рогатых сияющих оленях, на сияющих единорогах, в яркой броне или с темными татуировками, фейри с зеленой кожей орков и опасным острым оружием, фейри в нарядах для бала с крыльями за ними. Готовые к бою, жаждущие вызывать боль, они ехали — все виды, какие я могла представить, в различных нарядах. Они бежали из круга по долине. Они становились ручьями вооруженных фейри, двигались по пути, отмеченному Хуланной на карте в ее комнате.
Я пыталась разглядеть сестру.
Она была там.
Она стояла в седле единорога, не замечала опасность, хотя была на подвижном звере с острым рогом на голове.
Я пыталась думать о ней, как о маленькой, но могла видеть лишь то, какой сильной она выглядела.
На ней была позолоченная грудная пластина, золотой крылатый шлем, темно-рыжие волосы развевались за ней, черная юбка с разрезами трепетала, как флаги смерти, на ветру. Она была в сапогах и щитке с маленькой руной на руке вместе с крепкими перчатками — но только это было практичным в ее облике.
Она была красивой. Она была роскошной. Она была всем, чем я хотела быть.
Я пыталась думать о ее изъянах, ее ошибках. Я будто хваталась за воздух.
Рогатый фейри на олени перекрыл мне обзор, Сумеречный двор несся за ним.
Мое сердце колотилось.
Я не справилась!
Я планировала это. Пришла в нужный миг. Я увидела ее, как и надеялась, но этого не хватило. Я не смогла это сделать. Я не думала, что провалюсь в этом.
Я встала на носочки, пытаясь снова увидеть Хуланну, подавляя панику.
Не паникуй, Элли. Ты еще можешь сделать это. Тебе просто нужно снова ее увидеть.
Верекс рядом со мной ругался так долго, что у него кончились ругательства, которые я слышала, и его новые версии обжигали мне уши, мои щеки от них пылали.
Раздался рев, меня кто-то заметил неподалеку, и я выскочила из рощицы, поднимая облака мха, побежала по знакомой земле, поднимая повязку, чтобы видеть, и прыгая с камня на бревно к месту, где земля изгибалась слишком сильно, чтобы олень мог легко прыгнуть.
Я потеряла Хуланну из виду. Я потеряла из виду всех фейри. Ругаясь, я опустила повязку.
Я бежала не в ту сторону.
Но у меня не было выбора. Я вытащила рукоять топора из-за пояса, взмахнула им в воздухе и подняла высоко, чтобы видеть. Я потеряла при этом время.
