— А не от больших ли перспектив вы пропали? — фыркнул Шорсейн.
Вот это уже ближе, но не соответствует моему впечатлению о Рэйвене.
— Шорсейн, — холодно сказал Рэйвен. — Я разве похож на человека, который использует женщин подобным образом?
— Нет, конечно, нет, — тут же вздохнул Шорсейн. — Иначе вы бы не улетали от очень нужного нам спонсора, которая питала к вам определенные чувства, на только что созданном параплане.
— Это была необходимость, — отметил Рэйвен. — Наши ученые так старались, но никто не решался его испытать. Как руководитель башни я обязан был испытать его.
— Ага, прямо в тот момент, когда пришел наш спонсор, была лютая необходимость влететь в лабораторию, схватить параплан и даже не выслушав до конца подробный инструктаж, испытать его, выбежав в окно десятого этажа башни.
— Я хотел порадовать наших ученых, — Рэйвен оставался невозмутим.
— До смерти. До вашей смерти, — пробормотал Шорсейн.
— Я маг, заклинание левитации я освоил так давно, что уже и не помню когда. К тому же, параплан действительно сработал. А та леди... пообщайся ты с ней хотя бы полчаса, то сиганул бы вообще с крыши башни, — заметил Рэйвен. — Ладно, Шорсейн, разумеется, я пока в Лерию не влюблен. Но она мне действительно нравится. Она совершенно отличается от всех, кого я знаю. В положительную сторону.
А вот это уже было приятно: знать, что тому, кто понравился тебе, понравилась ты. Но к чему он обещал меня познакомить с принцами?
— Тогда почему бы не поговорить с ней откровенно?
— Потому что, Шорсейн, я не хочу, чтобы она посчитала, будто моя симпатия связана с выгодой. Даже ты так подумал, хотя знаешь обо мне много. А что подумает Лерия, которую я только-только привел на эти земли, если я одновременно предложу ей встречаться и создавать такую нужную всем нам таблетку? Подозреваю, что ничего хорошего. Увы, я не смогу доказать ей, что все слова, которые я тут говорю, — чистейшая правда. Это ты понимаешь, а у нее нет повода доверять мне в такой двусмысленной ситуации. К тому же, у нее уже есть негативный опыт общения кое с кем из совета, поэтому не хочу ее пугать.
Как бы ему намекнуть, что меня так примерно раз в неделю в аптеке тут пугать пытались? Я уже такая привычная, что даже если толпа зайдет и начнет делать это синхронно, то только вздохну и выйду в другую комнату, предварительно заперев дверь. А насчет доверия Рэйвен прав. Вот только подслушанному разговору я верила.
— И как вы тогда планируете действовать?
— Своим чередом, — загадочно ответил Рэйвен. — Не смотри так удивленно, я знаю, что делаю. В конце концов, у меня предостаточно опыта. Правда, отношения с ними не были особо серьезными, но как ухаживать за женщиной, я знаю.
— А с таблеткой что? Она ведь важнее, — заметил Шорсейн. — Тоже своим чередом? Если так, то чем Лерия тут заниматься будет?
— Настои и настоечки делать, как минимум. Между прочим, с твоей любимой валерьянкой.
— О! Валерьяна-а-а, — радостно протянул Шорсейн. — У меня ощущение, что я ее прямо сейчас чувствую. Такой слабый, но приятный аромат... Странно, я ведь никогда не приносил валерьянку в кабинет, откуда пахнет?
— И моим указом запрещено проносить что-либо, связанное с валерьянкой, на этот этаж. Тебе уже чудится после твоих пирожных?
— В том-то и дело, что нет! Я ее чую!
Я подняла руку и принюхалась. Ну точно! Я же перед отъездом крысе наготовила запас, а запах еще не выветрился!
— И где же ты ее слышишь? — Рэйвен не верил.
Спасибо ему, у меня есть время свалить от кошака, который изображал из себя валерьянового наркомана! Я медленно сделала шаг назад.
— Да у двери слышу! — сказал Шорсейн.
Когда я делала второй тихий шажок, дверь передо мной распахнули.
— Лерия? Что вы тут делаете? — Шорсейн побледнел так, что даже кончики ушей, покрытые короткой шерсткой, стали казаться светлее.
— Стою, — ответила я, стараясь сохранить невозмутимость и напоминая себе, что лучшая защита — нападение. — Рэйвен пригласил меня в свой кабинет, если у меня возникнут вопросы. Вопросы возникли, поэтому я пришла в кабинет Рэйвена.
— Но... это не кабинет Рэйвена, а мой кабинет, — растерянно сказал Шорсейн
— Перепутала, — улыбнулась я. — Разрешите уйти?
— Лучше пройти, — тут же выпалил Шорсейн, впуская меня внутрь.
Подавив желание сбежать куда глаза глядят, я зашла в кабинет. Да, у Рэйвена был чуть другой, но какого... какого они так похожи?!
Шорсейн смотрел на меня, я смотрела на Шорсейна и улыбалась. Улыбаться, когда происходящее выходит за рамки ожиданий, — полезное качество, что не единожды спасало меня при работе в аптеке. Ну, и тут пригодилось.
— А-а-а! Вы в-в-все слышали, д-д-да? — Шорсейн сообразил, что произошло, и запаниковал еще больше, чем раньше.
И куда больше Рэйвена. Последний же стоял спокойно, разглядывая меня некоторым сомнением, будто не до конца осознавал, что я тут стою.
— Что ты слышала? — спросил Рэйвен.
— Все, — честно созналась я. — От создания таблетки до твоей симпатии. И не вижу никаких проблем.
Последнее я выпалила для подстраховки. Проблемы я кое-какие видела, но не настолько критичные, чтобы заострять на них внимание. Особенно, когда меня поймали на бесцеремонном подслушивании.
— Вот и отлично! Понятия не имел, как рассказать тебе обо всем, чтобы ты не надумала чего лишнего. А так ты точно знаешь всю ситуацию без прикрас. И, если я правильно услышал, то все в порядке?
— Абсолютно, — подтвердила я, понимая, на что Рэйвен намекает.
— Все сложилось так идеально, что даже удивительно, — сделал Рэйвен свой вывод.
— Да, я тоже так думаю, — кивнула я.
— Вы! Вы! Я тут один, что ли, переживал за всю ситуацию и за ваши еще не завязавшиеся отношения больше, чем за недоеденные валерьяновые пирожные? — прошептал Шорсейн, но его вопрос мы с Рэйвеном оставили без ответа.
Глава 14
Первый откровенный разговор с Рэйвеном состоялся на следующее утро. И совсем не потому, что Рэйвен не хотел поболтать со мной предыдущим вечером, когда я так удачно все подслушала. Хотел, наверное. Вот только я — нет: полученную информацию надо было взвесить, разложить по полочкам и понять, как использовать для себя и детей наилучшим образом. И при этом не обидеть одно Темнейшество, которому я нравилась.
Почему не обидеть? Ну, грех обижать мужчину с такими стальными нервами, с такими разнообразными навыками, положительными качества характера, да еще и с хорошим вкусом. Если я нравлюсь мужчине, то априори плохого вкуса у него быть не может. По крайней мере, так утверждали мои родители, близкие родственники, друзья и даже бабульки, которым я продавала двадцать препаратов по одной пластинке* и улыбалась, слушая, сколько, чего и от чего они пьют. А не верить их словам у меня не было ни единой причины.
В общем, вечером под шумок, создаваемый Шорсейном, я удрала, успешно избежав разговора. Спасибо эмоциональному котяре, который был в шоке от нашего поведения, а потом долго-долго утверждал, что нельзя же так с хрупкими женщинами — правду-матку прямо в лоб, без вообще каких-либо пиететов! Это Рэйвену со мной повезло, а другая бы туфлей в лоб зарядила. Чем Рэйвен заслужил подобный акт насилия? Этого не поняла ни я, ни сам Рэйвен. Оставалось предполагать, что у оборотня явно был не самый удачный опыт общения с противоположным полом.
На вопрос, а как надо было, Шорсейн, кстати, тоже ответил. Надо нежно, предварительно извинившись. За что? Да какая разница! Лучше извиниться и сказать, что не прав, а потом уже найдется за что. Что-то мне подсказывало, что Шорсейн был дамским любимчиком. И моим он стал, потому что только благодаря тому, что он качественно отвлек Рэйвена, я смогла выскользнуть из кабинета и умчаться в выделенную комнату.
И вот после того, как я все обдумала, сладко поспала (ну, два часа на сон, оставшиеся после моих размышлений, попросту не могли быть несладкими), плотно поела вместе с бодрыми детишками, даже попробовала местный аналог кофе — спасибо словоохотливой блондиночке, имя которой я так и не запомнила, за совет — я-таки дошла до кабинета Рэйвена. Точнее, меня туда привела та же самая служанка, что и подавала завтрак. Видимо, кто-то вчера впечатлился моей способностью ориентироваться в пространстве.
