— А как пахнет Корональ?
— Морем, конечно. Водой, солью, тонко и остро. Весь замок пропах им, как будто в комнатах разводят рыб.
— Он один смог наполнить весь замок своим запахом? — это показалось Нове забавным.
— А он не один такой, — возразил крысенок. — Их двое, кто пахнет морем.
— Двое? — удивилась Нова. — Но как же… Корональ — последний маг Воды. Именно поэтому он стал Короналем! Больше некому было.
— Сами с этим разбирайтесь, — сварливо ответил крысенок. — А только я ничего не знаю! Двое их. Я это точно чую. Корональ пахнет южным теплым морем, нагретой на солнце водой и красивыми разноцветными рыбками. А второй пахнет морем северным, холодным, полным ледяного крошева, и жирными моржами. Вот здесь он недавно шлялся, а вон там, на скамейке, сидел. Фу, смердит как! Будто прожорливый тюлень целое ведро селедки тут сожрал!
— Быть этого не может! — Нове вдруг сделалось страшно-страшно. Еще один маг Воды, разгуливающий по замку, притом таящий свою стихию ото всех, так искусно, что никто и не подозревает о его принадлежности к Водному дому? А не он ли хочет зла Короналю?! Ведь если Корональ погибнет, тот, второй, останется последним Водным магом, и тогда… Милый мышонок, — прошептала Нова в страхе, — мы должны найти нечестивца!
— Я крыса! — прорычал крысенок возмущенно, но Нова его не слышала.
— Мы должны его найти раньше, чем он причинит зло Короналю! Я должна спасти его!
Крысенок разразился зловещим крысиным хохотом.
— Кого ты там спасать собралась? — верещал он, высунув голову с веселыми глазками из рукава Новы и глядя на девушку, как ей показалось, с изумлением. — Кто?! Ты?! Короналя?! От нечестивца?! Да уж, спасительница нашлась! Корональ чуть не уничтожил этого нечестивца одним щелчком, уж я не знаю, что ему помешало разделаться с ним окончательно.
«Я, висящая у него на плече, — подумала Нова. — Я ему помешала. Не то он догнал бы его и убил».
— Знахарь, что нас сшивал, видел откровения и видения. Он давно ждал этого, потерявшего Слово. Во сне метался и бормотал, просил, чтоб тот не приходил, когда Корональ его искалечит. Корональ вырвал ему всё-ё-о-о Слово, — голосом профессионального рассказчика страшилок зловеще пищал крысенок. — Он терзал нечестивца клыками и рвал его спину ножами, он почти добрался до его души! И Слово уничтожил всё-ё-ё-о-о-о, — еще более зловеще провыл он, — до последнего волоска, до самого мелкого усика. Мне пришлось головой до своей задницы достать и усами пощекотать пятки, чтобы моя тень налезла на его шрамы, которые остались от Слова! А ты говоришь…
Внезапно крысенок осекся, тревожно повел носом и перепуганно пискнул.
— Нечестивец! — заверещал он, ныряя в рукав Новы и карабкаясь ей по руке выше и выше, до самой подмышки, так, что девушка сама еле удержалась от вопля, когда маленькое горячее тельце протиснулось в ее платье и нырнуло между грудей. — Спаси меня, спаси!
Нова в панике запахнула потуже красное верхнее платье, опустила лицо, чтоб догоняющий ее человек не заметил ее смятения и ужаса. Сердце ее трепыхалось так сильно, что девушка почти не могла дышать. Она ускорила шаг, стараясь оторваться от преследователя, но это ей не удалось. Нечестивец был быстрее; он явно догонял именно ее, и его рука, ухватившая девушку за локоть, заставила Нову вскрикнуть.
— Постой, красивая госпожа, — раздался сладенький, чуть шепелявый голос. — Я хочу поговорить с тобой! Не спеши убегать!
Нова, сама не своя от страха, обернулась.
Она не знала, кого ожидала увидеть, но уж точно не прислужника высшего ранга. Из числа аристократии, невысокий — даже низкий, — с тонкими кривыми ножками, с круглым пузком, натягивающим одежду. У него было плоское невыразительное лицо, длинные, как дохлые ужи, уныло висящие усы, плешивая, ярко блестящая голова и странные светлые, словно мертвые, глаза. Едва Нова посмотрела на него, как нечестивец быстро прикрыл свое лицо традиционной маской, какую обычно носила вся прислуга, угождающая Короналю. На тонком, ярко раскрашенном картоне была нарисована радостная улыбка, но Нове эта маска вкупе с мертвыми светлыми глазами показалась очень страшной. Желание спрятать лицо после того, как Нова уже увидела его, показалось девушке странным, но она смолчала, сделав вид, что приняла такую поспешность за дань дворцовому этикету. Для Короналя все слуги должны быть на одно лицо, и нечестивец вполне мог сказать, что так уважает Нову, что ставит ее вровень с Короналем.
«Как будто он не хочет мне причинить вреда, — размышляла Нова. — Значит, нужно бы его не вспугнуть и разузнать, что он задумал».
— Что вам нужно, Одноликий, — чуточку высокомерно произнесла Нова, и мужчина, отчасти злобно потянув ее за руку, осуждающе покачал головой.
— А вот быть такой высокомерной не надо, не надо, — зашипел он странным змеиным голосом. Нова готова была поклясться, что этот голос где-то слышала раньше, но никак не могла вспомнить, где. — Это не к лицу такой высокородной и хорошо воспитанной девушке, как вы, красивая госпожа! Я всего лишь хотел поговорить и выразить свое восхищение вами…
— Восхищение? — машинально удивилась Нова, позволяя увлечь себя дальше, прочь из розария. — Чем же я восхитила вас?
— Своей стойкостью и благочестием, конечно, — гадким голоском ответил нечестивец. — Я слышал, Корональ проявляет к вам поистине небывалый интерес, а вы стойко его отвергаете, храня невинность свою для того, кого назовете мужем…
Голос у нечестивца был препоганый. Нове показалось, что ее этим голосом пытают, растянули, закинули голову и льют в рот сладкую патоку, густую, липкую, приторную аж до невыносимой горечи. И сквозь нее не вздохнуть, не крикнуть, не вытолкнуть ее языком изо рта.
— Так это? — меж тем поинтересовался нечестивец льстиво, и Нова вспыхнула гневным румянцем.
— Не ваше это дело! — выпалила она, и нечестивец качнул удовлетворенно головой.
— Так, — страшно и хищно произнес он. — Можете не отвечать. Какая прелестная стыдливость…
— Вы смеете, — дрожа от гнева, произнесла Нова, — спрашивать о таких вещах у наложницы Его Величества?!
— Вы не наложница, если еще ни разу ему не принадлежали, — коварно ответил нечестивец. — Вы пока что свободная женщина, коли власти его над собой не признали. И я вас уважаю за это. Очень уважаю. Но скажите мне откровенно — разве хочется вам стать его игрушкой? Одной из сотен? Корональ игрив и непостоянен, как море…
«Как теплое море с яркими рыбками», — почему-то подумала с тоской Нова.
— Он не способен любить, — меж тем разглагольствовал нечестивец. — А я… я живой человек, — внезапно с сильным чувством произнес мужчина, так сильно, так откровенно и прекрасно, что Нова с изумлением глянула на него. Нечестивец словно осознал это только что, сию минуту, и забылся от радости, захлебнулся счастьем от осознания собственного существования. — Я хочу любить… я хочу жить полноценной жизнью… я готов многое дать вам, прекрасная госпожа, — он снова тронул руку Новы, но теперь прикосновение его было осторожными трепетным. — Словом, я предлагаю вам выйти замуж за меня и избежать позора и унижения.
— Нет! — выкрикнула Нова, отшатнувшись от нечестивца, но тот снова поймал девушку за локоть, насильно привлек к себе, прижил ее к своему круглому пузку.
— Не нужно поспешных решений, — произнес он зло, насильно удерживая Нову рядом. — Не нужно говорить «нет» сейчас. Я даю вам время поразмыслить над своим решением… пару дней. А потом вы скажете мне ваш окончательный ответ.
— Я скажу вам его уже сейчас! — выкрикнула Нова, с омерзением отталкивая нечестивца от себя. — Нет, нет и нет!
— Отчего же нет, — шипел нечестивец совершенно по-змеиному, поблескивая ледяными неживыми глазами. — Я вам неприятен? Противен? Вы хотели бы в мужья кого-то другого, помоложе, покрасивее? Ну же, не надо ломаться…
— Отстаньте от меня! — верещала Нова, отбиваясь от нечестивца. Его прикосновения теперь стали ей совершенно знакомы, словно снова тысяча пауков пробежала по ее коже. Она ударила его по лицу, едва не сбив маску, и нечестивец ухватился за нее, словно боялся, что Нова увидит его черты вновь. Его минутное замешательство позволило Нове вывернуться из его рук и бежать прочь из розария, бежать со всех ног.
