отдала им, Тари, – произнёс Берен, – слишком много!
Тари молча посмотрела на него, и, даже не глядя в её глаза, он понял: она ему не верит.
– Я уверен, что и они сделали для тебя немало, но ведь человеческое добро – это не магазинный товар, за который ты должна заплатить. А ты платишь, причём с лихвой.
– Я многим им обязана, – тихо ответила Тари. – Всей своей жизнью…
– И для этого всю свою жизнь ты должна положить на то, чтобы быть для них удобной? Чтобы отдариться?
– Не говори ерунды.
– А ты этой ерунды не делай!
– Ты ничего не знаешь…
– Но кое-что видел! – Берен вздохнул. – Тари, если за доброту и любовь с тебя требуют плату – это что-то не то. Настоящая доброта – бескорыстна. Настоящая любовь – безусловна. Либо они есть, либо их нет. Их невозможно заработать, притворяясь кем-то другим, кем-то… удобным, как домашние тапочки!
Тари не ответила. Смотрела перед собой, не видя дороги.
– Знаешь, любовь в этом мире, наверное, не выжила, – наконец произнесла она. – Или тоже мутировала. У всех есть какое-то «но». «Я тебя люблю, но…» Это не по-настоящему.
– Но ты же любила.
– Любила, но… – Тари невесело усмехнулась. – Любовь высохла. Поблёкла, как позапрошлогодний гербарий. Тронешь – рассыплется. Такой любви только меж страниц толстых книг храниться. Или под стеклом. У меня для неё не было ни того, ни другого…
– Эльса! – громко позвал Берен, и девчоночья мордашка вынырнула в окошке между кузовом и кабиной.
Нет, он ничего не решил. Он старался об этом даже не думать, потому что знал: если подумает, если всё хорошо взвесит, выбор сделает неверный. Тот, что подскажет разум, а не сердце. Поэтому действовать нужно было быстро. Дать по газам так, чтобы не было возможности включить заднюю.
– Малая, можешь мне помочь? Давай мы с тобой попробуем сосредоточиться и настроиться друг на дружку. Попробуем установить связь, чтобы я смог почувствовать тебя, как чувствую Тари и… удержать, если что.
– Старшая мать говорила, – вмешалась Тари, – что связь не обязательна. И нужно не вбирать в себя чужую тьму, а, вытягивая, направлять по касательной, чтобы она не навредила тебе.
Эльса нарочито вздохнула, как обычно вздыхают взрослые, когда кто-то несёт чушь:
– Что вы придумываете какие-то сложности, – сказала девочка учительским тоном, – со мной всё будет в порядке, потому что Гудвин забирает мои страхи так же, как Берен – твои, Тари!
– Гудвин – лишь твои выдумки, милая! – с плохо скрываемым раздражением ответила Тамари.
– А вот и нет! – вскинулась девочка. – Скажи ей, Берен! Скажи! Ведь я сегодня так много тебе про него рассказала, и ты поверил!
Тари устремила удивлённый взгляд на егеря.
– Я не думаю, что Гудвина не существует, – неохотно признал он. – Во всяком случае, этот тип знает то, что Эльса знать никак не может.
– И что же? – изогнула бровь Тамари.
– Мои мысли. И мои действия.
***
У шлагбаума, перекрывающего отворотку на общину, остановилась машина. Из неё вылез молодой коротко стриженный мужчина, кивнул охранникам, сверкнув фосфоресцирующими жёлтыми глазами.
– Привет, ребята! Одноглазый мужик на мотоцикле мимо вас не проезжал? Под метр девяносто, военная выправка, длинные волосы.
– Приятель, что ли, твой? Чтоб его черти загрызли! – отозвался один из охранников.
– Зачем ждать чертей, – холодная улыбка скользнула по тонким губам молодого мужчины, – когда есть я, – он красноречиво похлопал по висящей на бедре кобуре.
– И тебе насолил? – спросил второй охранник.
– Сестру мою убил. Ей было девять.
– Фигасе! – присвистнул собеседник.
– А у вас что? – сухо поинтересовался желтоглазый.
– У нас никого не убил, но вот Кая с Бором отметелил знатно и бросил посреди леса без машины. Хорошо – недалеко от общины уехать успели, так они пешкодралом вернулись.
– Что же они с ним не поделили?
– Да он за девку эту свою, грапи. Нам тут ещё переполоху навёл, падла, чтоб её отсюда вытащить. Будто её тут связанной держали! Не нравится – шла бы на все четыре, никто не держит! А ты представь, этот циклоп сначала сам…
– Он не один? – перебил водитель.
– С девушкой. Говорю ж – грапи она. И ребёнок с ними.
– Младенец?
– Не, лет семь, наверное. Девочка.
– И где они сейчас?
– Да вроде в Благоград им надо было её свезти. Туда, поди, и покатились. Чтоб их черти загрызли!
– Давно?
– Часа четыре назад, не больше. А ты чё, взаправду его грохнуть хочешь?
Молодой мужчина загадочно улыбнулся.
– Спасибо за помощь, друзья.
– Да уж друзья мы тебе, конечно!
– Враг моего врага… – желтоглазый многозначительно пошевелил бровями и вернулся за руль.
Глава 17
Заросший пышным папоротником полуразрушенный детский лагерь прятался в низинке соснового леса. Берен оставил машину на обочине и один спустился вниз: проверить, не ждут ли их в уцелевших строениях какие-нибудь неприятные сюрпризы. Всё было спокойно, и он позвал Тари с Эльсой. Опускались сумерки, пахло смолой и сосновой хвоей, из глубины леса тянуло ночной прохладой. Берен развёл костёр, и девочки подсели поближе к огню, зябко протянув к нему ладони; Макс улёгся у их ног, спрятав нос в пушистый хвост, и вполглаза наблюдал за обстановкой. На ужин оставались две последние банки с консервами.
Не успел Берен их вскрыть, как из темноты послышался шорох, будто несколько пар ног шли к костру по высокому папоротнику. Макс насторожился, егерь поднялся, загораживая собой девочек, перехватил заряженную винтовку, проверил пистолет, заткнутый сзади за ремень. Шаги были аккуратными и неспешными, но люди шли не крадучись, а спокойно, будто на прогулке в собственном саду. Через несколько секунд свет от костра выхватил невысокую коренастую фигуру, одетую в куртку-«мабуту». Появившийся мужчина показал пустые ладони и сделал ещё шаг к костру.
– Вечер в хату, товарищи! – поздоровался он, щербато улыбнувшись. – Гостей принимаете? Нас тут пятеро.
По обе стороны от щербатого в круг света из темноты выступили ещё четверо мужчин.
Выглядывавшей из-за Берена Тари они не показались опасными. Обычные дядьки за сорок: небритые, в нестираных сто лет камуфляжных штанах с вытертыми коленками, в замызганных банданах, за плечами рюкзаки да дробовики, на ремнях ещё по несколько штук маленьких матерчатых сумочек. Но Берен увидел совсем другое: противогазные сумки, явно используемые по назначению. В одном из подсумков на ремне – наверняка газовые гранаты. Дробовик, поражающий цель с меньшей вероятностью смерти. На груди щербатого болтается прибор ночного видения. Через плечо его товарища висит смотанная крупноячеистая сеть из толстых верёвок. Вот уж кого Берен никак не ожидал встретить! Но сомнений не оставалось: это были охотники. Относительно «чистых» у них обычно свой кодекс: «чистых» они не трогают, если те не перебегут им дорогу. Охотники отлавливают мутантов: таких, которых вряд ли кто-то хватится и будет искать. Отлавливают – и перепродают тем, кто готов платить: на опыты в нелегальные лаборатории, на органы, в бордели или в качестве игрушки каким-нибудь зажиточным городским извращенцам. Как хорошо, что адреномер Тари снят и остался в машине – без него опознать грапи едва ли возможно.
– Вы к морю едете? – поинтересовался щербатый. – В Верхние Чайки? Хоро-о-ошее место, сейчас там красиво. А мы вот ходим, зверя бьём. Сегодня пустой день вышел. Зорга, дай сюда котелок, ужинать будем!
Один из охотников скинул наземь свой рюкзак, достал закопчённый котелок, треногу и бутыль с водой.
– Остынь, мужик, – кивнул щербатый всё ещё стоявшему с ружьём в руках Берену, – мы тут частенько ночуем, это вы пришлые. Мы вас не гоним, так и ты на нас не быкуй, брат. Сейчас супчику сварганим… – он поставил над костром треногу, подвесил котелок, в который Зорга вылил воду из бутыли. – Аям, ты ведь грибов набрал? Гони на стол!
Зашевелился другой охотник, вытащил из кармана рюкзака помятый газетный кулёк с несколькими грибами.
– Ты из зачистки, что ли? – главный заметил пряжку на ремне Берена. – Или так, форсишь?
– Из зачистки, – холодно ответил егерь, опускаясь обратно на брёвнышко рядом с Тари, которая почувствовала его напряжение и тоже забеспокоилась.
– Уважаю, уважаю, – кивнул щербатый, крупно накромсав грибы в котелок вытащенным из-за голенища ножом. – Вон и лиса у тебя интересная какая… И девочки красивые, – незло подмигнул притихшей Эльсе. – Как таких девочек супчиком не угостить, да, Зорга?
– А? – не расслышал плечистый Зорга, тащивший из темноты ещё одно бревно, чтобы всем можно было усесться.
– Давай свою перловку с тушёнкой, говорю! Это он у нас, вообще-то, по части кулинарии, – пояснил щербатый специально для Эльсы, вздрогнувшей от его выкрика.
Зорга вытянул из своего рюкзака консервы, устроился на брёвнышке
