Сама не заметила, как добралась до выхода из рынка. Миновав высокую арку, перевела дыхание — последние прилавки слишком уж сильно воняли рыбой и мясом, и от этого запаха порядком начало подташнивать. Огляделась по сторонам. Улица незнакомая, никогда раньше я не бывала в этой части города. Цитадель регента, Высшая школа, да и мой бывший дом находятся почти с противоположной стороны. Да и задания ни разу не уводили меня так далеко. Но вид все равно не удивил — широкая грязная улочка, вровень к тому, чтобы смогли почти вплотную друг к другу протиснуться две небольшие повозки. Ветхие деревянные домики с совсем уж шаткими пристройками, нищие, сидящие прямо на дороге, редкие деревья с низкими оградками… Кажется, в Ральмоне и не бывает других пейзажей. Разве что ближе к цитадели и школе все выглядит получше.
Я прошла дальше, к дороге, и увидела остановочный пункт рядом с малюсенькой таверной. Мне повезло — свободными стояли аж три повозки с запряженными в них олькардами. Самые лучшие извозчики! Но и самые дорогие…
Подошла к высокому мужчине средних лет, сквозь которого просвечивала крайняя повозка. Призрак причесывал олькарда, видимо, в попытке приманить пассажиров ухоженностью своего питомца. Олькард вертел головой, гладясь о внушительных размеров расческу, а с длинных, выступающих клыков тонкими струйками стекали слюни. Он мурчал, то и дело переступая упитанными лапами с подпиленными когтями. Ну просто котенок!
— Сколько до «Резного древка»? — громко спросила я, заставив призрака оторваться от шеверюры олькарда.
Тот с явным разочарованием отложил расческу и поднял на меня ярко-синие глаза.
— Двадцать, — вынес он вердикт, оглядев меня с ног до головы.
— Да это грабеж! — воскликнула я, всплеснув руками. — Дам не больше десяти.
— Пятнадцать, и я забираю твою шапку, — нахмурившись, произнес призрак.
— По рукам.
Я, стараясь не выказывать радости, развязала козырек и протянула ему. Хоть какой-то прок от этой вещицы! Своей вязаной лентой она успела изрядно натереть мне шею. А сделка вышла отличной — меньше, чем за двадцать бусин, никто не взялся бы отвозить, тем более, на олькарде, быстром, аккуратно ступающем мягкими лапами. Минимум тряски и неудобств. За это обычно доплачивают, а я отделалась легким… чепчиком.
Глава 37
Полдороги усиленно пыталась придумать, что сказать матери, если вдруг увижу ее. «Привет, давно не виделись, как ваши дела?» вряд ли было бы уместно, учитывая не сложившиеся отношения. Да и, честно признаться, разговаривать с ней о чем бы то ни было не хотелось совершенно. Но мне надо как-то пробраться в подвал борделя… А ключи, насколько я помнила, есть только у матушки. Конечно, наверняка имеется и другой проход в лабораторию, ведь как-то же туда приходят алхимики. Но на карте была обозначена лишь одна-единственная дверь. Ладно, отмычки еще никто не отменял!
Мы ехали долго, успел миновать полдень. Призрак умело вел олькарда, тот недовольно порыкивал, стоило через дорогу перебежать бродячей собаке или зазевавшемуся пешеходу. Рассеянно поглядывая по сторонам, я размышляла, что будет, когда я куплю наконец любовное зелье. Продадут — это точно, стоит лишь заплатить втридорога, и тут я очень удачно сэкономила на повозке: в потайном кармане, привязанном лентой к бедру, осталось всего тридцать бусин. Впритык. Но что-то опоить фарна уже казалось не такой хорошей идеей. Пока я не могла сказать точно, что ему нужно от меня, откуда он знает про кристалл слежения и что намерен делать — предпринимать что-либо просто глупо.
Но зелье в любом случае не повредит — мое секретное оружие, мой козырь в рукаве. Никто не заподозрит, что оно у меня есть, даже Сомдейт не знает об этом совершенно ничего. И если вдруг, к примеру, Всевластный решит-таки со мной разделаться или наказать чем похуже — просто подскочу к нему, сорву все защитные талисманы, что этот трус не снимая носит на шее, и волью ему в глотку это пойло. Ну а дальше все будет по-моему.
— Приехали, — мрачно произнес призрак. — Соршик, стоять!
Олькард резко затормозил, послушно мяукнув. Я вздохнула, собирая волю в кулак, и выпрыгнула из повозки, прихватив свой мешок.
Мы остановились на выложенной квадратной плиткой площади, по краям которой расположились пока еще не зажегшиеся фонари. Здесь было людно, впрочем, как и всегда. Хросы, рабочие, и кажется, я даже мельком увидела пару знакомых лиц из исследовательского центра. Девушек тоже было много, и я от всей души порадовалась, что среди них нет моей сестры. Всюду слышался смех, пьяные голоса, веселая ругань. Поморщившись, я прошла к высокому зданию, находившемуся посреди всего этого великолепия. Все это лишний раз напоминало о том, что я здесь — чужая. Почему я не могу воспринимать окружающее, как все — с видом, будто так и надо, удовольствием в глазах и улыбкой на лице. Почему мне этого мало и хочется иной жизни?..
Бордель был огромен — четыре просторных этажа с выходом на крышу, где можно было также заказать себе место и «полюбоваться на звезды» с какой-нибудь красоткой. А в боковых пристройках основного здания очень удачно расположились баня и таверна.
— Элла?! — со смехом остановил меня бородатый мужчина, проходивший мимо. Чем-то его явно забавлял мой вид. — Парик, что ли? И что за форма — какие-то ролевые игры, да?
Я отдернула руку, за которую уже успел схватиться этот весельчак, и смерила его уничтожающим взглядом.
— Но-но! — ответила, с вызовом качнув головой, — красоту не трогать, пока не заплатил.
Оставив бородача в одиночестве размышлять над новым образом Эллы, я, ускорив шаг, двинулась к борделю. Возле широкой дубовой двери скопилось еще больше народа — кто обжимался с девицами и курил, болтая с приятелями, кто отдыхал после визита внутрь с кружкой эля. На меня почти не смотрели — на вид ведь обычная служка. Удивительно, как тот бородач вообще обратил на меня внимание. Вероятно, постоянный клиент сестры…
Наконец я вошла внутрь. Меня тут же поприветствовала улыбающаяся служка и поинтересовалась, кого предпочитаю — мужчин, женщин, или… на полуслове она осеклась, признав во мне Эллу, и удивленно захлопала глазами — вход для работников был с другой стороны. Я молча кивнула девушке и прошла налево по коридору, мимо стоявших у стены диванчиков с отдыхающими парочками. На ходу не уставала удивляться — все-таки с момента моего последнего визита тут так все изменилось! Вместо обычных покрытых бронзой люстр на высоких потолках покачивались дорогие, серебряные. Диваны — явно набиты не мелкой соломой, а шерстью или перьями, даже ковры выглядели дорого, а голос певички, вдруг зазвучавший сквозь веселые трели инструментов, был мелодичен, будто выступают настоящие музыканты, а не дежурные девочки.
В закуточке перед проходом в крыло с таверной, куда мне, следуя карте, надо было попасть, я решила проверить кристалл. Аккуратно развязала мешочек, и сердце тут же ушло в пятки — мои вещи освещал тусклый красноватый свет. Не выказав волнения, я спокойно улыбнулась красным граням кристалла.
— Всевластный Эригард, я сейчас отдыхаю. В борделе, как вы, наверное, догадались, — добавила, сделав эффектную паузу. — Надеюсь, хотя бы ближайшие полчаса уединения вы можете мне позволить?
Несколько секунд игры в гляделки с кристаллом, и он соблаговолил почернеть. Я усмехнулась и вновь завязала мешочек. Кажется, регент в хорошем настроении — откуда столько понимания? Видимо, слова Крейена заставили его вспомнить, что я, вообще-то, тоже человек. Или у него нашлись дела поважнее…
Глава 38
Я прошла в таверну. Именно отсюда все начиналось — это самое первое здание борделя. Из-за небольших размеров оно считается пристройкой к главному зданию, но я еще помню времена, когда на пустыре рядом с окраиной города стоял лишь этот маленький домик. В таверне было почти пусто — большинство, как я уже заметила, предпочитали еду и питье на вынос. За широкой деревянной стойкой крутился мужчина средних лет. Я присела на высокий стул и попросила воды — за поездку жутко пересохло в горле, да еще и не ела ничего целый день.
