Звуки боя смолкали, последние савойя падали бездыханными трупами, какими им и полагалось быть. Ришар преодолел разделяющее его и Луну расстояние в несколько шагов, обнял ее, принялся целовать холодный лоб, щеки и губы, уже понимая, что видит ее живой в последний раз. Кровосос не только успел укусить ее, он успел как следует напитаться, отравив ее своим ядом. Ришар гладил ее волосы дрожащими руками, прощаясь с ней, чувствуя, что вместе с ней в нем умрет что-то важное. Не было смысла нестись к походной сумке, в которой содержалось противоядие, даже тот, в ком была хоть капля эльфийской крови не вынес бы прямой контакт с Савойя столь долго. Что говорить о полукровке.
— Прости меня, девочка. Прости. Я виноват, я просчитался.
Луна, живая и ласковая, обнимала его в ответ. Она вовсе не чувствовала себя умирающей. Напротив, испачканная своей и чужой кровью, в объятьях мага огня, она чувствовала себя как нельзя более живой. Даже ее сила, которая дремала где-то глубоко внутри, опутанная эльфийским сном вяло пошевелилась, вытягиваясь навстречу магии Ришара.
— Командир, я конечно не хочу вас прерывать, но по-моему она в порядке. Кровь из раны не хлещет, шея уже почти целая.
Февр сорвал с бедра фляжку, плеснул ей на шею воды. Он отрезвил девушку этим бесцеремонным движением, Луна отпрыгнула от Ришара и зашипела на Февра словно рассерженная кошка. Тот заржал в ответ, обнажив огромные верхние клыки. Ришар посмотрел на Луну, на Февра, снова на Луну, сраженный внезапным сходством. Колдун подошел к девушке, которую мысленно похоронил минутой ранее, убрал с шеи волосы, отер рукой капли запекшейся крови. Он не верил своим словам, существовало только одно объяснение такой легкой регенерации после укуса савойя.
— Луна, — Ришар касался пальцами левой руки ее шеи, а затем вспомнил, что в ходе боя сжег перчатки и в смущении убрал руку за спину: — я думаю, что на вторую половину ты не человек. Ты оборотень.
Для Ришара это оказалось большим открытием. Он никогда не видел, подобных метисов. Всем известно, что эльфов раздражает запах волков. Лиис, который тоже решил проведать, как себя чувствует эльфийка, и выжидал, пока та наобнимается с Ришаром, понюхал возле нее воздух, фыркнул:
— Она точно не волк. Волка, пусть полукровку, я бы почувствовал. Быть может она кошка? Или… лебедь? Говорят, тигры все еще бродят где-то на севере.
Все уставились на загнутые ногти девушки и острые зубы.
— Точно не лебедь, — со смехом сообщил Лиис, он опустил ей на плечо не до конца превратившуюся в человеческую руку. — Не важно, кем был твой папаша, милочка, но он подарил тебе способность выжить после укуса Савойя прямо в шею. Так что предлагаю отметить медовухой и хорошеньким костром из трупов вот этих клыкастых. Самый большой улов за десять лет работы!
Ришар ушел к лагерю, оставив своих солдат радоваться победе и поздравлять эльфийку, без чьего отвлекающего маневра их бы разорвали на части. Он подавил бьющуюся мысль о том, каким идиотом должен был показаться Луне со своими объятьями и поцелуями. Ришар так погрузился в свои мысли, что слова Анатоля, раздавшиеся за его спиной, заставили его вздрогнуть:
— Она тебя не отталкивала, — сказал некромант, будто прочитав мысли Ришара. Может, так оно и было, иногда Анатолю удавалось считать чужое настроение. Да и самого Ришара некромант знал прекрасно, недаром они приходились друг другу кузенами. — Девчонка от тебя без ума, хотя, если честно я не могу понять, чем вызван ее восторг.
Анатоль оглядывал поле, мрачно потирая руки. Он уже выдернул клыки напавшего на Луну, и сейчас оглядывался в поиске старых трупов. Из яда Савойя делали лекарства и яды, а также использовали для зелий. Часть Анатоль оставлял себе, часть шло на продажу. Анатолю нужно было отстраивать собственное имение, также павшее жертвой ярости кровосов.
— Они планировали наступление на Юг, как раз недалеко от старого тракта.
— Быть может, стоит написать князю Меличи, пусть готовятся к обороне. Мы оттянули наступление савойя, но они быстро набирают новобранцев в свои ряды, — Анатоль сплюнул. Численность савойя неуклонно росла, отряд Ришара успешно оборонял собственную территорию, помогал там, где их вызывали, но их было слишком мало. И все больше аристократов соглашалось платить кровавую дань. Ришар оглянулся на поляну, с которой раздавался смех, воины складывали трупы в кучу, оборотни притащили огромную бочку с жидким огнем, чтобы распалить костер. Рассвет уже занимался, но мужчины все равно торопились, они хотели развести огонь до небес, чтобы все в окрестных деревнях узнали радостную новость — отряд Ришара победил Савойя, больше не будет смертей, больше не будет страшно выходить из дома после заката, а черные новые ленты перестанут появляться на окнах.
— Ты прав, я напишу ему. Хотя сомневаюсь, что мы сообщим нечто новое. Арсия всегда готова к обороне, говорят Ветира и вовсе неприступна.
— Нет неприступных крепостей, и ты это знаешь, — Анатоль сорвал еще живую, зеленую травинку. В пальцах его она скукожилась и рассыпалась. Слишком много остаточной магии смерти было в нем. Оба мужчины подумали о том, что когда то и замок у Серебряного озера считался неприступной крепостью. Ришар в отличие от кузена был полон оптимизма.
— Мы справились, Анатоль. Я был прав, отыскав Луну. Она станет нашим главным оружием против них. Удивительно: полуэльфийка, полуоборотень, и на нее не действуют их укусы! Мы должны будем больше ее тренировать. Я займусь ею лично.
— Да уж займись…, — тонкие губы Анатоля изогнулись в улыбке. Он был рад, что его кузен наконец-то заинтересовался чем-то кроме войны с савойя и своих исследований. Очень давно Ришар был влюблен, прекрасная любовница из небогатого рода оборотней-лебедей согревала его душу и его постель. Ришар не замечал, как его капризная возлюбленная тратит деньги рода Де-Крафт, как подбирается к желанному статусу законной супруги. И солдаты Ришара простили бы ее, вот только многие видели, как кривиться прекрасное белое лицо, стоит Ришару отвернуться.
К счастью, лебедянка была достаточно неосмотрительна, чтобы увлечься красотой Франциска. А он, достаточно верен Ришару, чтобы показать ему написанные женщиной письма. Многие обитатели замка у Аршарского озера слышали последние слова уходящей девушки. Она называла Ришара уродом, звонкий голосок описывал, как омерзительны ей были прикосновения его изуродованной руки, как гадко покрытое шрамами тело. Никто не знал, насколько Савойя изуродовали Ришара и предпочитали не спрашивать этого у мужчины, который заковывал себя в плотную одежду, словно в броню. Но с того дня, как лебедянка ушла, Ришар стал носить маску при незнакомых людях. Анатоль с надеждой посмотрел в ту сторону, где Луна принимала благодарности от прибежавших деревенских. Эльфийка звонко смеялась, завораживая каждым своим движением мужчин, она не знала, насколько хороша, она не замечала пристальных взглядов, улыбок и прикосновений ненароком. То и дело, она отыскивала взглядом Ришара, и тянулась к нему, словно подсолнух к солнцу, будто тяга эта была сильнее ее воли. И Ришар отвечал тем же, хоть и спохватывался, вспоминал о том, кто он и что он такое, и отворачивался в мрачных раздумьях к пылающему костру, состоящему из трупов немертвых. Анатоль впервые в жизни позавидовал кузену, но зависть в нем была светлой. Он хотел, чтобы Ришар смог урвать свой кусочек счастья, понимая, что он заслуживает его как никто другой.
