порождает металл, -пророкотала Земля.
-Металл порождает воду, - прозвенел голос меча.
Все вместе – и есть чистая энергия, породившая вас. Все вместе – и есть основа жизни. Вы стали забывать об этом, дети. Поэтому и теряете то, что вам дороже всего.
Сначала я не понял. А потом как удар под дых. Что для дракона важнее всего было, есть и будет? Крылья! Полет! Свобода!
-Возможно, ты прав, -вновь прожурчала Стихия Воды у меня в голове.
-Ты сумеешь восстановить Храм, и тогда сюда вновь потянутся те, кто хочет верить.
-И те, кто боится верить. И те, кто разуверился. Каждый найдет здесь то, что ищет.
-А Птаха? Что будет с Птахой?
-Она останется здесь, - чуть помедлив, сообщили мне Стихии. –Она нужна здесь. Нет, не жрицей. Нам не нужны жрецы. Она просто станет частью этого мира. береги ее, дракон!
Мне очень хотелось спросить – откуда юная девушка знает и о Стихиях, и о том, что и как нужно делать. Хотелось. И я даже приготовился задать этот вопрос.
И не задал. Вспомнил ее фолиант. Тоже, кстати, совершенно непонятная вещь, неизвестно, откуда взявшаяся. И почему он откликнулась именно Птахе.
Вместо этого спросил:
-Здесь – это где? В Храме?
-Нет, - тут же ответил Огонь. –Здесь – это в мире Солейн. Пока – рядом с тобой. А дальше будет зависеть от тебя.
-18-
Маха
Над горами шел снег. Давно я не видела такого снега. Разве что в детстве, пусть не таком уж и далеком. Белоснежные хлопья все сыпались и сыпались с небес, укрывая долину мягкой пышной шубой. Казалось, им нет, и не будет конца – так велики были тучи, беременные снегом. Кажется, у них здесь роддом…. Честное слово, я сама видела, как одна туча, опроставшись, отлетает белым облачком, а ей на смену уже приползает другая, темная, с провисшим пузом, из которого тут же начинает сыпать снег….
Спускались мы в полном молчании. Никому не хотелось говорить. Да что там! Даже на привалах мы молчали, объясняясь жестами. Впрочем, и привалы были короткими. Каменные «кустики», три глотка воды из каменной чаши, кусок сухой лепешки, выданной каждому необычно просветленным Руженом. Вопросительный взгляд, кивок, рюкзак на плечо и вперед.
Видимо, Стихии остались нами довольны, потому что ползти вниз по горе нам не пришлось. Проявились ступени, скрытые от нас при подъеме.
Не нам ломать голову – как и почему. Показали дорогу – и на том спасибо. Дальше мы сами. Опять было ощущение, что нас подталкивают в спину. По-доброму, мол, чего вы? Быстрее давайте, а то как бы непогода не прихватила.
Снег будто ждал, когда мы соизволим свалиться с вершины, чтобы засыпать весь мир. Едва мы, усталые и грязные, ввалились в двери дома Андрэ, на мир будто упала тишина, и пошел снег.
Кивнув друг другу, мы разбежались по своим местам. Конт и Ружен умелись в казарму, Андрэ, сбросив на пол в прихожей свой вещмешок, велев Джеру принести в купальню чистую одежду, едва ли не бегом скрылся в переходе. Я же, добравшись до чердака, сама ухватила из шкафа что попалось. Китти нигде не было видно, и я даже не расстроилась. После общения со Стихиями видеть болтливую девчонку не хотелось. Водичка! Теплая комфортная купальня, я иду к тебе!
Купальня встретила меня влажным теплом, приглушенным светом, ароматом полевых цветов, в котором явственной чувствовалась нотка медовой кашки. Я сбросила грязную, пропотевшую одежду, засунула ее в стиральную машину вместе с мыльным кубиком, и закрыла крышку.
-А теперь можно и собой заняться, -пробормотала, прислушиваясь к собственному голосу. Надо же – не отмолчала за эти сутки. А казалось, что я не только не смогу встать, но и говорить не буду уже никогда. Все же, общение со Стихиями даром ни для кого не проходит.
К медитациям брат меня приучил еще в детстве. Уж не знаю, зачем ему это было нужно. Впрочем, я всегда думала, что он просто хотел немного отдохнуть от сопливой девчонки, которая всегда цеплялась за его штанину. А он как раз увлекся восточными единоборствами. Их сенсей и сам был молод, нахватавшийся по вершкам того-сего. А мальчишкам много ли надо! Необычно, интересно, силы попробовать охота. Так что медитировать меня научили. Хоть я и не мальчишка. Честно сказать – это много раз мне помогало в жизни. По разным поводам. Допечет драгоценная подруга Маришка своими умными речами, в школе кто-то из красавиц косо посмотрит. Симпатичный мальчик внимания не обратит…. Придешь домой, бросишь в угол портфель, сядешь на ковер, и уйдешь в себя. А там, глядишь, и мир покажется не таким злым, и мальчик не красавец, и девочки –судьбой обижены, коль самые лучшие годы на свары-скандалы тратят…
Так что ночной марафон я выдержала спокойно. Плавала себе в Пустоте, со Стихиями беседовала. Домой не просилась. Поняла уже, что мне не светит. Не для того забирали, чтобы просто так отпустить. Задача, миссия, обязанность попаданки: здесь пнуть, там повернуть, тут соломки подстелить, чтобы Мир по нужным рельсам покатился. Единственное, что мне обещали: родители и брат не будут больше печалиться о блудной дочери и сестре. И я смогу за ними наблюдать. Изредка.
И то хлеб.
Задачу поставили одну: восстановить Храм. То есть, не дать Андрэ увильнуть от выполнения обязательств. Причем в выборе рычагов давления велели не стесняться. Мол, поможем, поддержим, зеленую улицу всем начинаниям дадим…. Знаем мы эти зеленые улицы. Впрягут тебя, как лошадь, и тяни, Сивка-Бурка.
Злая я сегодня.
Мыться – и спать. Главное – в процессе не заснуть.
Но прежде – Серегу за окно выставить. Обещала же!
Андрэ
Умоталась моя Птаха. Не так-то просто быть наравне с мужиками. Подниматься в горы, ночевать на голых камнях – кошма и плащи не в счет. Камень мягче не становится. Да и теплее тоже. Ползти в одиночку по отвесной стене, а потом еще и всю ночь сидеть на тонкой тростниковой циновке. А утром, с трудом опустив затекшие руки, спрятав глаза, растирать и разминать их, восстанавливая кровообращение. Подняться, и еще почти восемь часов идти вниз…. Мы были готовы отобрать у нее все, лишь бы облегчить путь, Конт вообще предлагал плюнуть на правила, обернуться и улететь. Куда там! Так зыркнула на него, что бедный мужик едва не подавился
