все катятся и катятся по моему лицу, и мужчина нежно стирает их ладонью.
– Я буду скучать…– нежно шепчет Аид, а я обнимаю его. Чувствую через ткань, как быстро бьется его сердце, а мое точно вторит ему.
– Я вернусь к тебе, обещаю! – горячо шепчу и целую его в губы. Он крепко сжимает меня в объятиях и тут же переносит на берег реки Стикс, прямо к причалу. С тоской смотрит вдаль и шепчет:
– Ты должна отправиться с Хароном. А я пока наведаюсь к твоей маме и подарю ей немного времени.
– Но мы могли бы перенестись вместе? – с надеждой смотрю на мужчину. Мне не хочется к ним прощаться. И мое сердце буквально разрывается от необходимости выбирать между ним и мамой.
– Нет, Перси… Если я останусь еще хоть на минуту рядом с тобой, то, боюсь, уже не смогу тебя отпустить. У меня много работы здесь. Я не задержусь на Земле.
– Я понимаю… – киваю и снова целую Аида.
– Прощай, моя малышка… Я надеюсь, ты вернешься ко мне…
Аид
Я специально отправил Персефону с Хароном, чтобы иметь возможность наведаться к ее матери в одиночку. Прибыв на Землю, я нахожу ее в больничной палате. Ожидаемо, учитывая, что люди сами по себе не воскресают.
Сажусь возле ее кровати и легонько прикасаюсь к руке. Женщина не шевелится, но писк приборов становится громче. Слышу, как сюда заторопилась медсестра, и достаю часы. Время застывает, оставляя нас с мамой Перси наедине.
Деметра… Деми, как она просит ее называть, лежит на белых простынях, практически сливаясь с ними. Она слишком слаба после случившегося, но я должен привести ее в сознание. Я давно должен был с ней поговорить, еще тогда, в храме. Может быть, тогда все вышло бы иначе…
Я понемногу вливаю в нее тьму, следя за тем, чтобы тело не отвергло ее, если поток будет слишком сильный. Спустя несколько минут замечаю плоды своих действий. Ее щеки наливаются румянцем, а кожа становится намного теплее. Даже дышать она начинает глубже и ровнее.
Убираю руку, когда понимаю, что излишек тьмы ей больше навредит, чем поможет. Деметра медленно открывает глаза, и ее взгляд плывет по потолку, пытаясь осознать происходящее.
– Персефона… – шепчет она пересохшими губами и со стоном поворачивает голову в мою сторону. – Ты… – обреченно выдыхает женщина. Она будто знала, что я приду, и ожидала нашей встречи.
– Да, я пришел к вам поговорить…
– Ты отнял мою дочь! – вкладывая крохи сил, которые в ней еще были, хрипит Деметра. – Ты дал мне жизнь, дал мне возможность родить ее, чтобы украсть у меня? Но мы же договаривались! Ты должен был забрать меня, а не ее!
Крупная слеза катится по щеке женщины, и она зажмуривается, словно ее пронзает боль.
– Все куда сложнее, чем это может показаться на первый взгляд. То, что она оказалась у меня, – последствия выбора: вашего, моего, выбора Персефоны и ее отца.
– Ее отец? А он здесь при чем? Этот… человек просто бросил нас!
Я решаю не говорить женщине, что именно он продал мне Персефону. Все равно она рано или поздно оказалась бы со мной. Так какая разница, что стало последней каплей в череде событий, связавших наши судьбы?
– Персефона рождена в противостоянии жизненных энергий. Она помечена моей тьмой и буквально создана для моего царства. Это был и ваш выбор тоже. Она либо вообще не появилась бы на свет, либо стала бы той, кем является сейчас.
– И кто же она теперь? Ты заточил ее в своем мире как рабыню! Еще немного – и она погибнет из-за твоей похоти! Мне рассказала та ведьма, что приходила накануне моей смерти…
Закрываю глаза и, стиснув зубы, рычу:
– Геката влезла не в свое дело, не разобравшись в ситуации!
Мои слова звучат довольно жестко, но кипящая злость в груди направлена на меня же самого. Слова Деметры про мою похоть ранят правдивостью. Да, Геката поступила неправильно, она не должна была выходить на Землю, ведь знает, чем может обернуться такой визит, но все же была права. Я мог убить Персефону и чуть было это не сделал…
– Вы правы, но Перси не рабыня. Я дал ей власть и силу. Она полноправная богиня смерти. Она вершит суд и заботится о подземном царстве, так как это теперь и ее дом тоже!
Лицо Деметры вытягивается от удивления. Она открывает и закрывает рот, словно не знает, что сказать.
– Она равная мне и никогда не будет унижена прислуживанием. И причина, по которой она чуть не погибла, – это наша любовь. Я люблю ее, Деми, люблю вашу дочь…
Я замолкаю, и тишина между нами становится практически осязаемой.
– Ты снова врешь… Ведь если бы ты ее любил, то отпустил бы домой, отпустил ко мне! – дрожащим голосом роняет женщина. Я вижу, сил у нее становится все больше, но ей необходим отдых.
– Я и отпустил…
– Что? – задыхаясь, переспрашивает женщина.
– Она скоро будет здесь, но у меня есть просьба…
– Что угодно! Все, что угодно! – не сдерживая слез, шепчет Деметра.
– Берегите себя! Я подарил вам силы, но их хватит примерно на полгода. Когда придет осень, Персефона должна будет вернуться ко мне.
– То есть ты отпустил ее всего на полгода? – обессилев, выдыхает она.
– Да, только так можно соблюсти баланс в наших мирах.
– Я согласна… – кивает Деметра.
Я встаю и иду к выходу, пытаясь не думать о том, что не увижу любимую больше шести месяцев. Я уже по ней скучаю… И слышу тихое прощание:
– Спасибо…
Оборачиваюсь и слабо улыбаюсь:
– Мы с вами оба любим ее. Но пожалуйста, постарайтесь быть сильной ради дочери.
Растворяюсь в воздухе, переносясь в свое царство, ведь чувствую, что Персефона уже на Земле. Я оставляю свое сердце там, наверху. А всю любовь намертво заколачиваю в сознании. Иначе та боль, которая уже начала разъедать душу, та тоска и бессилие просто не позволят мне вынести время разлуки.
Переношусь в комнату к Гекате. Мне предстоит еще один серьезный разговор. Ведьма не струсила, она поступила так ради Персефоны, рискнув даже собственной жизнью. Я это ценю. Но предательство есть предательство. Даже с лучшими намерениями, но никто не имеет права действовать против моей воли. Она могла навлечь беду не только на маму Персефоны, хотя именно
