до вечера. Неумолимо приближалась осень. Мама будто чахла с каждым днем, и мне было непонятно, это происходит из-за ее мыслей, что придется расстаться, или же здоровье начало снова ухудшаться.
Кроме мамы, я не общалась практически ни с кем. Если и встречала знакомых, то предпочитала улизнуть прямо у них из-под носа. Мне не хотелось лишних вопросов, особенно учитывая то, что я скоро снова исчезну.
Но к Молли я все же наведалась и с удивлением узнала, что она недавно стала мамой прекрасной девочки. Надо же! В ней кипела жизнь, а в глазах горела любовь. Той тьмы, которая окутывала ее в нашу последнюю встречу, уже не было. Молли призналась мне, что видела Аида. Может, она и подозревала, кем он был, но ничего об этом не говорила. Только улыбалась и рассказывала о том, что я пропустила. Ни одного вопроса о моем исчезновении. За это я была ей очень благодарна.
Я мучительно сильно скучала по Аиду. Бережно храня воспоминания о нем, я считала дни до нашей встречи, чувствуя, как меня окутывают нежность и счастье при этих мыслях. Но тут же вспоминала, что придется покинуть маму, и черная как ночь туча накрывала мое сознание. Это обстоятельство заставляло меня плакать чуть ли не каждую ночь. Меня буквально разрывало надвое.
Как-то незаметно в воздухе прозвенела прохлада. Солнце еще вовсю грело, но тонкие ноты осени давали о себе знать. Я не знала, когда именно нужно возвращаться. Это могло случиться в любой момент. И я старалась все время быть с мамой. Но с каждым днем я замечала, что ее состояние ухудшается.
Тем утром я проснулась и увидела, что подушка мамы вся в крови. Я разбудила ее, принесла лед и приложила к ее носу. Кровь долго не останавливалась, а позже мама и вовсе потеряла сознание. Я вызвала скорую, и врач подтвердил мои опасения – болезнь возвращается. Он предупреждал, что чудесное выздоровление – это не что иное, как разовый случай, и недуг рано или поздно возьмет свое. Я это знала и без него, но именно тогда поняла: мне пора возвращаться.
*У Ирландцев весна начинается 1 февраля (день святой Бриджит, в честь богини плодородия).
Аид
Я стою у ведьмы за спиной. Она, не замечая меня, смешивает какие-то травы в чане, перелистывая страницы книги, что лежит рядом с ней на столе. Я зол. Персефона ушла из-за нее. Мое сердце заледенело, как только любимая ступила на Землю, а я вернулся в подземное царство. Хотелось рвать и крошить все, что попадется у меня на пути.
– Ты все рассказала ей! – не выходя из тени, обращаюсь к ведьме.
Она вздрагивает, осознавая, кто к ней пришел, но не оборачивается.
– Для вашего же блага…
– Как ты можешь знать, что является благом для другого? – я вмиг оказываюсь рядом с девушкой и хватаю ее за горло. – Благими намерениями выложена дорога в ад, слышала такое? – шиплю я ей в лицо.
Геката слабо ухмыляется.
– Это, кажется, человеческая поговорка, Аид.
– Да! Но она как нельзя точнее описывает твою ошибку, Геката!
– Я спасла ее! – хрипит она, когда я усиливаю нажим.
– Спасла, говоришь? Ты ослушалась меня! – смотрю в ее глаза и чувствую, как зверею. Персефона, когда была рядом, умело уравновешивала мою ярость, делала меня мягче. Но сейчас ее нет. Осталась только тьма, готовая порвать всех, кто меня ослушается.
– Отпусти, я все объясню! – еле выдавливает девушка, но я не спешу разжимать пальцы. Долгих несколько секунд смотрю в ее испуганные глаза и раздумываю, не сломать ли ей шею. Раньше я бы это сделал без разговоров, но где-то в глубине души понимаю, что она права.
Отпускаю ведьму, выплюнув ей краткое:
– Говори!
Девушка потирает шею и пытается отдышаться. Хмуро смотрит на меня исподлобья и заявляет:
– Ты бы убил ее! Твоя любовь и страсть слишком велики, чтобы сдерживаться. Персефона – твой триггер, спусковой крючок для тьмы. Она выпускает твоих самых злых демонов, а они заставляют открыться нутро Перси. И тогда свет вытекает из нее. Она буквально отдает все! И если тьма никогда не покинет твое тело – она тесно связана с твоим сознанием, – то Перси не привязала свой свет. Его вообще невозможно привязать.
– Что ты имеешь в виду? – выжидающе смотрю на Гекату, и она продолжает:
– Тьма всегда тянет на себя. Она впитывает любую энергию, как черная дыра. Она не знает, что значит отдавать, умеет лишь брать, вытягивать. Поэтому ты восстанавливаешься, раз за разом становясь сильнее. И ты ее хозяин. Но энергия Перси – это свет. Он не способен забирать. Это энергия солнца, тепла, любви. Лучи жизни в буквальном смысле. Они не могут забирать что-то. Только отдавать. Вы две противоположности. И так как она открыла все замки твоей тьмы, так и ты в момент наивысшего наслаждения открыл ее зажимы.
– Ты думаешь, я повторил бы это снова? После ритуала, где ты сказала, что это последний шанс? – буквально рычу на Гекату, но та спокойно кивает.
– Да. Не сегодня, так завтра… Не завтра, так через сто лет. Перси бы погибла. Ты бы ее убил!
Я сжимаю зубы от злости.
– Никогда! – шиплю ей, но знаю, что ведьма права. Как долго я смог бы сдерживаться? Если одно только ее присутствие рвет мою душу на части от желания прикоснуться, обладать ею.
– Аид! Я сделала это, чтобы у нас было время придумать, как быть дальше. Чтобы ты смог позаботиться о своем царстве, пока она отсутствует. Этот свет, который Перси отдала, очень сильно нарушил баланс!
– А ты не нарушила его, когда решила выйти на Землю? – со злой иронией спрашиваю я.
– Я выбрала меньшее из зол, повелитель!
Я отворачиваюсь. Мне нужно собраться с мыслями. Геката права, это время, пока Персефоны нет рядом, я должен использовать по максимуму.
– Что же предпринять, когда она вернется? – задаю вопрос, на который Геката вряд ли знает ответ.
– Нужно найти способ научить ее запирать свой свет даже в те моменты, когда она себя не контролирует. Но я пока не знаю, как это сделать…
Киваю и, не оборачиваясь, переношусь к себе в комнату. Я хотел убить ведьму за ее непослушание, но теперь понимаю, что она действительно дала мне время. Дала его нам с Перси. Да, я уже безумно скучаю по ней.
