сын уютно устроился у нее на руках.
— Я не хотела, — говорит она через мгновение. — Я думаю, что меня просто возмущают эти перемены.
— Я тоже так думаю.
— Я знаю, и я все время забываю эту часть. — Она корчит легкую гримасу. — Это несправедливо с моей стороны. Простишь меня?
— Здесь нечего прощать. Это большая перемена для нас обоих. Мы оба учимся.
— Я была так погружена в себя, — признается она мягким голосом, — что забыла, что ты проснулся и обнаружил, что у тебя есть странная инопланетная пара и ребенок. Я полагаю, что это тоже нелегко.
— Это нетрудно, — говорю я, поворачивая кость в руке во время работы. Я не отрываю от кости взгляда, потому что не хочу пугать ее силой своих чувств. — Я считаю, что мне повезло. Я просыпаюсь, и все мои мечты сбываются.
Она судорожно втягивает воздух.
Я поднимаю глаза. Ее глаза сияют от эмоций, и пока я наблюдаю, она быстро моргает.
— Я не хотел заставлять тебя плакать, Стей-си.
— Все в порядке, — шепчет она. — В последнее время я просто плачущий ночной кошмар. Я… ты это подумал, проснувшись? Обо мне и Пейси?
Я хмурюсь.
— Зачем мне говорить то, чего я не имею в виду?
— Чтобы быть милым?
— Таким ты меня помнишь? Как мужчину, который произносит фальшивые слова, чтобы быть милым? — Меня огорчает эта мысль.
— Вовсе нет. — Она крепче обнимает нашего сына, не обращая внимания на то, что он радостно дергает ее за каштановую косу. — Я просто… Я не могу себе представить, каково это — проснуться и услышать, что ты привязан к незнакомцу. К тому, кто даже не похож на тебя. — Ее улыбка в знак признания слабая, неуверенная.
— Сначала мне действительно показалось странным твое лицо, — признаюсь я, осторожно передвигая камень по краям тазовой кости. — Очень плоское, и черты лица у тебя мелкие. Но я больше не думаю, что это странно. Мне нравятся различия… хотя я не совсем привык к тому, что у тебя нет хвоста. — Рогов я замечаю не так уж много, но отсутствие хвоста заметно и странно для меня.
Стей-си мочит.
Я беспокоюсь, что обидел ее.
— Я уверен, что это не влияет на твое равновесие или способность сидеть, — говорю я ей. — Я не хотел, чтобы это было…
— Все в порядке, — мягко говорит она, прерывая меня. — Я просто… на минуту ты стал похож на самого себя. — Она машет рукой в воздухе. — Просто послушай меня. Конечно, ты говоришь, как ты. Я только имела в виду… это была одна из тех вещей, над которыми мы всегда шутили, — говорит Стей-си. — Что у меня нет хвоста. Ты помнишь это?
Я качаю головой.
— Я бы хотел, чтобы я помнил.
Она выглядит печальной, но ей удается храбро улыбнуться. Ее глаза снова блестят, и я ненавижу себя за то, что разочаровал ее. Я должен придумать какой-нибудь способ снова сделать ее счастливой. Я яростно работаю над тарелкой, поднимая в воздух костяную пыль и крошки. Между нами воцаряется тишина, и я хочу услышать, как она говорит дальше. Я хочу ее улыбок.
Поэтому я спрашиваю:
— Не расскажешь ли ты мне, на что это было похоже, когда мы нашли отклик?
Стей-си, похоже, удивлена моей просьбой.
— Ты хочешь, чтобы я рассказала тебе, на что это было похоже?
Я киваю.
— Возможно, это поможет мне вспомнить об этом. — Я прижимаю руку к груди, чувствуя низкое гудение моего кхая, когда он поет о ее близости. — Мой кхай помнит тебя, даже если я не помню.
— Хорошо, — бормочет она. — Впрочем, я не очень хороший рассказчик. Готовлю я лучше.
— Ты можешь приготовить для меня, — нетерпеливо говорю я. — Я бы с удовольствием съел то, что ты приготовишь.
Ее улыбка становится шире.
— Может быть, завтра. Сначала мне нужно сделать посуду. — Она осторожно забирает свою косу из цепких рук Пей-си и наклоняет голову, задумавшись. — Наш резонанс. Я расскажу. Что ты хочешь знать?
— Все, — говорю я ей. — Не жалей подробностей. — Я хочу прочувствовать это через ее слова, так как не могу этого вспомнить.
— Хорошо. — Стей-си прижимает пальцы ко рту, размышляя. — Ну, я думаю, все началось, когда я очнулась после выхода из трубы.
— Трубы?
Она рассеянно вытаскивает клок шерсти из руки Пей-си и протягивает ему косточку. Он тут же начинает ее грызть. Ее улыбка становится шире, и она смотрит на меня.
— Я должна объяснить. Когда мы только прибыли, некоторые девушки не спали, а некоторые из нас спали в стене корабля. В стазисе. Мы спали, но не могли проснуться. Пришельцы хранили нас, как… — она указывает на косточку, на которую Пей-си пускает слюни. — Как ты хранишь кости здесь. Ждешь, когда они смогут быть полезными.
С людьми так обращались? Я хмурюсь про себя.
— Продолжай.
— Когда Джорджи и остальные были спасены, они освободили нас ото сна. Одну за другой нас оторвали от стены и разбудили. У нас было не так много одежды, поэтому каждому человеку выдали меховой плащ, чтобы он мог завернуться в него. Я не помню, кого я увидела, когда впервые проснулась, но я знаю, что это был не ты. — Ее улыбка снисходительна.
— Почему нет?
— Ты рассказал мне, что в тот день охранял вход. Ты был так взволнован и беспокоился, что все девушки найдут отклик и для тебя не найдется пары. А потом Вэктал отослал тебя избавиться от маячков, которые были у нас в руках. — Она потирает предплечье, вспоминая. — Ты должен был сбросить их в пещеру мэтлаксов, и ты сказал мне, что тебя возмущал каждый шаг этого путешествия.
Я не знаю, о каких мая-чках она говорит, но история, которую она мне рассказывает, интригует.
— Я не хотел выполнять приказ моего вождя?
— Я не думаю, что это была та часть, с которой у тебя были проблемы, — говорит мне Стей-си с улыбкой на лице. — Ты просто боялся, что вернешься, а все самки уже будут спарены, и ты все пропустишь. Кто-то находил отклик, и Вэктал нашел отклик у Джорджи, и в результате у остальных охотников осталось всего десять женщин. Ты сказал мне, что мчался так быстро, как только мог, чтобы закончить свое задание, и вернулся обратно к охотничьему отряду, потому что хотел быть там на случай, если какая-нибудь из самок найдет в тебе отклик.
— Какая-нибудь из самок … не ты? — Я хмурюсь при этой мысли. — Меня не сразу потянуло к тебе?
— О, я сомневаюсь в этом. — Она заправляет прядь своей гривы за маленькое круглое ухо. —
