встряхиваю ее. Несколько раз шлепаю ее по щекам. Ничто не выводит ее из оцепенения.
А тигр так близко, что я чувствую его резкий запах…
― Черт. Я должен вытащить тебя отсюда.
Прежде чем я успеваю провести ее сквозь толпу высокопоставленных гостей, лорд Берольт спотыкается прямо перед нами и падает на землю.
Тигр рычит, и я готовлюсь к атаке, но его желтые глаза скользят мимо меня, словно меня не существует, и устремляются к лорду Берольту.
У меня по спине пробегает холодок, когда я понимаю, что тигр нацелился только на Валверэев, а не на меня или других зрителей.
Я поворачиваю голову, чтобы сосредоточиться на Сабине.
Она это делает? Не просто разговаривает с ним, а управляет им?
Я снова сжимаю меч. Сабина возненавидит меня еще больше, если я убью тигра, но какой у меня выбор?
После того как все закончится, ей придется отвечать перед Валверэями. И если зверь пустит кровь хоть одному из них, они закуют ее в кандалы до конца жизни.
Я уже собираюсь нанести удар, когда Райан встает между тигром и его отцом.
― Не трогай его! Ты знаешь, сколько эта тварь стоит? Я сам поймал его в Краваде, и сделаю это снова. Зверолов уже едет сюда с цепями.
Он делает выпад влево, пытаясь загнать тигра в угол балкона. Из всех невероятных вещей, которые я видел сегодня, эта, должно быть, одна из самых глупых.
― Не будь долбаным идиотом! ― возражаю я.
Он пританцовывает на месте с мечом наготове, не обращая на меня внимания.
Я не хочу тратить время на его убеждение. Есть только один человек, который может это остановить.
― Сабина! ― Я снова хватаю ее. ― Перестань!
Бесполезно. Кажется, она даже не слышит меня. Ярость в ее глазах горит жарче солнца. Ее рот беззвучно шевелится, пока ее взгляд фиксируется на животном. Ее губы приподнимаются в оскале, словно она шипит, и позади меня тигр повторяет это движение, шипя…
Крик привлекает мое внимание. Ферра Янгблад перевешивается через перила в неудачной попытке бегства, по одной ноге с каждой стороны, ее нелепое платье зацепилось за гвоздь.
― Чертов ад, ― бормочу я. Если бы это был кто-то другой, я бы бросил его на произвол судьбы. Моя главная забота ― Сабина. Но Ферра ― такая же рабыня семьи Валверэй, как и я. У нее доброе сердце, даже если ее голова занята душистым мылом и серебряными расческами.
Я прячу Сабину, все еще находящуюся в странном коматозном состоянии, за правую занавеску, где она не видна толпе, а затем сжимаю запястья Ферры.
― Вульф! ― кричит она, ударяя хрустальным каблуком о гвоздь. ― Мое платье застряло!
― Тогда порви его на хрен.
― Не смей, ― предупреждает она, словно я предлагаю отрезать ей конечность. ― Это тюль из дома Гейтер.
― Это платье.
― Это кутюр.
Я уже собираюсь проклясть ее кутюр и оторвать эту чертову штуку, когда на трибунах появляется знакомая фигура ― единственный ублюдок, достаточно смелый, чтобы направиться к опасности, пока все остальные бегут от нее.
― Фольк! ― кричу я.
Он поднимается в ложу Бессмертных и оценивает сцену с быстротой солдата, в его глазах вспыхивает любопытство, когда он видит Ферру.
― Иди, ― говорит он мне. ― Я помогу даме.
Ферра бросает взгляд на разорванный пиджак Фолька и переходит в наступление.
― Мне плевать на туфли, но это платье значит для меня больше, чем секс.
Последнее, что я слышу, продираясь сквозь толпу, это слова Фолька:
― Мадам, платье я сохраню, но, возможно, нам придется пересмотреть ваш опыт в спальне.
Сабина.
Я оглядываюсь. В ложе Бессмертных царит полный хаос. Половина мебели опрокинута, кто-то сорвал левый занавес. На полу валяются разбитые бокалы и подносы. Запах раздавленных фруктов и пролитого вина наполняет мое горло.
Грудь вздымается, пока я огромными шагами пересекаю ложу. Когда я добираюсь до Сабины, все еще находящейся в оцепенении за занавесом, меня охватывает благоговейный трепет. Не знаю, какую силу она в себе открыла, но выглядит она не как человек, а как богиня, словно в любой момент на ее коже проступят линии фей.
У меня закладывает уши. Рев многотысячной толпы состоит в основном из криков, но среди мой обостренный слух улавливает еще кое-что. Они… скандируют?
― Наша Крылатая Леди!
― Наша Крылатая Леди!
По всему стадиону оставшиеся зрители машут руками, сложенными в крылья. Они благодарят Сабину за то, что она обратила тигра против Валверэев. Двое мужчин даже забираются в ложу, размахивая кулаками и опрокидывая столик с закусками. Я чувствую, что бунт приближается, как назревающая буря, его электрическое предвкушение искрится в воздухе.
Вот черт.
Губы Сабины подергиваются вместе с теми сообщениями, которые она беззвучно посылает тигру. Ее пальцы взмахивают в воздухе, чтобы направить его движения. Она смещается влево, и тигр уходит влево, уклоняясь от удара меча Райана.
На этот раз я не пытаюсь ее переубедить. Тигр ― не то дикое животное, о котором я беспокоюсь. Я постоянно имею дело с опасными существами ― медведи, волки, олени. Есть время для терпеливого преследования, а есть время для хищной демонстрации чертовой силы.
― Ты пойдешь со мной. ― Я прижимаюсь к ее животу и поднимаю ее симпатичную попку в воздух, забрасывая на плечо, ее ноги свисают передо мной.
Она задыхается, словно очнувшись от сна. Ее тело странно дрожит. Ее сердце бьется неровно, прежде чем окончательно успокоиться.
А потом она бьет меня по носу.
― Ой!
― Клянусь богами! ― кричит она. ― Бастен, поставь меня! Тигр… Я нужна ему!
Я выплевываю струйку крови, морщась от боли, пока она ерзает бедрами по моему плечу. Ее гневные крики не влияют на мою решимость, пока я тащу ее к выходу. Все, о чем я
