клана — и моего тела. — Он выпрямился и серьезно посмотрел мне в глаза. — Хочешь сказать, тебе это больше не нужно?
— Я… нет, — резко ответила я. — Просто… не надо было его убивать, вот и все. Я… я сумела его простить. С трудом, но сумела. Хотя бы на данный момент — надеюсь, в будущем прощу навсегда.
Уголок рта Джейми немного дернулся.
— Раз ты его простила, то он может жить? Это все равно что отпускать убийцу из суда, потому что семья жертвы его простила. Или вражеского солдата со всем его оружием.
— Я не на войне, а ты не моя армия!
Джейми попытался что-то сказать, но замолчал.
— Разве? — негромко спросил он, внимательно рассматривая мое лицо.
Я собиралась ответить и тоже не сразу нашла слова. Опять запели птицы — стайка мексиканских чечевиц щебетала у основания высокой пихты.
— Ладно, ты моя армия, — неохотно признала я и подошла к Джейми, чтобы обнять. От работы его тело разгорячилось, шрамы на ощупь были точно тонкие нити. — Но лучше бы тебе не приходилось воевать.
— Ну да. — Он прижал меня к себе, а потом мы, держась за руки, пошли к самой высокой куче окоренных бревен и уселись на них. Джейми раздумывал над тем, что сказать, и я его не подгоняла. Вскоре он повернулся ко мне и взял мои ладони таким официальным жестом, будто готовился произнести брачную клятву.
— Ты рано потеряла родителей, mo nighean donn, и скиталась по миру в поисках родины. Ты любила Фрэнка, — на этих словах его рот машинально сжался, — и, конечно же, ты любишь Брианну, Роджера Мака и ребятишек, но твой настоящий дом, саксоночка, — это я. И ты это знаешь.
Джейми поднес мои руки к губам и по очереди поцеловал ладони. Мои пальцы чувствовали его теплое дыхание и колючую щетину.
— Я любил других женщин и люблю своих родных, саксоночка, однако в моем сердце только ты одна. И ты это знаешь.
* * *
Мы проработали весь день: Джейми закладывал камни для фундамента, я вскапывала землю и ходила в лес за зимолюбкой, красным воронцом, мятой и копытнем, которые пересадила в новый сад.
К вечеру мы сделали перерыв и поели — я брала с собой сыр, хлеб и ранние яблоки; в ручье охлаждались две каменные бутыли с элем. Уставшие, мы сели на траву в тени пихты и ели в приятной тишине.
— Йен обещал, что придет помочь завтра — вместе с Рэйчел, — наконец сказал Джейми, поглощая яблочный огрызок. — Будешь доедать свое, саксоночка?
— Нет. — Я подала ему остатки яблока. — В косточках содержится цианид.
— Я от этого умру?
— Как видишь, пока не умер.
— Вот и хорошо. — Он вытащил черенок и съел сердцевину фрукта. — Они еще не придумали имя малышу?
Я закрыла глаза и откинулась на бревна в прохладе большого дерева, наслаждаясь резким теплым запахом хвои.
— Рэйчел вроде предлагала назвать его Фоксом — ну, в честь Джорджа Фокса, основателя общества Друзей, ведь из-за короля имя Джордж точно не подойдет. Йен сказал, что ему не особо нравятся лисы, и предложил вместо него Вулф [149].
Джейми задумчиво усмехнулся.
— А что, неплохо. Хотя бы не Ролло.
Я рассмеялась и открыла глаза.
— Думаешь, такой вариант он тоже рассматривает? Конечно, люди называют детей в честь покойных родственников, но в честь собаки…
— Ролло был хорошим псом, — рассудительно заметил Джейми.
— Да, и все же… — Мое внимание вдруг привлекло что-то движущееся у дальнего края скалы. По гужевой тропе шли люди. — Кто это там? — Без очков на таком расстоянии я видела лишь четыре маленькие точки.
Джейми прикрыл глаза ладонью от солнца.
— Я никого из них не знаю, — сказал он без особого интереса. — Наверное, семья — там вроде пара детишек. Может, новые поселенцы. С собой у них, правда, почти ничего нет.
Я прищурилась и теперь различала хотя бы рост незнакомцев. Да, мужчина и женщина в широкополых шляпах, а с ними мальчик и девочка.
— Гляди, у мальчика рыжие волосы, — с улыбкой заметил Джейми. — Напомнил мне Джема.
— И правда. — Полная любопытства, я встала и, покопавшись в корзинке, достала очки, завернутые в лоскут шелка. Все вокруг заиграло деталями, и я с довольным видом осмотрелась, хотя увидеть во всей красе гигантскую многоножку, которую без очков я принимала за кусочек коры на бревне, было не так уж приятно.
Я глянула на новеньких: они замерли, потому что девочка что-то уронила — куклу с волосами еще более яркими, чем у рыжего мальчишки. Мужчина нес тюк вещей, у женщины через плечо была перекинута сумка. Опустив ее на землю, она подняла куклу и, отряхнув, вернула девочке.
Потом она заговорила со своим мужем, вроде бы показывая рукой на домик Хиггинсов. Мужчина прикрыл рот обеими руками и закричал, а ветер донес его тихие, но отчетливо произнесенные хриплым голосом слова:
— Здравствуй, дом!
Я вскочила, Джейми тоже встал и схватил меня за руку, сжимая пальцы до синяков.
Из дома вышла Эми Хиггинс. Высокая женщина сняла шляпу и помахала ею, длинные рыжие волосы рассыпались по плечам.
— Здравствуй, дом! — со смехом кричала она.
Подхваченные одной волной, мы с Джейми бросились вниз по холму — я впереди, он, широко раскинув руки, следом за мной.
В 1950-х гг. в Северной Шотландии начался масштабный проект по строительству гидроэлектростанций, в результате чего было возведено множество плотин с водяными турбинами. Строительство плотин, в свою очередь, сопровождалось рытьем туннелей, и некоторые были настолько длинными, что для транспортировки людей и оборудования с одного конца на другой требовались небольшие электропоезда. (Если вас заинтересовала история этого строительства, можете почитать книгу Патрика Кэмпбелла «Тигры из туннеля: Хайлендские ГЭС глазами очевидца» (Tunnel Tigers: A First-Hand Account of a Hydro Boy in the Highlands), хотя, безусловно, информацию об этом можно найти и в других источниках.)
Вернемся к нашей истории. Озеро Эррочти существует на самом деле, и на нем действительно есть плотина. Не знаю, есть ли там туннель, упомянутый в повествовании, но если бы он там был, то выглядел бы именно так, как в книге, ведь это описание основано на множестве других, взятых из официальных источников, в которых упоминаются гидроэлектростанции Северной Шотландии. Описание самой плотины, водосброса и турбинного зала основано на описании ГЭС и плотины Питлохри.
Банастр Тарлетон и Британский легион
Я предвижу определенные придирки и недовольство, связанные с тем, что в книге полковник Банастр Тарлетон участвует в битве при Монмуте, так как Британского легиона
