А деньги ей нужны и немалые!
Чтобы поставить отца на ноги требовалась дорогая операция на позвоночнике, на которую у семьи Исаевых денег не имелось. Астрономическая сумма не испугала Исаеву и она каждый месяц упорно перечисляла свою зарплату на счет клиники, в которой делали такие операции.
С Хромовым она познакомилась несколько лет назад и он, мразь и поддонок, узнав о её потребности в деньгах, стал использовать в делах, далёких от нравственности и морали. Исаева проклинала свою работу, заставляющую убивать людей, которые мешали Хромову, но иной путь исключался, так как по-другому заработать много денег она не умела.
В последние годы он поручал Исаевой разбираться с бойцами, у которых заканчивался срок контракта, когда им полагалось выплачивать большие премии. Использовались любые методы, чтобы под пустячным предлогом их не платить. Так она стала майором Смерть.
За последний заказ Хромов сулил заплатить двухмесячную зарплату, и она сделала то, что он просил. Зная подлую душу Хромова, она решительно шла к зданию администрации, намереваясь сразу потребовать то, что он обещал. Поднимаясь мимо внешнего поста, она с удивлением увидела лейтенанта Воробья с двумя бойцами. «Он, что, не убит?» — удивилась она и подошла поближе.
— Вы видели капитана? — спросил лейтенант и Исаева ответила: — Да, он преследует нападавших на нас дриддо. А вы, что, живы?— она с удивлением смотрела на его обожжённую грудь.
— Луч попал в металлический футляр фляги, а вырвавшиеся оттуда пары спирта ослабили его действие, — улыбнулся Воробей, показывая свою грудь. Кожа на груди облезла, и рана походила на жареное мясо, но лейтенант держался молодцом. «Слава Богу, что он жив!» — подумала Исаева и, от души пожелав лейтенанту здоровья, стала подниматься к зданию администрации.
Ещё издали она заметила что-то неладное: все работники офиса высыпали из здания наружу и как-то неестественно бродили вокруг, вскидывали руки и что-то кричали.
«Опять что-то Хромов придумал!» — зло прошептала Исаева, не особо обращая внимание на служащих – пусть делают, что хотят. Они и делали, что хотели – орали: «Слава Мануок!» — и поднимали вверх руки. Их глаза не понравились Исаевой – в них светилось безумие.
Не задерживаясь, она по ступенькам поднялась на третий этаж круглой башни. Лифтами пользоваться она опасалась, так как знала, как можно изолировать человека не по его воле. Не переводя дух, она открыла дверь кабинета Хромова и увидела его уродливую рожу, искажённую улыбкой.
— Садись, Исаева, — сказал Хромов, не вставая с кожаного кресла. То, что в кабинете никакой другой мебели, чтобы на неё сесть, не находилось, Хромова не интересовало или он делал так специально, чтобы унизить посетителя.
— Спасибо, я постою, — сказала Исаева и присела на стол Хромова, повернувшись к нему лицом.
Она не заметила у Хромова никакой реакции на её нахальство и внимательно посмотрела ему в глаза: что-то в них светилось необычное.
— Мы будем служить великому человеку, — произнёс Хромов, а Исаева подумала: «Твой Пу такая же сволочь, как и ты!» — но дальнейшее его восклицание её удивило.
— Слава Мануок! — воскликнул Хромов, поднялся и вознёс руки к потолку. «Они, что, все рехнулись?» — подумала Исаева и озабоченно сообщила:
— Я пришла за обещанными деньгами.
Хромов посмотрел на неё, как будто не видел, и произнёс:
— Мы служим Мануок бесплатно! — сказал он, подкрепляя слова излюбленным жестом – вознося руки вверх.
— Отдай деньги, тварь! — не сдержалась Исаева и саданула начальника между ног.
— Ты его полюбишь, — произнёс Хромов, никак не реагируя на удар. Исаева растерялась, а Хромов, сделав ужасное лицо, приблизил его к ней: — А если не полюбишь, умрешь на месте!
— Дай ключи! — произнесла Исаева, вытягивая из чехла лазерное ружьё.
— Деньги принадлежат Мануок! — произнёс Хромов, а Исаева выжгла дыру на его груди. Она обыскала его карманы, но нигде не нашла ключей или карточек. Тогда она наставила ружьё на сейф и выстрелила несколько раз. Дверка открылась с четвёртого раза и то из-за того, что взорвался уплотнитель под действием лазера.
Исаева выгребла деньги, отсчитала, что полагается, и собиралась уйти, но передумала и добавила себе три зарплаты за вредность. Хромов валялся возле стола, и она его оставила на месте. Не обращая внимания на бродивших служащих, она отправилась на взлётное поле, где, как она знала, находится единственный транспортный модуль Хромова.
— Убейте её! — воскликнул Хромов за спиной и она изумлённо оглянулась. «Жив-живёхонький!» — удивилась Исаева, увидев, как свора служащих во главе с Хромовым ринулась за ней. «Они меня разорвут!» — мелькнула мысль и Исаева рванула назад, к лесу, откуда она пришла. Хромов бежал первым с дыркой на просвет, а в глазах светилась смертельная злоба.
Идущий ей навстречу лейтенант Воробей, сопровождаемый с двумя бойцами, удивлённо спросил:
— Что случилось?
— Лейтенант, если вам дорога ваша жизнь, мчитесь за мной, — крикнула Исаева на ходу, и лейтенант Воробей недоверчиво потопал за ней. Когда же увидел поближе несущуюся на них озверелую толпу, то обогнал своих бойцов, полагая, что два раза в день удачи не бывает.
***
Маргина шагала вдоль речки, а за ней плёлся Тёмный, ничем не нарушая её раздумий, которым она предалась. Её мысли о низменности всего сущего и живого, упорно выводили из этого всемирный закон жизни. Она, эта жизнь, встречая на пути препятствие, попирает все запреты и правила, карабкаясь на вершину эволюции. Человек в этом отношении ничуть не лучше мелкой букашки, которая съедает своего соседа и, вылизывая измазанную чужой кровью пасть, ищет следующую жертву.
Опустив человечество ниже плинтуса, Маргина вздохнула и подумала, что только ради родных стоит жить, а на остальных наплевать и растереть. С горечью Маргина вспомнила, что ничего не знает о своих потомках, которые, из-за её длительного отсутствия, вероятно, давным-давно её забыли. Тем более, что она, имеющая свойство жить вечно, скоро переживёт своих дочерей и внуков, а для правнуков она, очевидно, станет неинтересной.
От таких грустных размышлений у неё на глазах появились слёзы, которые потекли по щеке. Она всегда плакала, когда хотела очистить душу, даже тогда, когда стала Хранителем и её слёзы, падая вниз, упорно ползли за ней, чтобы снова слиться с её плотью. Она не знала, есть ли в ней душа или её заменяют логические функции её странного организма, но могла точно сказать, что от воздействия этой души её чувства не отличались от чисто человеческих эмоций.
