Спустя полчаса Лера думала: «Сытая змея менее страшна, чем голодная. Так, пункт первый: вначале внушаем себе, что змея, которая нам мерещится, уже наелась до отвала!»
— Спокойной ночи, Бирочка, — сказала Лера, гася свечи и укладываясь на постель лицом к террариуму. Шторы на окнах специально были не занавешены, чтобы она могла отчетливо видеть воплощение своих страхов и вынуждать свое бессознательное привыкать к нему. — Жаль, что боязнь змей у меня совершенно беспричинная: меня никогда не кусали змеи, я никогда не встречалась с твоими родственницами на узкой тропинке в лесу, у меня нет ни одной стоящей причины бояться змей. А с такими иррациональными беспочвенными страхами бороться сложно, тут не поможет ни повторное подконтрольное переживание случившегося ранее травмировавшего случая, ни уверенность в безопасности нынешнего положения. Ситуация, когда человек боится просто потому, что боится, — самый трудный случай в психиатрии.
Вира не мигая смотрела на нее и будто понимала слова своей новой хозяйки. Завороженно смотря в змеиные глаза, Лера вновь попробовала сделать самовнушение.
«Да, хозяйка — я, надо чаще себе это напоминать. Я контролирую ситуацию! Захочу — уйду, захочу — приду. И вообще, змеи — очень красивые создания!»
«Угу, — соглашалось подсознание и добавляло с дрожью: — И жутко стра-а-а-ашные!!!»
«Змеи еще и полезные: на основе их яда делают многие лекарства», — не сдавалось сознание.
«Угу, — снова соглашалось бессознательное, — очень полезные лекарства из мерзких, ужаса-а-а-ающих гадов!»
«Из них сумочки, ремни и перчатки делают!» — воскликнул разум.
Фантазия вообразила одетую в змеиную шкуру Леру, и горе-психолог с диким воплем вышла из транса.
По спине ручьем бежал холодный пот. В лунном свете глаза змеи светились золотистыми кружочками с вертикальным черным зрачком.
«Очень похоже на глаза Гленвиара, — устало подумала Лера. — Утром надо встать пораньше, чтобы подготовиться к новой встрече с моим сложным клиентом».
Ночь была столь же тревожной, как предыдущая: даже в спящем состоянии разум Леры ощущал угрозу, исходящую от находящейся рядом змеи, а подсознание насылало в ее сны всяческие ужасы, от которых Лера несколько раз просыпалась с громким вскриком. Подавляя панику и дожидаясь, когда сердце перестанет колотиться где-то в горле, вызывая тошноту, она смотрела на залитый лунным светом террариум, в котором матово блестели тугие кольца свернувшейся клубком змеи.
«Пункт второй: внушаем себе, что змея спит. Она очень-очень сонная, ей совсем не хочется шевелиться и нападать. Ей лень дернуть хвостом. Ее голова тяжелеет и клонится к земле. Змея спит… Пункт третий: это вообще не змея, а… а… Ладно, утро вечера мудренее, пункт третий подождет».
Ближе к утру, когда серый рассвет посеребрил чешую змеи, Лера прошептала:
— А знаешь, Вирочка, сложность поставленной передо мной задачи начинает увлекать. Нетривиальные случаи — это вызов профессионализму человека, они будоражат его профессиональную гордость, заставляют доказывать самому себе, что он не просто хороший специалист, а настоящий мастер своего дела, мэтр, корифей. Когда-нибудь я тебя еще поцелую, Вирочка. И мне даже не поплохеет от этого поцелуя. Обещаю, тебе тоже понравится!
Глава 15
Хороший психолог найдет подход к любому клиенту
Голубая гостиная ничуть не изменилась со вчерашнего утра, так же как и сидящий в ней Золотой Дракон. Видоизменения претерпела только Лера: она явилась на встречу в джинсах, мужской рубашке и ботинках (доставленных изнывающей от любопытства Лимой). Волосы были зачесаны назад и собраны в аккуратную ракушку на затылке, так чтобы казалось, что стрижка у нее короткая, мальчишеская.
Гленвиар окинул ее удивленным взглядом, поздоровался и спросил о причинах кардинального изменения образа.
— На самом деле ничего кардинального, в моем мире многие женщины носят одежду, которая у вас считается исключительно мужской. Вы же видели, в чем меня Эриас в первый раз к вам привел. А причина, по которой я сегодня оделась так, тайной не является: я стараюсь притупить ваши инстинкты. По деловым вопросам вы привыкли общаться с мужчинами, так что в этом образе я буду меньше «дразнить вашего зверя», скажем так.
Дракон усмехнулся и напомнил:
— Звери больше доверяют нюху, чем глазам, а тонкий женский аромат ни с чем не спутаешь, его трудно спрятать даже под качественной магической личиной. Значит, вы поверили в то, что мои «вопиющие поступки» вызваны драконьими безусловными рефлексами?
— Скажем так: относительно этого вопроса я нашла доказательства, которые сочла убедительными, — чопорно ответила Лера, усаживаясь напротив клиента.
— Эриас говорит, что вы не поленились прочитать все наши мифы, свод законов и даже его записки о последней войне. Вы удивительно трудолюбивы, — сказал Гленвиар, но его тон не выражал того одобрения, что прозвучало на словах.
— У меня нет привычки отлынивать от дел и взятых на себя обязательств, так же как нет привычки лгать своим клиентам, что мы уже обсуждали на прошлой встрече. Гленвиар, скажу прямо: безусловные рефлексы искоренить вряд ли возможно. Придется думать, каким образом общаться, чтобы не пробуждать эти рефлексы, а уж если они сработали — как нейтрализовать последствия.
— Будете учить меня правильно вести себя в обществе? — поднял идеально ровные брови Золотой Дракон. — Я уже взрослый мальчик, давно привык сдерживаться и редко срываюсь, но ваши методы вести диалог сильно раздражают, знаете ли. Вы умудряетесь пробудить во мне все самое скверное, что заложено природой.
— Это нормально, — кивнула Лера.
— Нормально?!
— Я не могу не пробуждать ваших эмоций. Мы говорим о жизненно важных для вас проблемах, о которых НИКТО не может говорить равнодушно и спокойно.
— Об этих проблемах не слишком приятно говорить.
— Я предупреждала, что просто не будет. Я вынуждена раздражать и даже бесить вас, Гленвиар, так что крепко помните о том, что это нормально, запланировано и является рабочим моментом.
— Мое воздействие на вас вы тоже готовы считать «рабочим моментом»? — язвительно спросил дракон. — А как же «я ненавижу вас», «вы совершаете психологическое насилие»?
Лера помедлила с ответом. Потом весомо сказала, открыто смотря в нечеловеческие золотистые глаза:
— Я признаю, что вы не способны контролировать гипнотическое воздействие на меня, а следовательно, не можете в полной мере нести за него ответственность. Даже в моем мире состояние аффекта является серьезным смягчающим обстоятельством при определении степени виновности человека. Если же доказано, что человек невменяем, то он полностью освобождается от ответственности за свои действия. Я заранее прощаю вам ваши срывы, и впредь они не будут вызывать во мне ненависти к вам. Оговорюсь: я готова терпеть лишь те поступки, что действительно совершаются как безусловные рефлексы, но если вы вновь попробуете задать постгипнотическую установку вроде целования ваших сапог — я буду в ярости.
Гленвиар смотрел на нее, не отрываясь. Тонкие крылья ровного носа трепетали, видимо стремясь уловить неприятный аромат лжи, которой не было в словах Леры.
— Вы не будете держать на меня зла за мои неконтролируемые ментальные нападения на вас? — членораздельно и медленно проговорил Гленвиар.
— Не буду, — подтвердила Лера. — Невозможно требовать контроля бессознательного, как невозможно запретить глазам моргать, а сердцу — биться в груди.
Между ними повисло молчание. Тишина не была томительной, нервной или обвиняющей, скорее — примирительной и… ошеломленной. По золотым прядям в волосах Гленвиара проскочили яркие искорки и словно зависли в его янтарных глазах.
— За сто лет я часто слышал подобные заверения, но могу по пальцам одной руки сосчитать тех, кто произносил такие слова искренне, — в конце концов проговорил дракон. — Не верю, что вам удастся сделать меня счастливым, но никогда не пожалею о вашем визите в мой дворец, Лера.
