— В ваших покоях почти привычно, — я все еще не в силах была преодолеть повисшую неловкость. Но ничего, шаг за шагом, чтобы меня стервой считал, а не смущающейся девицей, падкой на всяких пресветлых, — В доме у меня множество ушей, как и в вашем кабинете. А там никто не будет отвлекать… Да и ночь — мое время.
— Ага… Что ж, приглашаю, — откашлялся ректор, и добавил зачем-то, явно не думая уже о последствиях. — И чаю прихватите, а то крепкие напитки вам не нравятся.
— Конечно, — постаралась скрыть широкую улыбку. Ай да Прияна, ай да молодец — задурила пресветлому голову. Он же сам дал разрешение на использование трав. А трав у меня много. С разным действием… И даже если у него какое хитрое охранное заклинание в покоях есть, не страшно теперь: благодаря его позволению вывернусь.
К дому мы подходили уже совсем бодро. Но оба замедлились, увидев спешащего от калитки Бизанта. Хм. Странно. И порчи на том нет, ран тоже. Раз целым от ведьм возвращается — значит без дурных намерений туда ходил. Но зачем? В гости мои воспитанницы его точно не могли пригласить, а без приглашения…
— Ваше Светлейшество, — он с почтением кивнул. И на меня глянул мельком, но с сочувствием. — Наставница Шетти.
Это как я выгляжу, что вызываю сочувствие у молодого инквизитора? Всерьез обеспокоилась. В лекарской-то зеркала не было.
— Почему ты не в академии? — нахмурился ректор. — Не на лекциях?
Вот-вот. Подозрительно как-то. Я прищурилась и оглядела пресветлого уже внимательней — от кончиков начищенных инквизиторских сапог до чуть рыжей макушки.
— Так обеденное время же, — посмотрел он на мужчину честно-честно, — А ведьмочки не явились. И вчера так… непросто было. Вот я и подумал, вдруг им надобно чего, может еды или помощи.
Теперь подозрительно сделалось нам обоим с ректором. Прищурились мы оба. Бизант окончательно смешался и на довольно бледных скулах вспыхнули два ярко-красных пятна.
— Но раз вы здесь, все будет замечательно… — промямлил.
— Конечно будет, — сообщила я, не отрывая от него взгляда.
— Об этом есть кому позаботиться, — сообщил ректор, кивая подбородком в сторону здания академии.
Мы проводили взглядами молодого инквизитора и синхронно хмыкнули. А я вдруг поймала себя на очередной глупой мысли, что выглядим мы при этом немолодой семейной парой, что беспокоится за достоинство своих дочерей.
Определенно, удар по голове имеет значительные последствия. Такого количества глупых мыслей, что я передумала сегодня, не было у меня никогда! Пора бы остановиться…
— Прияна!
— Ну наконец-то!
— Мы планировали идти отбивать тебя!
— Что с тобой сделали?! Совсем не помогли, да?
— Мы приготовили отвар из арники, чтобы в голове все на место встало!
— И ванну с травами!
— И мазь для синяков и шишек!
На крыльцо высыпали ведьмочки, немедленно подхватили меня и повели в дом. Его Светлейшество и поздороваться не успел. Или попрощаться. Только шепнуть мне в спину: “Ближе к полуночи, до этого я буду занят”. И ретировался. Быстренько.
Мне помогли привести себя в порядок, вымыть голову, напоили правильными лекарствами, намазали всем, чем нужно и, наконец, рассказали, что было в мое “отсутствие”.
Про лес я и так все знала. И ничего нового воспитанницы не добавили — никаких следов и правда не нашли. И ректор действительно передал им малыша — тот даже заплаканным не выглядел. И прогнал прочь, не дав осмотреть меня и вылечить. И вид у него был при этом тако-ой…
— Какой? — не поняла я.
— Мы не решились возразить, — почему-то отвела взгляд Нима.
В общем, в связи со всеми этими событиями, никуда они выйти не решились. Играли с мелким, очищали от инквизиторского присутствия дом — нет, мусор он не оставил. Пара предметов мебели даже новые были. Но дух-то! Дух инквизиторский вывести надо было!
А потом ждали меня.
Я на все покивала, отмечая про себя, о чем еще написать Старшей. А как наговорились все, попросила остаться одну Уму. Потому что, сложив нечисть на нечисть, поняла, к кому старшекурсник заглядывал.
— Что у тебя с Бизантом? — не стала ходить вокруг да около, когда все прочие вышли.
— Что? Почему? Догадалась таки… Да мы всего пару раз поговорили! А я что, а я ничего… — Ума распереживалась не на шутку и вдруг вскочила и топнула ногой, — Он хороший! Ну и что, что инквизитор! Ничего такого я с ним не делала… или он… И в дом я не пускала! Только у крыльца! Пришел сегодня узнать, все ли с нами в порядке, вдруг мне что нужно…
— Тебе?
— Да, мне! — в голосе уже слезы, — И не собираюсь оправдываться за это!
— Ведьмы не оправдываются, — кивнула я медленно, — И то, что ты сумела его привлечь, ничем не привлекая — молодец. Ведьма. Но ты и до посвящения еще не доросла, а до полной инициации так и вовсе несколько лет. Тебе зачем сейчас мужик-то сдался? Тем более инквизитор? Или ты силу хочешь потерять?
— Так я не затем… — и вот тут Ума смутилась. Очень. И добавила тихо, — Он не для использования… нравится просто.
— К-как нравится? — широко открыла глаза.
— А вот так, — развела ведьмочка расстроенно руками.
— Не в смысле совратить или пустить в дело или получить от него что? — я все еще не могла поверить.
— Не в смысле, — сокрушенно вздохнула ведьмочка. А потом глянула на меня несчастно, — Прияна, это ведь лечится, да?
Я сглотнула. Ох, вот что ответить, а? Мне не хватит мудрости Старшей или воли Верховных, чтобы объяснить, что и как… И про то, что не лечится. Но потом боли-ит… Потому что не в природе ведьмы отношения. Семью мы почти никогда не создавали. Редко только, в зрелом возрасте, вон как мать Вималы. Не потому, что совсем не хотели… Думаю, каждая девица, будь она даже ведьмой, думала о семейном счастье. Но потому, что не везло ведьмам на мужиков. То характер ведьминский они не могли выдержать, крутой нрав. То события разводили, да так, что по разную сторону королевства. То еще что происходило. Будто не рождалось для нас подходящих… И большинство ведьм заранее решали, что уж лучше они жить будут по собственной натуре, а с мужчинами — по необходимости. Но не из чувств.
А Уме всего семнадцать… И влюбиться в инквизитора, пусть он даже с виду вполне нормальный?
Это. Большая. Проблема.
— Ума… — я вздохнула. — Это не болезнь. Потому и не лечится. Это то, что ты придумала в голове — и от чего сама можешь отказаться. Собственным решением. Вспомни, как ты на всех здесь реагировала поначалу… бурно. А теперь ты лишь выбрала кого-то конкретного. И все чувства на него направила. Но вспомни также, что если пойдешь против себя, ничего хорошего тебя не ждет. Да и мы через два оборота уедем… Подумай об этом, хорошо?
— Да, — она тоже вздохнула. Двинулась к выходу, но остановилась и обернулась. — Получается, сила ведьм в одиночестве?
Я вздрогнула. Сама на это искала ответы… и, кажется, нашла.
— Сила в том, что мы признали и приняли свою Тень. А одиночество лишь частое следствие. Потому что нам постоянно встречаются те, кто этой Тени боятся.
Какое-то время после ухода Умы я еще сидела, размышляя. А потом занялась делами. Составила отчет по практике — даже не стала приукрашать подробности, там и так все понятно было, насколько старшекурсники оплошали. Проверила запасы трав. Написала очередное письмо Старшей, но пока не отправила. Закончу, когда получу ответ на предыдущее. До сих пор никаких писем! Ни от Раваны Лал, ни от Верховных. Это начинало меня всерьез беспокоить, хотя бы из Хаора послание уже должны были доставить?
И занялась маленьким оборотнем. С ведьмочками он все больше играл, инквизитора — полагаю — мучал, а вот со мной ему приходилось учиться превращаться в волчонка. Осознанно. Хотя какой там осознанно… Он неуверенно ходил — пусть волком и бегал — и понимал только простые слова и пояснения. Явно ведь не старше года был. Дня рождения мы его не знали, опыта воспитания не имели — все интуитивно — но предполагали, что вряд ли он воспримет прямые указания или четкие инструкции. Потому все делали через игру и ласку.
