— Тш-ш, — сказал вдруг один и все замерли. Вгляделись сквозь Тьму. Инквизиторы уже тяжело дышали и плащи их, прежде белевшие в сумерках, несмотря на все заговоры потрепались и испачкались. Растворились грязью в окружающей темноте.
— Чувствую их, — произнес все тот же голос. И молодые мужчины неспешно, опасаясь хрустнуть хоть веточкой, не дыша почти обогнули небольшой холм и спрятались за толстыми стволами деревьев.
Ведьмы.
Красивые.
Молодые.
Поют…
Никто не произнес вслух — подумали. Засмотрелись. На костры по сторонам поляны, на пятерых девиц в черном с распущенными волосами. Они двигались странно… Нет. Завораживающе. Каждый жест, каждый шаг — потрясающая своей простотой и красотой эстетика. Будто вписанная в природу, в шепот листвы, в Луну, благосклонно взирающую на деятельность своих дочерей…
Двигались и напевали в такт, раскачивая этот мир в огромной колыбели, усыпляя и пестуя…
Инквизиторы едва там же не повалились. Но один или двое успели схватиться за свой орденский знак — меч, объятый пламенем. Очень острый меч: проколешь палец и прийти в себя помогает.
И тогда только увидели они пентаграмму из вспоротой земли, присыпанной золой. А посреди этой пентаграммы — молодой парень. Мальчишка. Лежит недвижимо, полураздетый, на груди — белая тряпка в каких-то пятнах, по концам пентаграммы — травы дымятся.
— Ритуал…
— Кровавый…
— Жертвоприношение…
— Жестокое…
— Уничтожай ведьм!
Порывом ветра пронеслось между инквизиторами в один момент. И вот они уже на поляне, выдергивают мечи. И сталь звенит, искры во все стороны — ведьмы не только заклинаниями вооружены оказались, но и палашами, и метлами, и крепким словом.
Не так просто взять их. Захватить. Уничтожить. Сжечь.
Свет не проходил сквозь Тьму. И сталь инквизиторская не крепче ведьмовской.
Вот один уже лежит, второй в беспамятстве… А ведьмы, впятером, будто новый слаженный танец танцуют. Боевой. Истребительный. Неуловимый в своей скорости.
И приходится давить количеством. Брать в кольцо. Сети накидывать сверкающие, жечь землю под их ногами и деревья… Только чтобы усмирить, задержать. Чтобы больше…
Не волновали.
***
— Закончили!
Громкий, жесткий возглас магистра Вайтли прорывается сквозь завесу игры, и мы все замираем. Ну как, все… Кто-то продолжает двигаться и нападать, в глазах — чуть ли не безумие. Но тех уже усмиряют старшие инквизиторы.
Я мельком ведьмочек оглядываю и вздыхаю с облегчением. Во-первых, не поранились. Мы, конечно, пока инквизиторов ждали, успели раз десять невидимые доспехи себе сделать, поесть, поболтать, отдохнуть… Но все же, мало ли как их могли задеть в пылу битвы.
Во-вторых, не напуганы. Кажется, даже удовольствие получили от такой практики. Вон как глаза горят.
Инквизиторы выглядят не такими довольными. Что старшекурсники: потрепаны от кончиков сапог до растрепавшихся причесок и явно понимают — в реальной ситуации проиграли бы, скорее всего. Что магистры, которые наблюдали со стороны за практикой с самого начала.
Магистры хмурятся, когда на нас смотрят.
Вот что не так, а?
Впрочем, на мой невысказанный вопрос отвечают.
— Опять незачет по бою мечом. Всем, — громыхает Вайтли, — И по поисковым заклинаниям тоже. Да вы если так иных искать будете, ни одного не найдете! Шехару только за сокола добавляю балл.
— И по моему предмету незачет, — скрипит морщинистый магистр, который, кажется, преподает законы и правила — ну или чем там Орден руководствуется. Скрипит, в мою сторону поглядывает чуть ли не с возмущением, — Почему нарушен регламент общения с местными жителями? С поиском улик? Кто из вас хотя бы прошептал “Именем пресветлой инквизиции” и заявил перед Светом про нарушение законов?!
Тут уже со всех сторон посыпалось:
— Снижаю баллы за сети! Вы хоть заметили, какие они дырявые были?
— А кто так мороку учил сопротивляться, а? Я замечательно вас учил! Значит не запомнили ничего…
— Бизант, тебе персонально минус один балл! Ты же совсем невменяемый стал, когда увидел, как ведьмочки танцуют!
— Так, кто первый почувствовал иную магию? Джай? Мой предмет можешь не сдавать, молодец. Хотя в остальном…
Понурых старшекурсников сделалось не то что жалко, но злорадствовать не получалось. На самом деле они действительно умелые. Очень. Нам пришлось постараться, чтобы увести их в другую сторону, травами одурманить, зверье к ним привлечь, да и после… бились они почти на равных.
Могла бы даже порадоваться такому качественному обучению, если бы не была ведьмой. Одной из тех, кого инквизиторов учили уничтожать.
— Уважаемые магистры, ученики… — мой голос хоть и был негромким, но все прислушались. — Хочу обратить ваше внимание на другое. После чего вы, возможно, еще раз пересмотрите свои баллы. Дело в том, что ваш поиск изначально не имел права быть…
— Да с чего бы… — взревел один из старшекурсников, но был остановлен магистром Вайтли. Тот просто положил тяжелую руку на юношеское плечо, и возмущавшийся просел.
— Состав преступления и нарушение закона отсутствует, — пояснила спокойно, — Сплетни среди необразованных деревенских не могут служить доказательством. Как и дом на отшибе, зелье, путаные следы… Ни одним королевским законом общинам не запрещено собираться — пусть даже ночью, в лесу, в уединении — и отправлять свои ритуалы.
— Но ребенок в пентаграмме! — возмутился кто-то.
— Что именно вы видели? — повернулась к говорившему.
Мне хором начали перечислять… Затем в подробностях… затем все более тихими голосами…
— Ситар, — кивнула я помощнику магистра, который…
Это было забавно, но njn стоял с о-очень довольным лицом. Рядом с нами. Не рядом с Вайтли. И с изрядной долей ехидности теперь рассказывал окружающим:
— По легенде я сирота. И хилый… потому что меня одолевают разные болезни. И взявшая меня в помощники ведьма призвала своих подруг, чтобы избавить от застарелой хвори в груди. Пентаграмма была нужна для усиления заклинаний. А тряпица на мне — в травах и порошках, способных вытянуть ту темную дрянь, что поселилась при рождении. Так что вы не только ведьм поймали… вы и меня убили. Вот.
Шокированное молчание было ему ответом. А дальше — гвалт.
Но я уже не обращала на тот внимание. Кое-что привлекло меня. Кое-что за пределами освещенного круга, полного спорящих инквизиторов и насмешливо взирающих на это ведьмочек.
Я сделала шаг, другой в объятия темноты…
Взгляд. Вот что я почувствовала.
Два мелькнувших желтых пятна. Вот что я увидела.
Зверь? Может и зверь… и не зверь. Тот, кто смотрел человеком… и вдруг обернулся волком и скачками бросился прочь. Взрослый людоволк! Теперь-то я знаю, как ощущается странность их присутствия — на малыше натренировалась.
Он следил за нами, а значит…
Я ничего никому не стала кричать или делать что. Не хватило времени. Да и секрет ведь.
Просто перепрыгнула через поваленное дерево и помчалась за оборотнем, подоткнув вокруг пояса юбку.
Как (не) совратить инквизитора
Настоящая ведьма не должна бояться ходить в темный лес,
потому что должна быть уверена в том, что самая страшная в темном лесу — это она
— Идиотка! Куда вас понесло вообще?!
И это было первым, что я услышала, когда очнулась. И потом много чего было сказано в мою сторону… Но я ведьма или кто? После первого же неподходящего слова слух у меня сделался избирательным. Ну и что, что Его Светлейшество выговаривает? Его из-за высокого положения надо больше слушать?
Ха!
Голова раскалывалась, чего со мной не было… Хм, никогда. А еще я чувствовала плотную повязку на волосах. И противный запах лекарских порошков. И слабость.
Ясненько. Как я и предполагала, лечить инквизиторы не умеют. И объяснять без многочисленных словесных конструкций, что произошло, тоже.
Последнее, что я сама помнила — это удар по голове. А до этого — скачку по лесу за взрослым людоволком… Ну, я полагала, что людоволком. Не пойман — не оборотень. Доказательств нет, да и мне после сложной практики могло что угодно показаться…
