пещеры. Повинуясь острому любопытству, я обошла озеро и приблизилась – свет становился все ярче, прямо из камня, как цветы, поднимались сростки кристаллов. Их свет манил и завораживал.
Матерь Гор… неужели в этот момент на моих глазах рождаются новые врата? Не рукотворные, а природные? Такое случается раз в несколько десятилетий, и счастливец тот, кто застал этот миг. Врата мы считаем живыми, они появляются и умирают, как и все в этом мире.
Последние сомнения таяли – я видела дверь. Не знала лишь, куда она ведет. Здравый смысл нашептывал: «Не лезь, куда не просят, это может быть опасно». Но ведь всегда были первооткрыватели, они не боялись, а молча делали свое дело, чтобы нанести на карту новый маршрут.
Задержав дыхание, я протянула пальцы и зачерпнула мягкий обволакивающий свет. Все отчаянней хотелось сделать шаг… Как тут противиться?
И я, закрыв глаза, подалась вперед.
Солнце ударило по глазам, на миг лишив концентрации. А потом я увидела зеленую листву, россыпь нежно-голубых цветов и лазоревое небо. Вдалеке белели пласты подтаявшего снега.
Сердце забилось в нетерпении. Где я? Куда меня занесло? Эх, узнай об этом отец, покачал бы головой да выдал длинную тираду о моих волосах, притягивающих неприятности, и бедовой голове. Но разве может такое живописное место быть опасным?
Я бросила взгляд за спину: вопреки ожиданиям, скала оказалась полностью серой. Ни намека на врата. И что это вообще было?
Внутри шевельнулся червячок сомнения и легкой тревоги, но любопытство, как обычно, пересилило. Подколов подол булавкой, я стала медленно спускаться по тропинке. Почему, спрашивается, штаны надеть не догадалась? Хоть бы кубарем не слететь, а то вернусь в Антрим грязная и побитая.
Раздвинув лопухи и нацепляв на платье колючек, я остановилась и перевела дух. Внутри поселилось какое-то странное чувство… Разобраться бы еще, в чем дело.
Ступая осторожно, я пошла вперед. Двигалась до тех пор, пока не увидела простирающееся впереди ущелье. Здесь было тихо. Слишком тихо, будто жизнь покинула эти места, осталась лишь красивая картинка. Даже собрав все силы, я не услышала голоса гор, и это показалось мне странным. Предчувствие редко меня обманывало, а сейчас оно просто вопило.
Перебирая в голове страницы старых книг, я пыталась понять, проверить свою догадку. Был бы хоть кто-то, кто мог мне подсказать! Ну же, Матерь Гор, неужели это то, о чем я думаю?
Неужели я вышла к Ущелью Забытых?
Наверное, я действительно слишком устала и потеряла бдительность. Обманулась тишиной, потому что не сразу почувствовала чужака. А когда взгляд выхватил шевеление в зарослях, и слуха достигли низкие голоса, бежать было поздно.
Реннейр
А они и правда были очень осторожными. И обосновались там, где здравомыслящий человек не догадался бы их искать. Если, конечно, он не был мной.
У каждого из нас был целый ворох амулетов: они уменьшали вероятность получения ран, отводили глаза врагу, посылали удачу. Стоили эти штуки недешево, но дети гор преподнесли нам этот щедрый подарок, не взяв никакой платы. Подобные мы часто использовали в сражениях, но даже они не могли сделать нас неуязвимыми. Хоть и помогали порой, это да.
По левую руку змеилась ломаная линия ущелья, ветер доносил шум воды. Моросил противный мелкий дождь, клочья тумана вились зыбкими лентами и мешали обзору. Будто сама природа кричала: «Подите прочь!»
– Чует моя печенка, что это ловушка, – пробасил Лейн – молодой, но толковый парень и хороший следопыт. Он был одним из тех, кто разнюхал следы банды в этих бесконечных горах.
– Это могила. Для Топоров, – кровожадно возразил Варди, проверяя перевязь и тщательно подтягивая ремни кожаного доспеха. – Я всех этих тварей знаю как облупленных. Они смелые только перед жирными караванщиками и слабыми крестьянами. А как встретят достойных противников, так сразу в штаны мочатся и пищат, как крысы.
Демейрар бросил на северянина брезгливый взгляд. Брат заметно нервничал, хоть и старался всеми силами это скрывать. Гордость не позволяла показывать слабость и страх, да и отца он не мог ослушаться, хоть его матушка и причитала, и молила лорда не отпускать единственное дитятко на опасное задание.
Но мальчишке давно пора было стать мужчиной, и ничто, по мнению лорда Брейгара, так этому не способствовало, как хорошая схватка. В свои двадцать я вовсю сражался с фризами, а Дем не видел ничего, кроме тренировочной площадки.
На какой-то миг я даже ощутил жалость к брату, но быстро отбросил это чувство. Сколько можно с ним носиться? Правильно отец сделал, что послал его с отрядом. Может, после похода он повзрослеет и перестанет вести себя, как высокомерный индюк. Да и уважение воинов заработает, ведь прежде они частенько шептались в казармах, что лорд Инглинг уж слишком бережет своего наследничка.
Тропа терялась в зарослях дикого ореха и лопухов, мошки лезли в глаза, а комарье настырно звенело над ухом. По пути встречались древние каменные столбы с высеченными письменами, смысла которых уже было не разобрать. В траве путались проржавевшие остатки цепей. Уверен, глядя на них, мои люди думали, что здесь некогда приковывали пленников, незваных гостей с равнины, чтобы потом скормить голодному ущелью.
По мере продвижения внутреннее чувство тревоги усиливалось, а потом уже просто кричало. И эта вязкая тишь, и кудлатый туман, и спелёнатое тучами солнце не предвещали ничего хорошего.
– Горы молчат, как назло, – со мной поравнялся Орм. – Словно уснули.
– Здесь так всегда? – я окинул взглядом каменную площадку, на которую мы только что вышли.
Он качнул головой.
– Не могу сказать. Ни разу здесь не был, но говорят…
Я прервал его взмахом руки.
А в следующий миг на нас обрушились стрелы.
Одна едва не распорола мне висок, и лишь чудом удалось уйти. Помог ли амулет, удача или скорость реакции, думать было некогда. Как и о том, что я, проклятый командир, проглядел засаду.
Бездна и все ее чудовища!..
Рядом вскрикнул Зейдан: стрела угодила ему в плечо чуть выше локтя, остальные успели укрыться за каменной насыпью.
Кто-то грубо ругнулся, послышался лязг оружия. А после, когда волна быстрых, как осы, стрел схлынула, мы увидели их.
Красные Топоры намеревались покончить с нами быстро, одним ударом – высыпали из укрытия и ринулись в бой. Их атака была быстрой, но плохо организованной, и походили они не на воинов, а на свору голодных псов. И название банда получила не зря: вооружены противники были боевыми топорами, какие чаще можно было видеть у северян.
Пролилась первая кровь,
