сделать вдох и закричать.
Я должна была умереть, нахлебавшись воды…
Но в ту же секунду оказалось, что воды больше нигде нет! Я хрипло и глубоко дышала, чувствуя под собой что-то теплое и мягкое и видя над головой какие-то потрясающе красивые янтарно-желтые огни. Меня все еще трясло от ужаса и… удовольствия. Горячие волны эмоций и гормонов хлестали по телу, как морской шторм. А пережитый страх с трудом выветривался из головы, продолжая будоражить кровь.
Когда способность соображать начала возвращаться, я повернула голову и увидела рядом Айдениона, лежащего на боку и невозмутимо подпирающего голову рукой. Он накрыл меня толстым и пышным, как облако, одеялом, а затем преспокойно откусил откуда-то взявшееся яблоко.
Он был абсолютно голый.
– Ты с ума сошел?! – ахнула я, вполне серьезно мечтая прибить его этим же яблоком.
Рука сама взвилась, чтобы вырвать яблоко, а потом запихать его ему куда-нибудь поглубже. Но Айденион перехватил мою кисть еще до того, как она успела дернуться в его сторону. Глаза дарка сверкнули, и где-то в их глубине будто зашевелилось лавовое озеро. Мужчина медленно покачал головой, а затем снова откусил кусок сочного плода.
Мягкие губы заблестели от сока, и я невольно сглотнула. Слова застряли в горле.
Быстро отвернувшись и взглянув на дивные стены, обитые каким-то голубоватым бархатом, постаралась не теряться снова в присутствии этого мужчины.
Потому что очень легко быть разумной и правильной у себя в голове, когда ты в полном одиночестве наедине с собой-умницей. Но когда напротив тебя сидит человек, от которого все внутри немеет, кожа покрывается испариной, а голос начинает дрожать, не превратиться в тыкву гораздо сложнее.
– Что произошло? – спросила я, изучая серебристые рисунки на бархатной поверхности стены. Разглядывая вытканные полотна гобеленов, что, видимо, служили тут вместо картин. На одном изображался огромный летящий дракон с такой дивной жёлтой чешуей, что она переливалась, словно настоящее золото. Даже захотелось подойти и потрогать, что же это за нити такие, сверкающие как драгоценный металл.
В любом случае отвлечься очень помогло.
– Так что случилось, я не поняла? – повторила, когда вместо ответа послышался звук очередного укуса яблока.
– У нас с тобой был секс, Селина, – прозвучало вызывающее и дерзкое.
Я резко повернула голову к дарку, и о спокойствии снова можно было забыть.
Увы, бархатные обои и дивный гобелен оказались малодейственны.
Щеки запылали, в красновато-огненных глазах сверкали насмешливые искры.
У нас и правда… был секс. Хотя ещё недавно я считала себя почти что старой девой и думать не могла, что окажусь в подобной ситуации.
Но приходилось смириться с тем, что все именно так и никак иначе. Моего мнения никто не спрашивал…
Но это пока.
Кажется, именно в этот момент я мысленно поклялась, что наступит день, когда Айденион будет считаться с каждым сказанным мной словом. И если сейчас он думает, что я лишь его игрушка, то однажды ему придется кардинально изменить свое решение…
Но, увы, похоже, до этого было ещё далеко. Пока что мне даже с собственными разыгравшимся гормонами оказалось сладить на диво тяжело. Не то что с мужчиной, у которого были самые прекрасные глаза в мире и колдовские огненные крылья за спиной.
– Про секс я… поняла, – ответила, с трудом погасив хрипотцу в голосе. При одном воспоминании о случившемся бросало в жар. – Но ты меня чуть не утопил! – воскликнула я, наконец приходя в себя и вспоминая все свои претензии.
Во рту резко пересохло. На меня вдруг разом навалилось все то, на что я старательно закрывала глаза последние дни.
Я уже не смотрела на дарка, потому что передо мной неожиданно вспыхнули картины минувшего, и прямо сейчас под мягким теплым одеялом, где мне, казалось, не угрожала никакая опасность, самообладание вдруг дало трещину.
– Почему меня все пытаются убить? – губы прошептали сами собой. – Почему всем обязательно нужно гнаться за мной, ловить, использовать мое тело в качестве постельной игрушки или бесплатной рабочей силы? Почему каждому что-то надо от меня? Даже тебе!
Когда на последних словах я посмотрела на Айдениона, он больше не жевал. Его лицо окаменело, ни одна мышца не двигалась, а несчастное яблоко замерло в руке.
– Никто больше не будет пытаться тебя убить, Селина, – медленно проговорил он, не сводя с меня напряжённого, тяжёлого взгляда. – Я обещаю.
Его голос звучал низко и ровно. А я не могла перестать глядеть на него.
– Сложно верить тому, кто сам меня только что чуть не…
– Я не собирался тебя убивать! – резко перебил меня дарк, шире распахнув глаза, в которых плескался яркий огонь. – Хотел немного напугать в качестве наказания за неповиновение. Да и то, какое это наказание? Так… детские шалости.
Он фыркнул, взмахнув рукой. А у меня по щекам вдруг покатились слезы.
Клянусь, я не собиралась реветь. Ни единой мысли не было о том, чтобы показывать свою слабость, а то и вовсе позориться перед малознакомым мужчиной. Слезы всегда казались мне какой-то дикостью. Публичным унижением. Что хорошего, когда на тебя смотрят, а у тебя красный нос, сопли до колена и опухшие глаза?
Пьяный клоун был бы симпатичнее.
Но, видимо, мой организм решил, что лучше лёгкая истерика, чем какое-нибудь психическое заболевание на фоне невроза и стресса.
– Селина… – негромко, но твердо позвал меня дарк, а я старательно вытирала слезы, всхлипывая и не в силах остановиться. – Селина!
Он поднял голос, а я вздрогнула от испуга и всплеснула руками:
– Не кричи на меня!
Попыталась вскочить с кровати, запуталась в одеяле и стала заваливаться на пол.
– Селина! – воскликнул Айденион, словно со скрытым укором. А потом подхватил меня вместе с одеялом и… прижал к себе.
Ещё некоторое время я вырывалась, пряча лицо в мягкой ткани и продолжая рыдать. А потом вдруг ощутила под щекой горячую кожу и… стала успокаиваться.
Айденион едва заметно укачивал меня, прижимая так сильно, что было невозможно вырваться. Но, как ни странно, именно это ощущение подарило мне долгожданный покой: когда кажется, что сильные руки – это кокон, внутри которого самое безопасное место на всем белом свете…
Айденион
Принц укачивал на руках засыпающую девушку, и брови сами собой сдвигались к переносице. Ее хрупкое горячее тело медленно расслаблялось в его руках, постепенно всхлипывания стали тише, а скоро и совсем сошли на нет, превратившись в размеренное дыхание спящего.
Тогда Айден осторожно уложил Селину на кровать, накрыл ее одеялом и нехотя встал. Стоило разомкнуть руки, перестать касаться ее, и внутри начинало неприятно жечь.
