Совершенно ничего не понимая, медленно добрела до стула и рухнула на него, как подкошенная. Я же помню – Кэр говорила, что маги живут чуть дольше неодарённых людей, очень сильные маги ещё дольше, но всё равно не более ста восьмидесяти, в о-о-очень редких единичных случаях двухсот пятидесяти лет. А этому Эссироту получается уже сколько? Лет пятьсот?!
Может родственник, пра-правнук там какой-нибудь – попыталось прийти на выручку сознание. Но эту мысль я тут же отмела. Слишком похож, слишком легко перехватил меня у Мастера и справился с браслетом. Да и та же Кэр, помнится, упоминала, что в своё время, начудив с магией, этот «виднейший научный деятель» просто исчез. Наверняка испугался и сбежал, чтобы не отхватить за свою деятельность. А разбираться с последствиями и как-то уживаться с новым явлением пришлось кому-то другому. Видимо поэтому Никалаус до сих пор и скрывается, стыдно после позорного бегства потомкам на глаза показываться.
Пока я всё это обдумывала, господин Эссирот терпеливо ждал. Но терпения его хватило ненадолго. В итоге он шагнул ко мне и нахмурился, намекая, что тут кое-кто ведёт себя невежливо. А я уж лучше поиграю в светскую беседу, только бы подопытной безумца не становиться!
- Прошу прощения, - вскочила со стула. – Алла Анатольевна Зарова, - подумала и добавила, - рядовая московская студентка, девятнадцать лет.
- Какая невиданная скромность! – рассмеялся этот псих в белом халате. – Надо же, рядовая! Исключительная! Привыкай к тому, что ты исключительная, девочка моя. Не представляешь, как долго я искал тебя. Поверь, это было очень сложно. Одно создание всех необходимых условий, чтобы ты была призвана, чего только стоит! Я безусловно гений, но это был долгий, трудный путь и всё же ты здесь!
Это я вот сейчас что-то не так поняла, или Никла признался, что моё скольжение сюда, в этот мир, дело его рук?! Это он во всём виноват! В глазах слегка потемнело, то ли от неожиданно всколыхнувшейся злости на этого гениального безумца, то ли нервы просто сдали и давление скакнуло.
Никалаус засуетился вокруг меня, усадил обратно на стул, начал сетовать по поводу разбитого графина, потом сбегал… в чёрную комнату и вернулся с ещё одним таким же. Сунул мне в лицо весь графин и приказал:
- Пей. Вот ещё, не хватало, чтобы ты тут мне в обмороки падала. У нас много работы, дорогая, а на все эти девичьи штучки и баловство совершенно нет времени. Учти это и запомни. Всё поняла?
- У-у-у, - взвыла я от открывающих перспектив, прямо в графин, от чего звук получился неприлично громким и гулким.
- Вот-вот! – многозначительно задрал указательный палец господин Эссирот.
Почему-то посмотрела на потолок, думая, что он туда показывает. Но потолке ничего не было, только всё та же белая поверхность. Учёный тоже посмотрел вверх, убедился, что там всё нормально, опустил палец и вновь уставился на меня.
В этот момент я как никогда мечтала, чтобы у меня сработала магия. Да я была бы просто счастлива ускользить отсюда! Пусть даже в объятия Рассела Стоуна. Он всяко во сто крат лучше этого Никалауса.
Ладошку вдруг закололо чуть сильнее и я почувствовала… что-то. Будто какая-то вибрация воздуха вокруг меня. Но ощущение посетило меня всего на миг и тут же исчезло… под суровым взором мужчины в белом халате.
- И куда же ты собралась, девочка моя? – угрюмо поинтересовался он, сверля меня очень нехорошим взглядом.
Именно так, наверное, смотрит лаборант на мышь, прежде чем вколоть ей какой-нибудь смертельный вирус. Страшно, жуть как! Но я едва не улыбнулась, с трудом удержав уголки губ, чтобы не дрожали. Просто я поняла, что только что произошло. Мне удастся сбежать отсюда! Нужно только дождаться, пока Никла оставит меня одну и попробовать повторить. Ведь я сейчас чуть не открыла путь для скольжения! Он остановил меня, каким-то образом заглушив все мои манипуляции. И пусть получилось у меня неосознанно, желание никуда не делось, а следовательно, я смогу повторить!
- Я смотрю, твои глазки заблестели не от слёз, дорогая моя девочка. Но позволь напомнить тебе, что без должных знаний и умений в межпространстве не выжить, - как холодной водой, окатил меня пренебрежительным замечанием господин Эссирот.
И расправившая крылья надежда сдулась под гнётом суровой реальности. Как же жаль, что у нас с Мастером до практики не дошло. Кажется, в последнее время это у меня основной повод для сожалений, всё время возвращаюсь к этой мысли.
Убедившись, что до меня дошёл смысл сказанного, маг удовлетворённо кивнул и, казалось, просто забыл о моём присутствии, углубившись в какие-то свои исследования, или что он тут делает. Фигура в белом халате носилась по лаборатории от стола к столу, в какой-то момент я оказалась на траектории движения и меня смело к стене вместе со стулом. Он только рукой махнул, а я проехалась на стуле по всей лаборатории, с противным скрежетом. На белом полу остались глубокие борозды от ножек стула, тоже почему-то белые. Никалаус поцокал языком, глядя на это безобразие, схватил с ближайшего стола колбу с белой жидкостью, плеснул на пол и борозды исчезли, сначала заполнившись этой жидкостью, растекающейся по углублениям, а потом и вовсе стали незаметны.
Осторожно ковырнула пол носком туфельки – монолитный белый пол, и никакой жидкости. И вот интересно, у него на все случаи одна и та же белая водичка, или это всё разные составы? На вид так совершенно не отличить.
Эссирот тем временем смешал жидкость из двух колбочек в третьей побольше, удовлетворённо кивнул и повернулся ко мне.
- Нужно немного подождать, пока состав отстоится, так что ты пока можешь отдыхать, - заявил он, будто всё это время я тут трудилась, не покладая рук, а не наблюдала за его шальными метаниями со стороны. – А я пока схожу, добуду чего-нибудь поесть. Ты же голодна?
И, не дожидаясь ответа, ушёл в стену. А я осталась, опять одна. И казалось бы, самое время попробовать ускользнуть отсюда, но в голове всё ещё звучало пренебрежительное «позволь напомнить тебе, что без должных знаний и умений в межпространстве не выжить». Я бы усомнилась в правдивости этих слов, но ведь и Мастер говорил об опасности межпространства. Да он даже блокирующий браслет мне на руку надел только для того, чтобы не затерялась в этом самом межпространстве! Теперь же у меня нет браслета, и умения скользить тоже нет. Есть только непонятная золотая пыль, щекочущая ладошку, и полное непонимание – что делать.
Посмотрела на свою ладонь и чуть не вскрикнула. Белые частички, уподобившись змейке, ползли на запястье! Причём уже почти наполовину обвили его тончайшим, едва заметным узором. Они будто создавали новый браслет! Не такой объёмный, практически невесомый, больше похожий на татуировку или рисунок хной, но всё равно браслет.
И вот интересно, когда рисунок сомкнётся, этот браслет будет обладать теми же свойствами, что и чёрный? В смысле, он перенесёт меня к мастеру? Или тоже примется выжигать кожу? Почему-то казалось, что эта золотистая вязь не причинит мне никакого вреда. Она скорее защитит, поможет, убережёт. Сама не знаю, откуда появилась такая безоговорочная вера в эту пыльцу, но меня будто согревала изнутри мысль, что я не одна.
Глупо, наверное, ждать чего-то хорошего от частички браслета, который едва не лишил меня руки, однако, больше мне верить было не во что. И я верила вот этому узору, упорно обнимающему запястье. Смотрела, не отрываясь, как золотистые пылинки медленно, будто с трудом, но неотвратимо ползут по коже и мысленно подбадривала их: «Ну же, давайте, мои хорошие, ползите быстрее, пока этот урод не вернулся!»
Не знаю, сколько я так просидела, едва ли не молясь на собственное запястье, наверное, не меньше часа. Между концами узорной вязи осталось не больше сантиметра, когда где-то вдалеке послышался грохот.
Этот звук в абсолютной тишине, нарушаемой лишь моим едва слышным дыханием, произвёл эффект разорвавшейся хлопушки. Я вскрикнула и вскочила, роняя стул. И вскрикнула повторно, когда грохот повторился. На этот раз сопровождаясь вибрацией пола и мелодичным позвякиванием склянок на столах.
