по мне. Я не знаю, чего ты хочешь. Не могу понять. Я могла бы предположить, что это что-то серьезное, но не выходит как-то.
— Почему?
— Потому что ты не внушаешь доверия.
— Я в твоей квартире, значит внушаю.
— Могу выставить тебя за дверь, чтобы ты не сомневался в моих словах.
— А мне что сделать? Чтобы ты во мне не сомневалась?
— О таком сложно сказать. Этого невозможно достичь после какого-то уровня.
— И как мне прикажешь быть в таком случае?
— Я не знаю. Ты же среди нас тот, кому это надо?
— А тебе нет? Настолько я тебе противен, или быть может не в твоем вкусе?
— Нет, почему… — тут же теряется не зная, что сказать, — просто…
— Так я и думал. Такого просто быть не может, чтобы я тебе не нравился, — перебиваю ее чтобы разрядить обстановку, и это выходит удачно.
Дара расслабляется и уже более свободно разговаривает со мной.
Кажется, мы начинаем достигать понимания.
Только бы не накосячить снова.
Через время, Дара начинает посматривать на часы, и я вспоминаю о том, что ей нужен нормальный сон.
— Будем расходиться, наверное. Завтра хоть и воскресенье, но лучше быть выспавшимися.
— Да ты прав. Уже очень поздно, я не привыкла так поздно ложиться, — она встает с кресла одергивая халат и мнется на месте. — Я пойду в комнату. Если хочешь, я могу постелить в комнате другой.
— Ну что ты, я люблю диваны. Когда еще удастся проснуться с утра и почувствовать себя зигзагом.
Улыбается и кивнув разворачивается чтобы уйти.
— Спокойной ночи, Дара, — смотрю на ее спину как полный придурок балдея.
— Добрых снов, Алан, — чуть замедлившись и повернув голову отвечает, а после скрывается за дверью своей комнаты.
«Черт, я сегодня счастливчик».
Закрываю глаза и ощущаю себя в коконе из ее аромата и эмоций.
Дара
Не знаю, что именно мной двигало, когда я предложила ему остаться на диване. Я боялась этого парня, но в тоже время он меня глубоко цеплял чем-то незримым. Но так сильно меня тянуло к нему, что в каких-то моментах больше смахивало на одержимость. А потом он напирал и это отталкивало словно я просыпалась от гипноза.
Утром выползала из комнаты словно шпион, но тишина и радовала, и напрягала одновременно. Тихо проходя мимо дивана, заглянула за спинку, так как он стоял посреди комнаты и мне было невидно там Алан или нет.
Он лежал на спине и бесшумно дышал. На щеке была отметина от шва подушки, а растрепанная челка слегка закрывала лоб.
Сейчас я заметила на левой брови небольшой шрам, который не видно если посмотреть вскользь, либо когда не вразлет как сейчас. Он тонкий и пересекает искоса ее почти по центру, где как раз идет излом.
Алан пошевелился, и я отпрянула подальше, а после и вовсе ушла на кухню.
«Кошмар, а если бы он проснулся? Позорище».
Принялась за готовку каши себе на завтрак и встала в ступор, что приготовить ему. Или предложить, как выйдет сам яйца?
«Блин».
Включила кофеварку и как только по комнате разлетелся аромат утра я услышала его.
— Вкусно пахнет, — проговорил очень хриплым голосом и сморщился на солнечный свет, который ярко высвечивал темные глаза.
— Доброе утро. Кушать будешь? Или сразу пойдешь? — отвернулась, чтобы не пялиться на него.
Так странно находиться наедине с парнем, еще и не где-то, а в домашних условиях.
— Доброе оно будет после чашки твоего кофе. Прогоняешь? Лимит гостеприимства закончился?
— Нет, решила, что стоит тебе напомнить о приличиях, когда гости надолго не задерживаются.
— Я сейчас еще и в ванну полезу твою, — садится за стол и стучит пальцами по крышке.
— Нет уж. Чашка кофе и максимум яичница.
— Может я тоже каши хочу.
— Могу и кашей поделиться.
— Тогда давай мне ее сюда, я ужасно голоден, но в ванную все-таки заглянул бы.
Провожаю его широкую спину и принимаюсь набирать вторую порцию еды. Сажусь напротив его места и не ем почему-то. Просто сижу.
Алан возвращается спустя пять минут и улыбается.
— Ты прям как моя мама. Никогда не начинает есть если отец не за столом, — вот так заявление.
— Не знаю в чем тут сравнение, но приятного аппетита. Я просто ждала, когда остынет еда.
— Приятного, — берет ложку и больше не разговаривает.
Встает и набирает еще, а после моет за собой тарелку. Кое-как справляюсь со своим удивлением, но молчу.
— Какие планы? — снова опускается на свой стул.
— Разные. Подготовиться к парам, сходить в супермаркет и купить немного еды. Погулять.
— С последним могу составить компанию.
— Ладно. Я хотела в парк недалеко отсюда, съездить на велосипеде, но можем и пешком пройтись.
— Тогда до скорого, пойду собирать в кучу друзей и брата.
— До встречи, — провожаю парня до двери и выдыхаю только когда закрываю ее изнутри. — Надо же, оказывается он может быть нормальным.
Начала с уборки небольшой и позвонила мама.
Чуть-чуть поговорили с ней. Она обещала приехать на следующие выходные, если папа не будет сильно занят, так как он тоже хотел меня проведать. А сейчас сильно занят на работе.
— Ну, а как там вообще у тебя дела?
— Все хорошо. Вчера ходила с одногруппниками в караоке. Правда недолго там удалось побыть, но все же вспомнила как это здорово петь.
— Умница. Ты всегда любила музыку и воскресный костер.
— Как ты сказала? Воскресный костер? Что это такое? Не помню такого.
— Это… это, — мама замялась ненадолго, — ты маленькая была. И мы тогда жили ближе к лесам. Так вот часто собирались в выходные и возле костра ты любила под гитару петь.
— Сколько мне было?
— Давно… Тебе было года три всего. Только научилась говорить и вот такое чудо в итоге.
— Забавно.
— Да, это было… забавно, — чуть напряженно и грустно ответила и засобиралась куда-то по делам. — Люблю тебя солнышко. Береги себя.
— А я тебя.
Разговор с мамой долго не выходил из головы и стала искать воспоминания своего детства в своей голове. Но… их просто не было. Я ничего не помнила. Отдельные фрагменты какие-то поездки. Кадры. Но чтобы, например я помнила какую-то историю о себе, такого нет.
Странно.
Я думала, что я стала петь только в школе, став чуть старше.
Прошла в свою комнату и облазила все коробки и полки, но не смогла найти свои фотоальбомы. Я ведь привозила их.
Снова набираю маме.
— Дара?
— Ма, а где мои фотоальбомы? Я все их привезла, а сейчас хотела посмотреть их и не найду
