хотите к рукам прибрать помимо моего брата?
– А что пропадать добру? Вы же считаете меня неразборчивой. Один брат, другой, садовник – какая разница?
– Так может соседка не так уж неправа в своих претензиях? Как вам вообще взбрело в голову пойти плавать голышом? – возмутился Норт. – Ладно – сосед. Он вроде безобидный. Но мало ли кто мог там шляться! А если бы вас… обидели?
– А вам-то что? Езжайте к своей невесте! А я останусь тут, как вы и предложили, и буду делать, что захочу. Хоть купаться, хоть голой плясать. Не ваше дело!
Норт вдохнул в грудь побольше воздуха, но потом выдохнул и вновь уткнулся в тарелку. Какой отличный аппетит. Диво, что Нортон Мрок еще не растолстел. Белая рубашка сидела на нем как всегда безупречно, подчеркивая и широкие плечи, и крепкие руки, и торс без грамма жира. Так и хотелось встряхнуть его хорошенько, достать из его скорлупы.
– Хотите открою вам секрет? – предложила я.
– Не особо, – пробормотал Нортон, разделываясь с кроликом.
– Ваш портрет висит в женском общежитии академии, – со злорадным наслаждением произнесла я.
– Что? – он вскинул на меня удивленный взгляд. – Откуда?
– О, это так забавно, что вы не в курсе, – мило улыбнулась я. – Вы ведь сами прислали невесте свой портрет, вышитый бисером. И еще коня.
– Я прислал Шарлотте коня? – Нортон отложил столовые приборы и уставился на меня, ожидая подробностей.
– Он тоже на портрете, – пояснила я, комкая салфетку. – Вы и конь. Такая кропотливая работа. Наверное, Шарлотта должна была дни и ночи напролет любоваться вами обоими и орошать слезами умиления, но нет. Она повесила портрет внизу общежития, в холле. За эти годы вы стали достопримечательностью, Нортон Мрок, а ваш портрет оброс легендами. Считается, что если ровно в полночь перед экзаменами показать вам грудь, то назавтра все пройдет успешно.
Он вздохнул и ровным тоном спросил:
– Вы показывали?
– А то!
– Видимо, примета рабочая. Это объясняет, как вы закончили академию. Я-то удивлялся, как вас не выгнали прочь, с вашими познаниями в бытовой магии.
Я отшвырнула вилку, которая жалобно звякнула о тарелку.
– Шарлотта Эверли сделала вас посмешищем.
– Кажется, я заслужил, – ответил Нортон.
– Она вам не подходит, – настойчиво продолжила я. – Она же вам не понравилась на помолвке.
– Кто вам сказал? Артей? – предположил Норт. – Я был подростком, влюбленным в другую. А Шарлотта – маленькой девочкой. Очень милой вообще-то.
– Вы не знаете, что такое брак без любви, – покачала я головой.
– А вы?
Я запоздало вспомнила свое намерение открыться, но слова, так легко вылетавшие из моего рта, вдруг будто застряли в горле.
– Знаю, – выдавила я. – Поэтому я и не захотела выходить замуж по договору. У меня не будет так, как у родителей. Ни за что. Я хочу… по любви. С тобой…
Последние слова я скорей выдохнула, чем произнесла вслух, но он, конечно, услышал. Вот я и открылась. Куда уж больше. Я умоляюще смотрела в синие глаза Мрока, и затянувшаяся пауза казалась почти ощутимой, вязкой, а мое сердце стучало в ней оглушительно громко, все быстрей и быстрей. А потом Нортон молча встал из-за стола и просто ушел. Хлопнула дверь на террасу, холодный сквозняк рванул по ногам, и я обхватила себя руками, колотясь от внезапного озноба.
Даже проигрыш может стать победой – так говорил Стократ. Но сейчас я ощущала себя полностью раздавленной.
***
Вилли запрыгнул на стул Нортона и с интересом принюхался к кролику.
– Я уезжаю, – сказала я. – Ты своего добился.
Кот посмотрел на меня, вытаращив глаза.
– Садовник займется прудом. Ты уж намекни ему как-нибудь про рыб. А я сматываю удочки.
Я встала из-за стола, с грохотом отодвинув стул, и отправилась наверх. Достав саквояж, бросила туда уцелевшее белье и книжку. Сама все испортила. Прав Нортон – я неуравновешенная дура. Надо было спокойно приплыть на корабле из академии, дождаться официального визита жениха, а потом и свадьбы. Я могла быть рядом с человеком, которого полюбила сразу и всей душой. Я должна была дать ему время, чтобы узнать меня.
Но вместо этого я понеслась вперед, сломя голову, как на драконьих гонках, и тоже проиграла. Теперь, когда Нортон Мрок так явно и очевидно отказался от меня, счастье невозможно. Я не смогу забыть этот вечер и то, как мое признание осталось без ответа.
Уеду. Куда-нибудь далеко-далеко. Через пустыню и степи, в дальние края. Туда, где по легенде спит великий дракон, потерявший кормчего. Буду жить отшельницей, выкопаю себе озеро, приручу дикого дракона и назову его Вилли. Разобью свой сад и, быть может, однажды найду в нем покой. Но не счастье.
Сев на кровать, я разрыдалась, громко и некрасиво, как должна была сделать еще тогда, десять лет назад, после нашей помолвки.
***
Нортон быстрым шагом прошелся до сада и едва успел остановиться. Взмахнув руками, удержался на самом краю глубокой ямы, точно как в ситуации с Мариэль – чудом избежав падения.
Душу рвало на части, и он ушел, пока не сделал ничего непоправимого. Но как же ему хотелось вернуться!
Из темноты точно призрак явился Дирк, стал рядом.
– Все будет как надо, – сказал он, глядя в яму. – Нужно время.
– Время, – кивнул Норт.
Он как всегда прав. Время лечит. Все пройдет. Росток несостоявшейся любви зачахнет и увянет, уступив место другим привязанностям. В конце концов, он толком не знает ее, эту девушку, явившуюся без приглашения в его дом и занявшую не только гостевую спальню, но и сердце.
– Как будто ее и не хватало, – кивнул Дирк. – Для совершенства.
А ведь правда. Как будто в жизнь добавили краски, звуки, запахи. Апельсиновый аромат теперь у него будет прочно ассоциироваться с Мариэль.
– Ты что имеешь в виду? – опомнился Нортон. – Кого не хватало?
– Ямы, – невозмутимо пояснил садовник. – Доделаю пруд, и сад будет еще прекрасней.
Нахмурившись, Нортон с подозрением посмотрел на Дирка, но его лопата и то была выразительнее лица. А намек на то, что именно Мариэль не хватало для полного счастья, Норту, конечно, причудился.
Сделав круг по участку, он вернулся в дом. С некоторой опаской заглянул в зал, но Мариэль там не было. Наверное, надо объяснить, что дело не в ней, а в нем. Мариэль такая порывистая, как бы не натворила бед. Поднявшись наверх, Нортон вошел в свою спальню и пару раз измерил ее шагами, прислушиваясь к звукам, доносившимся из-за стенки: скрипнула кровать, хлопнула дверца шкафа. А вдруг она уедет на ночь глядя? С нее станется!
Нет, он обязательно должен что-то сказать.
