В дверь позвонили. Родственники сидели неподвижно, рассудив, что, если они никого не приглашали, то никого и не впустят. Но я придерживалась другого мнения. Я не чувствовала снаружи ни агрессии, ни угрозы. О, Боже! Я даже не представляла, что могу такое чувствовать.
Подойдя к двери, я отодвинула засов и сняла цепочку. Алина с визгом бросилась ко мне на шею. Адам кое-как оторвал от меня девушку, чтобы освободить проход. Он обнял меня по-братски уже в коридоре.
– Мы присутствовали на суде и очень переживали за тебя.
– И решили, что должны навестить и поддержать.
Я провела их в гостиную и представила родственникам.
– Ребята! Я искренне рада вас видеть, но вам придётся уйти. Это место не самое безопасное.
Аля высоко подняла подбородок и презрительно хмыкнула.
– А кто тебе сказал, что мы чего-то боимся? Мы команда.
– Ты многого добилась, Наташа! Отец сказал, что никогда не видел на расширенном заседании Парламента королевских особ. Обычно являлись их представители, но они не имели права голоса, даже совещательного. А с королями пришлось считаться.
– Я познакомилась с родителями Адама. Они классные, и так тепло приняли меня.
– Отец просил передать, что вампирам наплевать на золото, отданное в залог. Если вы решите, он с удовольствием предоставит вам свой дом.
Мои деды с уважением посмотрели на парня.
– Передай отцу спасибо, но мы останемся. ― Стефан подошёл и пожал Адаму руку.
Я прошлась по комнате.
– Нет. Это исключено. Сейчас вы соберёте вещи и воспользуетесь любезным приглашением господина Стэнтона. Я должна кое-что сделать, а вы связываете мне руки. Вы моё слабое звено.
– Но, дочь! Мы семья, и должны быть вместе. ― Отец решил легонько надавить.
Но я уже выросла. За эти десять дней я стала старше на целую вечность.
– Твоя задача, папочка, беречь маму. Вы опоздали с разговорами. Я с каждым днём становлюсь всё сильнее. И теперь вам всем придётся со мной считаться.
Алекс кивнул.
– Девочка права. Мы для неё только обуза. Но как мы выйдем отсюда незамеченными? Я уверен, что за всеми ходами и выходами установлено наблюдение.
Я пожала плечами и достала из комода компас.
– Нет ничего проще. Вы попадёте в Вашингтон так же, как мы попали сюда. И никто не увидит, что вы покинули здание.
Бабушки запричитали, мама разрыдалась, а я, тем временем, убрала с пола ковёр и очертила мелом круг на старинном паркете.
– Ребята! Проводите их до места и возвращайтесь.
Адам кивнул. Через час я осталась одна в огромной квартире. Вытащив книгу, я пролистала несколько страниц. Стоп. Третья глава. Тут король описывал все свои таланты. Это был не пустой трёп и не бравада. Казалось, он писал мне лично из далёкого прошлого, словно предвидел свою смерть, и хотел подготовить наследника. Итак. У короля (королевы) сильно развиты инстинкты. Они обостряются особенно ярко в период опасности и в минуты душевных волнений. Слух, зрение, осязание, обоняние, вкус и интуиция. Олмах писал, что не раз замечал проявление и, так называемого, «прозрения», когда ты открываешь истинную сущность вещей. Из книги я узнала, что король (королева) непобедим в сражениях, способен к молниеносному восстановлению при тяжких ранениях, в воде не тонет и в огне не горит. Словом, становится неуязвимым. Он может долго находиться без еды, но потом стремится утолить голод всеми тремя известными способами. Одного ему не достаточно. Олмах приводил пример, как в IV тысячелетии «выпил до дна» смертную только потому, что никак не мог насытиться. Сочетанное питание больше не приводило к смертельным исходам. Но главным моим открытием стало то, что в период экстремального подъёма, король утрачивал собственный запах, и установить его место положения было невозможно. Он же мог ориентироваться не хуже оборотней, используя обоняние. Я закрыла книгу и принюхалась. Действительно. В комнате запахло грозой и туманами, а ещё смесью трав и цветов. Раньше я не обратила бы на это внимания, но сейчас… Я подпрыгнула и оказалась за роялем. Ещё миг, и в гостиной появилась Жаклин. Она шлёпнулась на пятую точку и чертыхнулась.
– Лили! ― Я вышла из-за инструмента. ― Что ты тут делаешь?
Девушка хихикнула.
– Заметила, что приземление у меня получается с каждым разом всё лучше и лучше?
– Заметила. На этот раз хоть джинсы целы. Так что ты тут делаешь? Знай, что находиться со мной очень опасно.
Жаклин широко улыбнулась, демонстрируя на щёчках очаровательные ямочки.
– Чушь! Мы должны помогать друг другу. Мы же команда! Так сказал дедушка. Ещё он велел передать, что ни при каких обстоятельствах не отдаст книгу Лигарду, а ещё… Может, я могу быть тебе чем-нибудь полезной?
Я уселась с ногами в огромное кресло и, пригласив сделать то же самое Жаклин, на минуту задумалась.
– Скажи мне одну вещь. Ведьмы обладают даром прорицания? Они могут видеть прошлое или будущее?
Лили кивнула.
– Почти все. Кто-то с помощью предметов, а кто-то просто, закрыв глаза. Говорят, что моя родная мать, будь она неладна, на сегодняшний день является самой сильной прорицательницей. Я предвижу твой вопрос и отвечу два раза «нет». Нет. Мы не знаем, кто убил Олмаха. Нет. Я не буду просить помощи у Гертруды. Остальные ведьмы не в курсе, клянусь. Если бы знали, то сказали бы. Определённая информация укрыта даже от нас. Честно говоря, в этом плане многие рассчитывали на меня, как на молодую кровь с незамутнённым сознанием, но, увы.
– Что это значит?
Лили хихикнула и стянула со стола конфету.
– Сейчас ведьмы изучают не только заклинания и волшебные ритуалы. Мы учим физику, химию, биологию и астрономию. Вот я пошла на углублённое изучение целительства. Теперь зубрю название каждой косточки, каждого нерва. Так вот, тех, кого готовят на базе научных знаний, называют ведьмами с «незамутнённым сознанием». Таких в клане всего пять. И мы, априори, считаемся сильными прорицательницами. Постоянная умственная тренировка открывает простор для внутреннего зрения. Я много раз пыталась сконцентрироваться, но ничего так и не увидела. Только туман. Я знаю, что в этом тумане и скрыт ответ, но боюсь туда войти, боюсь не отыскать дороги назад.
Я пододвинула коробку с конфетами ближе к подруге.
– Тогда не напрягайся. Всё придёт в своё время.
Жаклин кивнула и засунула в рот сразу несколько орешков в шоколаде.
– Вот ведь, блин! Такой вкуснятины никогда не ела. ― Она прочитала название производителя. ― «Красный октябрь». Вампиры выпускают?
Я пожала плечами. Какая разница, главное, что вкусно.
– Ладно. Ели что ― зови. Я умнею с каждым днём. И могу тебе пригодиться. А сейчас мне пора, надо за дедом проследить. Там к нему в номер ввалились Грегг с сыновьями и этот противный гном. Я заметила у него под плащом бутылку виски. А деду пить нельзя. Нам ещё назад телепортироваться.
Девушка послала мне воздушный поцелуй и растворилась в сумраке гостиной. Ещё какое-то время я улавливала её запах, но потом и он пропал. Ночь близилась к концу. Хотя, можно ли назвать ночью время суток, наполненное, если не дневным светом, то вполне ясными сумерками. Белые ночи! Одно из чудес Петербурга. Я залезла в интернет. Неужели в этом городе никогда не темнеет? Темнеет, но зимой. Ждать полгода я не могла. Поэтому решила действовать немедленно.
Переодевшись в привычную одежду, я выскользнула в окно и оттолкнулась от подоконника. Секунда, и я мягко приземлилась на крыше. Сидя на корточках, попыталась сосредоточиться и определиться с нужным запахом. Смесь агрессии, нестерпимой жажды власти и… страха. Да, страха. Так пах Лигард. Где же он? Я стала водить головой в разные стороны. Стоп! Кажется, я почуяла нечто похожее.
Легко перелетая с крыши на крышу, я старалась чётко следовать инстинктам. Оба! Запах усилился. Шикарная гостиница. «Бельмонд Гранд Отель Европа». С виду ничего, впечатляет. Я перепрыгнула на здание и прошлась по карнизу. Запах Лигарда казался невыносимым на фоне бурлящего адреналина. Я мягко опустилась на открытый балкон и прижалась к стене. Из апартаментов доносилась тихая музыка и звон бокалов. Я прилипла к окну. Вип-номер был виден, как на ладони. Да, Лигард любил роскошь. Комната просто светилась. Золотые обои и шторы, картины на стенах в блестящих рамках, огромные зеркала, увеличивающие пространство вдвое, мягкая мебель с красной бархатной обивкой. В центре стоял чёрный рояль, за которым сидел вампир. Одной рукой он наигрывал грустную мелодию, а во второй держал хрустальный фужер. Я закрыла рот рукой, чтобы не закричать, увидев его гостью. Да, мне ещё многому нужно было учиться, по крайней мере, самообладанию. Рыжеволосая женщина прекрасно вписывалась в богатый интерьер. Она стояла, облокотившись об инструмент, в открытом красном платье и лакированных туфлях на шпильке и бросала пламенные взгляды на мужчину сквозь бокал с золотистым шампанским. Иветт! Сейчас она совсем не походила на скромную и покладистую жену Гарольда. Властная, хитрая, изворотливая, похотливая. Одним словом, стерва! Я прислушалась.
