— Постой, — внезапно вспомнилось, для чего звала изначально.
Лаэрн тут же откликнулся, ловя мой потерянный взгляд.
— Я хотела принять ванну. Но тут нет никакой сменной одежды. К тому же я…
— Голодна? — сразу догадался он.
— Да, голодна.
Феец указал рукой в сторону спальни.
— Там, возле кровати, стоит небольшая стела с круглым навершием. Проведи над ней рукой и к тебе придет кто-то из слуг. Просто скажи им, что тебе нужно. Не стесняйся и не вздумай никого благодарить.
— Хорошо, — ответила я, делая вид, что всё поняла.
На самом деле, в голове плавала вязкая каша такого глубокого разочарования, что все его слова доходили до меня, словно летели через тоннель, наполненный ватой.
Лаэрн постоял немного, будто чего-то ожидая, но, так и не дождавшись, бесшумно удалился. Даже створки окна за его спиной сами собой захлопнулись и закрылись на замок.
***
С вызовом слуг я разобралась легко. Следуя полученной инструкции, провела рукой над шаром, попутно желая увидеть перед собой обслуживающий персонал дворца. Круглое навершие крепилось к каменной стеле, и, по виду, один в один походило на хрустальный шар гадалки. Правда к тому, что слуги не постучатся в дверь, а сразу появятся посреди спальни, я оказалась совершенно неготова. И, взвизгнув от неожиданности, практически запрыгнула на кровать.
Слугами оказались три кобольда. Так они сами любезно назвали себя, видя моё замешательство. Выглядели они как очень маленькие, не более полуметра ростом, мужички. Их носатые, морщинистые лица с большими кошачьими глазами напоминали помятые жизнью физиономии заядлых пропоиц. Кобольды сильно сутулились и при движениях громко цокали изящными копытцами. У каждого они отличались цветом, причем, видимо, это не являлось врожденной особенностью, а скорее делалось собственноручно, с целью подчеркнуть свою индивидуальность. Самый упитанный из этой троицы выбрал себе красный, самый худой — голубой, ну а самый модный и разговорчивый красил свои козьи ножки в золотистый.
Про себя я окрестила их Вим, Биль и Дан. Кожа их была бледная и желтоватая, совершенно лишенная какой-либо растительности. Из одежды кобольды предпочитали темно-зеленые шаровары и закрывающие грудь кожаные фартуки. Все трое носили шапочки оттенка спелых апельсинов, отчего сразу вызвали у меня ассоциации с терпким цитрусовым соком. Видимо, по этой причине я и вспомнила название известной компании производителя различных напитков с забавным логотипом и прилипчивым названием Вим-Биль-Дан. к ни го ед .нет
— Что желаешь, прекрасная человечка? — спросил Дан с поклоном, манерно выставив вперед ногу, блеснувшую драгоценным металлом.
— Да, скажи нам, мы теперь твои слуги, — подхватил краснокопытный Вим.
— Скажи, — засуетился Биль. — Мы всё сделаем.
Несмотря на подавленное настроение, я не могла не улыбнуться.
— Я желаю получить одежду, которая бы не оскорбила вкус Высших сидов. Книжку, лучше с картинками, об Инмире и его обитателях. А также вкусную и безопасную для меня еду. И ещё, — видя, как кобольды собираются исчезнуть, спеша выполнить поручение, вдогонку добавила я. — Не надо называть меня «человечка».
— А как нам тебя называть? — кажется, последнее требование очень озадачило кобольдов.
Я пожала плечами. Самой назваться Юлей было опасно. Я до сих пор не до конца разобралась как работает этот фокус с истинным именем, а учитывая чрезвычайную важность данного вопроса, сначала следовало всё как следует разведать и уж только потом знакомиться по старинке. Не хотелось бы попасть в вечную зависимость от кого бы то ни было. Тем более от троих совсем незнакомых слуг-фейри.
— Госпожа сойдет, — ответила после недолгих колебаний, хотя так и подмывало подшутить и сообщить, что обращаться ко мне следует «товарищ».
Представляю, как бы это выглядело и звучало со стороны.
«Изволь отведать рябчиков, Товарищ»
«Товарищ, карета подана».
Хихикнув своим мыслям, я изобразила благосклонный кивок, отпуская кобольдов по своим — точнее, по моим — делам.
***
Cмыв с себя дорожную пыль и приняв ванну, я, завернувшись в большое льняное полотенце, прошла в гардеробную. На вешалках уже красовались комплекты фейской одежды, и я принялась с интересом рассматривать их, всеми силами подавляя в себе чувство острого одиночества и разочарования. Отмокание в горячей воде немного отвлекло от тягостных мыслей, но едва я теряла бдительность, как они стаей голодных стервятников вновь принимались кружить надо мной.
Подробное изучение одежды было новым хорошим планом под заголовком «Пережить ночь и не сойти с ума». Но сначала всё же следовало поесть. Разжигающие аппетит ароматы призывно доносились из передних комнат, на что измученный затянувшейся голодовкой желудок тут же отозвался жалобным урчанием.
Забыв про наряды, я рванула в столовую и на первые минут десять пропала для всех и всего. Кормили при дворе очень недурно, но несколько удивляли сочетаниями. Например, к жареному кролику на гарнир шел круглый, заостренный с одного конца фрукт, по виду напоминающий инжир, а на вкус — смесь клубники с манго. Сама подача была очень проста, если не сказать конкретна. Большие порции, в основном состоящие из всевозможных мясных продуктов. Сразу видно, меню настоящих хищников. Из общего ассортимента выбивалась лишь заправленная маслом каша и какой-то напиток в фарфоровом кувшине. Сняв с последнего пробу, к своей радости обнаружила легкое сладкое вино, благоухающее цветами.
Осилить и съесть все, что принесли, я даже не пыталась. Зато кувшин с цветочным вином приговорила, отчего в голове зашумело и она сделалась легкой-легкой. Решив отложить осмотр с примеркой образовавшегося стараниями кобольдов гардероба на завтра, я без сил рухнула в мягкие объятия новой постели. Сон настиг меня почти мгновенно.
Тягучая, как горячая карамель, нега всё больше охватывала тело. Сквозь липкую, но уютную, словно старая пуховая шаль, дремоту, я чувствовала осторожные любовные прикосновения. В висках то вспыхивала, то угасала настоятельная потребность проснуться. Однако вырваться из этого вязкого, обещающего покой и удовольствие состояния я отчего-то никак не могла.
Сильные руки путешествовали по моему влажному от испарины телу как-то очень основательно, словно не желая упустить ни одной детали. Они начали свое движение с живота, затем перешли к бокам и бедрам. Скользнули на их внутреннюю часть, долго поглаживали там, постепенно усиливая давление, отчего моя испарина сменялась откровенной влагой. Чужие редкие тяжелые вздохи набатным звоном врывались в мое угасающее сознание, я вздрагивала, но по-прежнему не просыпалась. Прикосновение к центру уже пылающей потребности заставило меня оцепенеть то ли от ужаса, то ли от облегчения.
— Великие Спящие, какая же ты манкая, — донеслось до меня, как если бы кто-то очень низким мужским голосом прошептал это в длинный-длинный тунель.
Горячая ладонь, мучая слишком легкими касаниями, осторожно погладила там, где я была уже раскрытая и ждущая. Оказалось, на мне нет и клочка одежды. Ничто не мешает этим жадным умелым рукам трогать, изучать, пробуждать желание.
Но, не подарив и капли облегчения, прикосновения вдруг медленно переместились выше. Я почувствовала, как мои груди обхватили жесткие ладони, осторожно сжали, приподняли, словно потворствуя собственному порыву насладиться их полнотой и тяжестью. Большие пальцы потёрли соски, такие чувствительные и твердые. Прямо от напряженных вершин меня пронизала короткая вспышка острого удовольствия, и я вдруг смогла открыть глаза.
— Тш-ш, — прошептал кто-то надо мной. — Это только сон. Спи сладко, смертная девочка, я не стану тебя принуждать. Просто позволь мне посмотреть на тебя, прикоснуться.
Лишь долю секунды в тумане непрояснившегося зрения я видела золотистую кожу очень массивной, буквально подавляющей своими размерами, голой мужской груди. И лицо, прекрасное, кажется даже, смутно знакомое. Но узнавание не успело оформиться в моей голове. Веки налились свинцовой тяжестью, и я снова упала в какой-то омут, тут же безвольно закачавшись на волнах неодолимого сна. Из услышанного в памяти странным метрономом задержалось и стало отстукивать одно единственное слово:
