— Фу! Ты испортился. Слишком мало силы и воли к жизни. А всё отчего? Отчего? — с нажимом повторила она.
И тогда Эфаир вдруг отмер и механически шевеля губами ответил:
— Он слишком долго не питался.
— Да-да. Именно так, — согласилась Умбрия. — Но кто же в этом виноват? Я бы давно покормила его. Но он сам отказывается принимать мой щедрый дар. Отчего? Отчего, — вдруг зашипела она, — тебя больше не возбуждают наши милые шалости?! Ты перестал чувствовать сладость боли? Ты её творец и господин! Или, быть может, тебе перестала нравиться я?
В последнем вопросе прозвучало столько одержимости и безумия, что никаких сомнений в изломанности её разума не осталось.
— Давай же! — Она подняла вверх, на уровень скрытого черной материей лица, свой изогнутый нож. — Один маленький надрез и ты, как прежде, восстанешь для меня.
Свободной рукой Умбрия погладила внушительный даже в спокойном состоянии член Хэма.
— А затем я даже разрешу тебе взять меня. Так, как ты любишь больше всего. Без прелюдий. Сзади. Словно мы грязные животные. — И вновь её искушающее воркование без каких-либо пауз переродилось в низкое истеричное шипение.
— Или, быть может, все эти годы ты трахал меня как псину, просто чтобы представить кого-то другого?
Королева поднесла нож к его глазу. Легким круговым движением обрисовала острием глазницу и с силой надавила, поднырнув снизу, будто стремясь выковырнуть глазное яблоко словно застрявший орех из скорлупы.
— Может, если моему неблагодарному Рыцарю Плоти* так противно смотреть на свою королеву, просто вырезать глаза? Что скажешь? — обратила свое внимание на Крайта.
Быть может оттого, что Аспид обладал уникальным для темных даром целительства.
— Как пожелаешь, моя Высокая Госпожа, — ответил он так холодно и меланхолично, как умел сказать только этот закрытый на сто замков Высший. — Но подобная операция в конец обессилит его, что вряд ли приведет вас к желанному результату.
Королева отняла нож и, сложив руки на груди, задумалась.
— Что ж, попробуем тогда иначе.
Подобрав платье, она грациозно опустилась перед Хэмом на колени и, сделав длинный разрез над самым пахом, пустила Аспиду кровь. Затем отложила в сторону нож и, заглотив вялый член до самого основания, принялась с упоением его сосать. Она обхватила мужские ягодицы и стала ритмично подталкивать их навстречу своим поступательным движениям, отчего края раны становились шире и все больше крови попадало на её безупречное лицо.
Но сколько королева ни старалась, никто из мужчин так и не нарушил эту оглушающую могильную тишину. Лишь крепче стала хватка змеиных хвостов, когда обессилев от потери крови, Рыцарь Боли и Плоти стал медленно повисать, неотвратимо погружаясь в полное муки беспамятство.
*Полное звание Хэма звучит как Рыцарь Боли и Плоти. Что на прямую характеризует особенность его Чар и некоторых иных талантов. Здесь королева называет его то так, то так, исключительно по своей прихоти.
Я очнулась от собственного припадка дикой истерики. Задыхающаяся, в сумраке новой спальни, которая, с перепугу, казалась чужой и таящей угрозу. Чьи-то сильные, покрытые черными татуировками руки крепко держали меня за плечи, пока я с остервенением пыталась вырваться из этой железной хватки.
— Ты проснулась! Все закончилось! — властно, обдав потоком подчиняющих чар и хорошенько встряхнув, рявкнул кто-то надо мной.
Благодаря столь решительным мерам, в сознании тотчас прояснилось, и я смогла взглянуть на происходящее осмыслено.
Большое льняное полотенце, в которое я завернулась после банных процедур и в котором же и завалилась спать после плотного ужина, размоталось. Теперь оно, скомканное и измятое, собралось где-то в районе талии. Помнится, отрубилась я мгновенно, даже не потрудившись залезть под одеяло. В общем, благодарить следовало только собственную глупость за то, что Его Величество король Замфир имел удовольствие разглядеть и, подозреваю, облапать меня во всех неприкрытых подробностях. На его удачу, я была так опустошена увиденным, что не отвесила ему даже пощечины.
— Отпусти. Теперь я успокоилась.
Мужчина тут же исполнил просьбу и, получив свободу, я отодвинулась на другой конец кровати, попутно обматываясь все тем же полотенцем. Больше прикрыться все равно было нечем, не вытягивать же мне из-под этого великана одеяло.
Несмотря на то, что из одежды на короле были лишь просторные, низко сидящие на бедрах штаны, и находился он в одной со мной постели — возбужденным и желающим интимных развлечений Замфир не выглядел. Напротив, выражение его лица говорило о какой-то терзающей его ум проблеме. А учитывая, как хмуро и пристально он всё это время изучал мою скромную персону, похоже, ключевым элементом этой самой проблемы я сама и являлась.
— Что так тебя напугало? — усевшись по-турецки и несколько смягчившись взглядом, наконец нарушил он наше обоюдное молчание.
Едва я вернулась мыслями к событиям в белой комнате, как горло сдавил спазм и похожая на многоголовую гидру паника заворочалась в груди, с ревом вгрызаясь в ребра. Каким-то невероятным усилием воли я кое-как совладала с ней и, набрав в легкие побольше воздуха, рассказала всё, вплоть до самой незначительной детали.
— Я ведь права? Это совсем не сон? То, что случилось — реальность?
— Да, не сон. Твоя власть над Чарами растет, она удивительна. Лишь сильнейшие из нас могут путешествовать вне тела. И я не знаю ни одного, кого бы не обнаружили Тени Умбрии.
— Умбрия, — с ненавистью процедила сквозь зубы, — клянусь…
Широкая мозолистая ладонь накрыла мой рот быстрее, чем я смогла договорить.
— Никогда не клянись в запале, — мгновенно выйдя из себя, приказал Замфир. — Теперь ты часть Инмира и любое неосторожное слово, а особенно клятва, может стать твоей надгробной плитой. Оглянись, ты в главной цитадели Железного Двора. Здесь каждый второй — клятвопреступник. И каждый первый — благородный глупец, не сумевший исполнить какой-либо священный обет.
В душе я была благодарна королю за науку, но посмотрела на него все равно разгневанно и упрямо. Чем больше я думала о своих Аспидах, тем сильнее крепла уверенность, что в лапах этой психопатки я их и минуты лишней не оставлю. Оставалось лишь найти способ вывести Эфаира, Крайта и Хэма из-под разрушительной и абсолютной власти Умбрии.
— Хорошо. Поняла. Не нужно больше на меня рычать.
Я с глубоким облегчением наконец заметила, что тот убийственный флёр, которым ещё так недавно, точно из брандспойта, Замфир щедро поливал всё вокруг, волшебным образом куда-то испарился. А может я просто к нему привыкла.
Какой бы ни оказалась истина, разговаривать теперь с королем стало неожиданно легко и комфортно. Больше он не пугал. И даже начинал мне казаться «своим парнем».
— Так вот, если ты расскажешь чем же так страшна магия Умбрии, и отчего Аспиды не могут ослушаться её и, скажем, уйти на службу в другой Двор, то я, так и быть, не стану требовать у тебя ответа на вопрос: что ты забыл ночью в моей спальне?
Замфир насмешливо поиграл выдающимися грудными мышцами и тихо, как-то слишком уж интимно, засмеялся. По коже тут же бархатными прикосновениями заскользил пленительный флёр короля. Выходит, я рано расслабилась. Флёр никуда не делся. Замфир всего лишь придерживал его, как когда-то это делал для меня Лаэрн.
Видимо, король счел достаточным легкую демонстрацию своего влияния, в одно мгновение его прервав.
— С радостью отвечу на все твои вопросы. — Слово «все» он выделил особо.
— Отлично! — взбила подушку за спиной и устроилась поудобнее. — Я вся сплошное внимание Твоё Величество.
— Твоё Величество? — засмеялся король. — Почему Твоё?
— Потому что, как мне мимоходом сообщили, правильно говорить Ваше, но отчего-то у вас, сидов, существует странный пунктик насчет «Вы». У нас, у людей, это всего лишь способ проявления вежливого обращения и признания высокого статуса.
— А у сидов за подобное ты рискуешь мгновенно заслужить дурную репутацию, — возразил Замфир. — Обращаясь к фейцу на «ты», как бы показываешь, что не считаешь себя выше. Что и является проявлением уважения. Наш народ, знаешь ли, очень не любит надменных гордецов.
