Обогнув лагерь с таким расчётом, чтобы избежать столкновения с Кеем, я подхожу к носилкам.
Тело доставили…
Злость вспыхивает, магия откликается. Её слишком мало…
Я рискую.
Я сдёргиваю покрывало, одно мгновение, кажущееся и вечностью и кратким мигом одновременно, я впитываю открывшуюся картину. Шаг назад. Я возвращаюсь в прошлое не больше, чем на пару минут. Для всех я просто стою в толпе, для зрителей к носилкам я никогда не подходила.
Понять бы ещё, что именно я увидела. Раны отличаются, борозды когтей проходят иначе, но в то же время… располосована грудь, полностью залито лицо, сломана не нога, но рука. И моя лента снова чудесным образом осталась идеально чистой, без единого пятнышка.
Наконец я замечаю виверну. В прошлом варианте она ушла от господина посла живой.
— Иси!
Кей…
Если я смогла вернуться на несколько мгновений…
Я пытаюсь, снова и снова мысленно как заклинание повторяю, что буду сражаться, даже если мне придётся стать призраком. От разверзшейся в душе пустоты физически больно, и в конце концов, окончательно обессилев, я сдаюсь — выдыхаю, прекращаю бесплотные попытки, прекращаю мучить себя. Нет, сдаюсь не по-настоящему.
Достаточно на сегодня, я попробую завтра.
А сегодня… Мне давно следовало задуматься о своих способностях.
В первый раз я смогла вернуться больше, чем на год. Самое короткое моё возвращение последнее — на считанные минуты. Не похоже, что длительность временного промежутка имеет хоть какое-то значение. Магия каждый раз отзывается на эмоции и я возвращаюсь незадолго до мига, который хочу изменить, причём играют роль именно чувства. Началом своего краха я в душе посчитала день, когда выбежала к Рею и преклонила колени вместе с ним, хотя по уму можно было выбрать поэтический вечер, на котором с подачи Габриэль я обратила внимание на Рея. Второй раз ещё интереснее. Умом я хотела вернуться домой, но в глубине души ошибкой считала не сам факт прихода за письмами, а задержку у сейфа. И я очнулась у сейфа. Когда я вернулась в сегодняшнее утро, я чётко осознавала, что мне нужно исправить разговор с господином послом.
Что я хочу исправить теперь? Что нового я могла бы сказать? Отправиться следом? Повести за собой отряд? Ни одной здравой выполнимой идеи. Отряд мне точно никто не даст.
Вернуться в более раннее время и поговорить с сеньором Поморро?
Я позволяю Кею увести себя и сказываюсь больной. Я даже не отказываюсь от горькой микстуры, по уверениям брата, благотворно действующей на нервы. Я хочу забыться сном, я готова проспать сутки, двое, я хочу встать бодрой, полной сил и планов, как предотвратить трагедию.
Такое чувство, будто я с самой судьбой сражаюсь.
Я просыпаюсь на узком сиденье кареты. Наверное, Великокняжеская охота прервана раньше срока, и все возвращаются в столицу. Жёсткая спинка поразительно похожа на стенку гроба. Я проваливаюсь в кошмар.
Следующий раз я просыпаюсь вечером, уже в своей спальне.
Самочувствие неожиданно хорошее, хотя вялость и ощущение раздавленности не исчезли. Спать больше не хочется. Я приказываю Моораце заварить кофе, и, как только она ставит поднос с моим новым любимым напитком на прикроватную тумбочку, отсылаю обеих горничных — мне нужно побыть одной.
Кофе горчит. Я пью мелкими глотками и думаю о ерунде — о том, что кофе, заваренный Мансом во сто крат вкуснее.
Отставив пустую чашечку обратно на поднос, я вновь прислушиваюсь к себе. Я готова… Выспаться было правильным решением — пустота исчезла, магия полностью восстановилась, а кофе помог взбодриться. Ко мне снова вернулась ясность мысли.
— Я буду сражаться, даже если мне придётся стать призраком, — повторяю я свою коронную фразу-заклинание.
Я чётко представляю, что хочу вернуться в день, когда последний раз виделась с сеньором Поморро. Я буду действовать через него. Я в деталях представляю полумрак приёмной “Веги”, скрывающегося в густых тенях сеньора, его полумаску.
Магия послушно отзывается.
И… не происходит ни-че-го.
Прошлое словно отказывается меняться. Я пробую, пока снова не выбиваюсь из сил, пока не приходит осознание, что переделывать один и тот же день бесконечно невозможно. Подаренное господином послом чувство защищённости, чувство твёрдой опоры и уверенности в завтрашнем дне уходит.
Какая-то часть меня умирает вместе с господином таэльским послом.
Я задыхаюсь, хватаюсь за шею.
Почему?! Ну же! Магия есть — если сейчас не получится, то значит, что уже никогда не получится.
Ни-че-го.
Я проиграла.
Но у меня всё ещё есть семья: мама, папа, брат. А значит:
— Я буду сражаться, — клянусь я.
Роняю голову на руки и беззвучно плачу.
Глава 16
Утро следующего дня я начинаю с кофе, газет и сплетен. Моораца охотно пересказывает, что успела услышать от слуг из других домов — она специально сходила на рынок за свежим молоком для кофе.
— Вас обсуждают, госпожа.
— Угу.
Это было неизбежно. Я дала повод.
Наверное, я могла бы вернуться в прошлое и “стереть” свою бурную реакцию, показать сдержанную отстранённость? Я… не хочу. Осознание, что я не смогла спасти господина посла, угнетает.
Я задаюсь вопросом, почему Моораца со мной. Её прислал господин посол, и ему я доверяла до определённого предела. Чьи приказы она выполняет теперь? Моораца заверила, что следует только указаниям господина посла…
— Говорят, что господин посол погиб на охоте после того, как на него разозлился молодой князь Кокберг.
— Чушь. Нет никаких оснований обвинить Кея. Империя не примет.
— Слово, бывает, убивает, — очень серьёзно возражает Моораца.
— Да.
С нами произошло ровно то, что недавно с Великим князем — на репутации расползлось чёрное пятно. Опасно, однако причин беспокоиться нет, достаточно через два-три дня отработать слухи.
— Говорят, что вы влюбились во врага. Говорят, что вы ветреная.
— Пфф.
После истории с Реем замуж не очень-то и хочется, так что в какой-то степени я даже приветствую подобные слухи.
Слушая Моорацу, я пью кофе и шуршу газетами. Интересного мало. “Светская хроника” сообщает, что тело господина посла с почестями отправлено в Таэль. У меня перед глазами встаёт кровавая картина. Я отставляю чашку, задумываюсь. Да, мелких странностей слишком много, начиная с моей ленты, но… я верю своим глазам. Это был он, и он… был мёртв. Что касается сходных ран, то их можно объяснить — вероятно, господин посол применял одну и ту же связку боевых приёмов.
На глазах закипают слёзы, и я их смахиваю.
Внимательно, не пропуская ни строчки, я прочитываю только статью в “Деловом вестнике”. Империя с дивной быстротой прислала ноту протеста, отношения Вадора и Таэля предельно обострились, однако речи о бряцании оружием пока не идёт. Обозреватель уверен, что война неизбежна, и я с ним согласна.
Лишившись виверн, какой трюк используют песчаники?
В дверь раздаётся стук.
— Да?
— Доброе утр…, — войдя, Кей резко теряет дружелюбный настрой, принюхивается и, не договорив приветствие, восклицает. — Имперский кофе?!
Ха…
— Кей?
Он замечает газеты, “Светскую хронику”. Понять, о ком я читаю, не трудно.
— Ты совершенно не умеешь выбирать, Иси, — качает головой он. — А ведь тебе пора думать о замужестве.
— О женитьбе своей подумай, — грубовато огрызаюсь я. На вежливость меня не хватает.
— Леди Юань из семьи, преданной Великому князю.
В моём прошлом Кей был убит, поэтому я понятия не имею, чем могут закончиться его отношения с леди Юань. Мне нечего сказать.
— Достойная невеста, — кривлю я губы.
— Почему бы тебе не присмотреться к среднему сыну лорда Фейерана?
— Это тот, который, напившись, в доказательство своей верности, разбил кувшин собственным лбом и теперь щеголяет мелкими шрамами по всему лицу? — уточняю я.
Кей смущённо отворачивается.
Я допиваю кофе, довольно громко звякаю пустой чашкой о блюдце.
