— И они об этом знают?
— Разумеется, знают. Как не знать.
— Зачем же продолжают употреблять эту дрянь, если рано или поздно умрут от нее?
— Рано или поздно все умрут, — совершенно резонно парировала Мура. — Естественно, все хотят, чтоб поздно. Но вспышки могущества и эйфория столь высоки, что отказаться от пыли просто невозможно. Со временем организм привыкает, начинается физическая боль, которую не снять никакими заклинаниями, только новой дозой. Потом розовый оттенок радужки сменяется ярко-красным, а когда он становится бордовым, наступает смерть.
— Но у эльфа радужка была розовой. Это ведь не последняя стадия, а он все равно погиб.
— Вот и я говорю: замочили парнишку.
— Ну что за жаргон у тебя, — покачала я головой. Ладно, бог с ними, со словами. Главное, к каким выводам мы пришли. — Значит, эльфа убили…
— А то как же? Как есть, убили. Я даже знаю, почему, — проскрипела книга и загадочно притихла.
— И почему же? — не стала я ее разочаровывать.
— Евка, Евка… Давай рассуждать. Оборотень твой все каналы ввоза пыли перекрыл, так?
— Он не мой, — повторила упрямо.
— Хорошо. Не твой оборотень все каналы ввоза перекрыл. Но эльф перед смертью принял немалую дозу, судя по оттенку радужки, потому как, ежели долго не принимать, то цвет снова становится естественным. Когда магическая эйфория пропадает. Спрашивается, откуда он взял лунную пыль?
— Откуда?
— Да спер у того, у кого лунная пыль имелась. А это, наверняка, кто-то могущественный. Свидетелей криминал не любит, в каком бы мире это не происходило. Вот ушастого и грохнули… Жаль, улик не осталось.
— Жаль, — согласилась я, тоже не очень надеясь, что после оперативников мы с Мурой хоть что-то найдем.
— Но ты все же поищи, посмотри еще раз. Да повнимательней.
Если верить в чудеса, они обязательно случаются. Я верила, поэтому и заметила на шляпке гвоздя, торчащего из деревянной спинки кровати, тонкую темно-синюю нитку. Видимо, кто-то зацепился краем одежды.
Улика, конечно, так себе. Нитка могла принадлежать кому угодно, хоть предыдущему постояльцу. Поэтому, наверное, оперативники на нее внимания не обратили, понадеявшись больше на магический след и осмотр тела. С другой стороны, таверну тщательно убирали, значит, оставили «зацепку» не так давно. Таможенники одевались в темное, на эльфе была бесформенная зеленая хламида, платье служанки — серое, гном же… Он предпочитал кожу и холщовый передник. А вот в синем я что-то никого не видела.
— Спрячь, — деловито посоветовала Мура. — Я тебя вечером заклинанию одному обучу, как в силу войдешь. Быстренько распознаем, кто оставил подарочек.
— Предлагаешь, Марвеллу пока не говорить? — спросила я почему-то шепотом. Самой мне подобное в голову не пришло бы. — Ругаться ведь будет.
— Победителей не судят, — хмыкнула подельница. — Да и не доступно им это заклятие. Наше оно, ведьминское.
Я все еще колебалась и сунула нитку в карман как раз за секунду до появления в дверях лорда директора.
— Больше нам здесь делать нечего, — заявил он. — Идем, Ева, я обещал угостить тебя обедом. И… должен извиниться перед тобой за свою несдержанность.
— Ишь какой, — язвительно прокомментировала книга.
Я же отметила, что его тигрейшество больше не обращался ко мне официально, а окончательно перешел на более приятное, дружеское «ты».
Глава 11
— Понимаешь, Ева… — произнес Кирилл Сергеевич и замолчал. Ощутимо напрягся, сжал губы, а затем и вовсе отвел взгляд.
Повисла неприятная и ему, и мне пауза. Тигрейшество явно планировал соврать, а моя ведьминская сущность это чувствовала и всячески противилась.
— Что я должна понять, мастер?
Мужчина поморщился, словно под его чувствительный нос ватный диск с нашатырем сунули, а ведь сам просил так к нему обращаться. Хотя, признаться, и мне слово «мастер» не очень нравилось, не подходило оно лорду директору. Понимаю, здесь так принято, традиции и все такое, но, тем не менее… Он босс, как его совершенно справедливо назвал Сандерс, руководитель, шеф. А мастером пусть нашу «бесценную» Фами обзывают.
Мы сидели в уютной таверне, расположенной на углу полукруглой площади, утопавшей в зелени и цветах. Не знаю, как в Мидгарде обстояло дело с гигиеной в целом, но на руки мне полила служанка из медного кувшина, и то только после распоряжения Марвелла. Сам он ограничился каким-то очищающим заклинанием, и я, глядя на своего спутника, мысленно поклялась, как можно скорее освоить эти крайне полезные бытовые чары.
Эльфа я не трогала, но ощущение дискомфорта никуда не делось. Если мне теперь предстоит везде и всегда сопровождать лорда директора, подобное заклятие точно пригодится.
В самом зале оказалось довольно чисто. Полы отмыты и натерты воском, столы покрыты свежими скатертями. В небольшие окна, несмотря на ясный, солнечный день, проникало мало света, и под потолком плавало несколько светящихся шаров, которые, очевидно, заменяли полноценную люстру.
Посетители заходили, но плотно не обедали, ограничивались одной-двумя кружками холодного напитка. Нам принесли такой же — в большом запотевшем глиняном кувшине.
Я принюхалась. Пахло мятой, медом, дикими травами и лесными ягодами.
— Сбитень, — улыбнулся Марвелл. — На Земле лет двести, как истинный рецепт потеряли. Хотя, даже если бы помнили, многих ингредиентов уже не найти.
Удивительно, как улыбка меняла лицо тигрейшества. Черты смягчались, упрямые складки в уголках рта разглаживались, а глаза начинали сиять. Не светиться, что с ними тоже иногда случалось, а сиять, как у счастливого человека.
— Так о чем вы хотели сказать? — напомнила я, делая осторожный, крошечный глоток. Вкус был необычным, но довольно приятным.
— Я? — переспросил босс, и лицо его снова сделалось совершенно непроницаемым. — Гм… А давай-ка для начала что-нибудь закажем? Здесь отменно готовят мясо. Тролли знают в этом толк.
Тролли? Надо же… Хозяина я не видела, а официантки выглядели вполне привычно, как простые земные девушки.
— Что посоветуете? — шепотом поинтересовалась я, настороженно озираясь.
— Сейчас узнаем, что у них в меню.
Марвелл неожиданно подмигнул. Таким он нравился мне гораздо больше. Я даже простила его за благополучно «забытую» попытку объяснить свое поведение.
— Чего изволит, добрый лорд? — девушка в белом переднике скользнула к нашему столику и кокетливо потупилась.
— Чем сегодня кормят?
— Похлебка из гусиных потрошков. Мякоть косули, томленая в печи с кедровыми орешками под брусничной заливкой. Рыба речная жареная. Кабанятина на углях…
Уже на третьем наименовании я поняла, что жутко проголодалась, и никакие покойники, никакая лунная пыль моему аппетиту не помеха.
Мясо я, конечно, любила, но заказала почему-то полбяную кашу с жаренными грибами, луком и свежесбитым маслом. К ней подавали соленья, квашеные грибочки в сметане, два сорта сыра и свежий хлеб. Тигр, как ему и полагается, выбрал косулю.
Какое-то время мы молча ели, а потом лорд директор вдруг коротко предложил:
— Говори.
Откровенно удивив меня этим и даже озадачив. Как так получилось, что начинал вроде бы он, а в итоге оказалось, что говорить должна я?
— О чем? — осведомилась осторожно.
О лопате, Темном лесе и Муре я ни с кем не собиралась пока откровенничать.
— Обо всем, что показалось важным, интересным, любопытным в том трактире. Особенно, в комнате, — пояснили мне. — Ты потомственная ведьма, пусть пока и неинициированная. Первое впечатление ведьмы, как известно, почти всегда самое верное. Вы видите суть, а не последствия.
Вон оно что. Получается, для этого меня и «на дело» с собой взяли?
Конечно, о синей нити сообщать рано. Очень уж хотелось провести особый ведьминский обряд и самой определить убийцу. А вот общими впечатлениями вполне можно поделиться.
