и в его глазах я заметила неподдельное удивление, но оно быстро исчезло, а густые брови сошлись на переносице. — Как ты здесь оказалась?
***
— Помнится, вы говорили, что весь дворец в моём распоряжении, — нахмурилась я, прижав к себе книгу, словно та могла меня защитить. — Или ваше разрешение не распространялось на эту часть дворца? В таком случае, надо было предупредить…
— Фу, как официально. — Урлан поморщился, подошёл к ёмкости и провел над ней рукой, отчего Лой опять заметался. — Можешь обращаться ко мне на "ты", всё-таки мы не чужие друг другу. Но я даже рад, что ты попала в хранилище. Сначала я удивился, что печать тебя пропустила, потому что доступа сюда нет ни у кого, кроме меня. Но в тебе же течёт моя кровь… Только члены правящей династии способны пройти сквозь эту защиту. — Он приподнял бровь и усмехнулся. — Ну что, всё ещё есть сомнения, что ты моя дочь?
— Я совсем на вас не похожа, — пожала я плечами и наконец рассталась с книгой, убрав ее на полку. — К тому же, как вы объясните, что я не обладаю силой альфаров? Да и нельзя просто захотеть и стать ведьмой. Ей можно только родиться.
— Все ещё не веришь, — прищурился правитель альфаров и подошёл к противоположной стене, которую украшал гобелен. — Ну что ж, смотри!
Одним резким движением он сорвал грубую ткань со стены, и моему взгляду предстало обычное зеркало в три фута высотой. Оно не имело даже простенькой рамы, но почему-то крепко держалось на стене.
— Это Зеркало Правды — старинный артефакт, которым владели альфары задолго до моего рождения, — тихо произнес Урлан. — Подойди, и сама все увидишь.
Я робко приблизилась к зеркалу, посмотрела на своё, знакомое с детства, отражение и неожиданно испытала разочарование. В глубине души я хотела быть чистокровной альфарой и владеть неподвластной простым смертным магией. Но только я собиралась сказать, что не вижу изменений, как стеклянная поверхность дрогнула, образовывая серебристую рябь.
А потом я увидела, как отражение стремительно меняется. Сначала исчез мой собственный морок, с помощью которого я выдавала себя за парня, а затем…
Затем мой облик полностью изменился. Глаза стали миндалевидными, ресницы длиннее, губы приобрели чувственность, а волосы поменяли цвет с каштанового на иссиня-черный. Я зачарованно застыла, разглядывая блестящие локоны.
— Я не знаю, как Нарами лишила тебя силы. — Губы Урлана дрогнули в горькой улыбке. — Возможно, она так поступила, чтобы скрыть тебя от меня или же Таггариэля, кто знает? И уж тем более не знаю, как ты получила ведьмовские способности. Но, если хочешь, могу вернуть тебе истинный облик.
— Как? — выдохнула я.
— Все очень просто. Надо только снять печать.
— Какую печать?
Я не понимала, о чём он говорит. Не было на мне никаких печатей, кроме клейма инквизитора. Да и о той за последними событиями я успела как-то подзабыть.
— Дай руку, — потребовал Урлан, и я подчинилась.
Он коснулся моей ладони, и я увидела, как на ней проявляется круглая печать, центр которой пересекал двойной крест. Сначала яркая, она все бледнела и истончалась, пока полностью не исчезла.
— Откуда вы узнали о печати? — дрогнувшим голосом спросила я. — Ведь даже я о ней не знала…
— Я не знал, просто предположил и оказался прав. — Он так и не отпустил мою руку, отчего мне было не по себе. — Печать Сокрытия была создана альфарами ещё до Катаклизма. Её использовали, чтобы скрыть свой истинный облик.
Я молчала, да и что можно было сказать? Я не только с детства жила во лжи, но и была одной сплошной ложью. А Шери? Получается, он мне и не брат вовсе?..
— А вот силу тебе вернуть я так сразу не смогу. Придется провести специальный ритуал.
— Ритуал? — неуверенно переспросила я.
Не знаю почему, но в душе появилось плохое предчувствие. Ох, и не к добру это…
— Да, — как ни в чём не бывало, улыбнулся он, — вернее, не совсем ритуал, а обряд бракосочетания. Да, Кирайя, ты выйдешь замуж. Только так ты сможешь стать полноценной альфарой. И на роль мужа я уже подобрал для тебя хорошую кандидатуру.
***
Что? Серьёзно? Не успел найти дочь, как уже спланировал брак? А как же мои желания и чувства? О них вообще кто-нибудь спросит? Видимо, нет. Хотел бы спросить, уже бы спросил.
Я не знала, что сказать. Слова застряли в горле. Я просто стояла и смотрела на того, кто совсем недавно назвался моим отцом, и не понимала, почему всё снова и снова переворачивается с ног на голову…
— Пойми, это всё только для твоего блага, — сказал он спустя долгую минуту, так и не дождавшись от меня восторга и слов благодарности.
Какого ещё блага?! Я пока замуж не собираюсь, тем более за незнакомца. Нет, я понимаю, конечно, что дети правителей не имеют права выбора, но их приучали к этому с детства. Я же выросла в простой семье, и договорной брак для меня просто дикость какая-то! Разве так сложно это понять?
— Я не собираюсь выходить замуж за незнакомца, — глухо уронила я и пошла к выходу.
— Вот на балу и познакомитесь, — заявил Урлан и твёрдо добавил, — это не обсуждается, Кирайя. Всё уже решено.
Я молча покинула хранилище и пошла по коридору. На глаза навернулись слёзы. Я никак не могла понять, почему всё так? За что? Я ещё от печати инквизитора не освободилась, а за меня уже что-то решают, навязывают и ставят в тупик. Когда это всё закончится, в конце-то концов!
Зайдя в ту комнату, которую мне выделили, я подошла к окну и посмотрела вдаль. В груди разрасталось чувство безысходности. Советника нет — он исчез, и неизвестно ещё, жив или нет? Мина и Лой заперты в магический ёмкости и, если честно, я пока даже не знаю, как их вызволить. Шери находится в застенках Дома Правосудия, и о его судьбе также ничего не известно. Урлан хочет выдать меня замуж без моего согласия. И здесь ещё не стоит забывать о печати инквизитора…
За окном стремительно темнело. Здесь, в Нижнем мире, не было постепенных переводов от одного времени суток к другому. В считанные мгновения ночь заволокла Аэрхон, на небе показались незнакомые зелёные созвездия.
В дверь постучали и, не дождавшись ответа, вошли.
— Госпожа? — донёсся словно сквозь вату голос Нелли. — Правитель приказал помочь вам с платьем.
Я смахнула со щеки очередную слезинку и повернулась к рабыне.
— Значит, приказал помочь? — Я зло прищурилась, сжала кулаки и направилась к платью. Ткань жалобно затрещала,
