— Ты заслужила! — прогремел правитель Энведа.
— Заслужила, — покорно согласилась чародейка, но при этом с такой силой сжала челюсти, что мышцы на ее лице напряглись.
Арквэн почему-то решил, что отец разгневан покушением на жизнь наследника, но нет, король был зол по другому поводу.
— Упустила! Все это время Красная ворона была у тебя под носом, и ты ее не заметила! Ты позволила ей забрать Сердце Ультуна.
— Ворона нас погубит, — дрожащим голосом прошептал Его Светлость Дарон Канаган. — Ее надо остановить. Надо вернуть артефакт.
— С вашего позволения, я знаю, как это сделать, и в который раз готова спасти свой народ, — в голосе эльфийки отчетливо сквозила обида. На бледной щеке наливался алый след от удара.
— Говори, — Миримон сложил могучие руки на груди.
Взгляд необычных фиолетовых глаз нашел принца.
— Его Высочество связан с новым воплощением Красной вороны зовом истинности. Я смогу провести его к ней по дороге сна, когда девчонка выбьется из сил и остановится отдохнуть. Путь за теневую грань неблизкий, Ворона ослаблена, она не сможет лететь долго. Пара часов — и усталость вынудит ее спуститься на землю. Когда она уснет, принц пройдет к ней тропами межреальности и…
В руки Арквэна легли кожаные ножны. Сина Инграда потянула за рукоятку из рога, и в свете масляных ламп сверкнула острая сталь.
— Нет, — замотал головой Арквэн. — Нет, нет. Есть другой выход!
— Кто тебе дороже, — взревел отец, — сиськи какой-то бабы или твой народ?
— Ондина — моя истинная.
— Не твоя, — возразил король, — а Канагана. Настоящий правитель всегда готов пожертвовать личным счастьем ради общего блага.
— Столько детей в Энведе, столько беззащитных женщин, — взывала к его совести чародейка. — Кто их защитит? Кто спасет?
— Принесешь их в жертву своему эгоизму? — подхватил владыка. — Пусть их убьют, пусть их пожрут демоны, зато ты пристроишь свой стручок в желанную норку?
— Отец!
Арквэн поморщился. Пошлость и вульгарность он не выносил на дух.
— Сделайте это, — сина Инграда вернула клинок в ножны и прижала те к груди принца. — Умоляю, выполните свой долг. Избавьтесь от угрозы.
— Убей Красную ворону! — приказал отец.
Арквэн почувствовал себя загнанным в угол.
Следующие пять часов никто не покидал королевский кабинет. Все ждали. Через связь принца с Ондиной чародейка следила за ее состоянием.
За окнами сгущались черные тучи. Ветер изменил направление и пригнал с моря грозу. На каменный подоконник упали первые капли воды.
— Она устала, — выдохнула в тишине сина Инграда. Ее пальцы лежали на горле Арквэна, прямо на горящих узорах метки. — Скоро выдохнется, да и дождь начинается. Хочешь не хочешь, придется искать убежище. Чувствую ее желание устроиться на ночлег. Приготовьтесь, Ваше Высочество. Не за горами ваш выход.
Пальцы Арквэна сжались вокруг ненавистных ножен.
Он сидел как на иголках и ощущал в душе звенящую пустоту. Его выпотрошили, словно пойманного в лесу зайца. Вскрыли и освежевали. Ничего не осталось, кроме боли. Разум его корчился в агонии.
Убить любимую.
Вырвать из груди собственное сердце.
Пожертвовать одной жизнью, чтобы спасти многие.
Нет, не одной. Тремя. Потому что со смертью Ондины их со Сверром жизни оборвутся тоже. Арквэн уже чувствовал себя мертвым.
Перед внутренним взором возникли качающиеся весы. Выбор без выбора, потому что любой плох, невыносим, чудовищен.
Этим ножом он не Красную ворону убьет, а себя в грудь ударит. Насмерть. В самое сердце.
Сверр его не простит.
Он сам не простит себя.
— Она заснула, — встрепенулась сина Инграда, и тяжесть принятого решения придавила Арквэна гранитной плитой.
Он не хотел, не мог, но был должен.
Нельзя, чтобы в Энвед хлынула орда голодных демонов.
— Пора.
Разбитый Арквэн поднялся на ноги. В дождливых сумерках чародейка кружила рядом, плетя свое колдовство. Принц судорожно сжимал в руке кинжал. Комната постепенно расплывалась перед глазами, воздух густел, шум дождя усиливался. В какой-то момент Арквэн отчетливо ощутил холодный, пронизывающий порыв ветра, будто вдруг оказался на улице, посреди открытого пространства, на пути сквозняков.
— Ступай тропами сновидений, — эхом раздавался в голове женский голос. Тихий и вкрадчивый, он доносился издалека, словно из другого мира. — Следуй за нитью истинной связи.
Вокруг колыхались призрачные серые ленты, клубился дым, наползал туман. Привычная обстановка отцовского кабинета исчезла. Шкафы с книгами, массивный дубовый стол, кушетки из зеленого бархата — все растаяло в сизой пелене.
Арквэн больше не слышал голос чародейки. В ушах ревел ветер, грохотал дождь. Кожу на лице жалили ледяные брызги. От промозглого холода захотелось закутаться в плащ, но плаща не было.
Наконец туман рассеялся, и Арквэн с удивлением обнаружил, что стоит в пещере. Ее низкий свод нависал над ним неровными волнами гранита. Под ногами хрустели мелкие камни. У дальней от входа стены свернулась калачиком рыжеволосая девушка. Ондина спала и во сне выглядела до того хрупкой, что при взгляде на нее сердце пропускало удары. Под ладонью, усыпанной веснушками, мерцал прижатый к животу синий камень. Артефакт Ультуна.
Убей Красную ворону.
Спаси Энвед.
И снова перед внутренним взором качнулись метафорические весы.
Дети и женщины эльфийского королевства взывали к Арквэну, тянули к нему руки, моля своего принца о защите.
В углах пещеры оживали тени, стекали со стен и превращались в демонов с красными угольками вместо глаз. Они не могли навредить Арквэну, потому что были рождены его воображением, болезненными воспоминаниями, но стояли перед ним как живые и скалились. Открылся шлюз памяти, и голову наводнили жуткие образы из прошлого. Война. Смерть. Крики. Кровь. Не хотелось снова окунаться в этот кошмар. Во второй раз проходить через эту мясорубку.
Прямо сейчас Арквэн мог остановить нашествие демонов. Просто убить их предводителя.
Во сне. Как последний трус. Как отпетый мерзавец. Подло ударив беззащитного в спину.
Но если Красная ворона очнется, ему с ней не справиться.
С тихим шорохом клинок выехал из ножен.
Ондина спала, положив руку под голову.
Золотистые ресницы дрожали, отбрасывая на щеки длинные стрелки теней. Рыжие кудряшки разметались по серому камню. Из-за веснушек на носу его любимая казалась еще более юной и невинной.
Зло во плоти.
Ведьма, которая собирается впустить демонов в Энвед.
Сжимая нож, Арквэн медленно шагнул в глубь пещеры.
Призраки прошлого таращились на него из каждого угла: черная лапа с когтями насквозь пронзает грудную клетку Сверра; на лице оседают брызги его крови; на губах капельки влаги и вкус металла; корни мертвых дубов со свистом вспарывают воздух; тело его друга на земле, демоны окружают Сверра сворой голодных псов, и со стороны это выглядит как черная копошащаяся масса.
Убей Красную ворону. Избавь Энвед от угрозы.
В темноте блеснуло изогнутое лезвие.
Тень Арквэна накрыла свернувшуюся калачиком на полу Ондину.
Убей. Избавься. Это будет правильно. Это единственный выход.
«Спаси нас! Спаси! Спаси!»
Ты должен!
Он должен, но…
Ондина тихонько вздохнула во сне, и пальцы разжались, выпустив рукоять кинжала.
Одна чаша весов резко ушла вниз. Арквэн сделал выбор. Лезвие со звоном упало к его ногам, и этот звон разбудил Красную ворону.
— Я не верю, что ты зло, — шепнул принц проснувшейся Ондине, а та вдруг улыбнулась, тепло и нежно, а затем метнулась к нему и прижала пальцы к его вискам.
Мучительная волна боли судорогой прошла по всему телу, и перед распахнутыми глазами Арквэна возникла знакомая обстановка храма Великих. Того самого, где Сверр женился и во время свадебной церемонии пытался убить собственную невесту. Мрачное помещение — идеальный круг. Голая, бугристая кладка стен — тут и там наружу торчат отдельные камни. Сверху на пустые деревянные лавки льется свет луны — он проникает в храм сквозь кольцо маленьких квадратных окошек, обрамляющих свод.
